На самом деле Вадька давно знает, почему отец не приезжает и чем занят целыми днями, поэтому, как человек умный, не станет задавать отцу никаких провокационных вопросов, в этом Костя был убежден. Но если брат обнаружит свою осведомленность, то отцовский гнев, несомненно, обрушится на Костю как на проболтавшегося. Поэтому Костя исправно делал вид, что Вадик ни о чем не догадывается, и роль свою играл до конца.
- И еще, пап… Вадька очень боится, что ты его осуждаешь за то, что он сделал, считаешь его слабаком и депрессивным психом. Он думает, что ты именно поэтому к нему не ездишь. Я думаю, он так настаивал на этой поездке к нам, чтобы услышать от тебя…, ну, в общем…, что это не так, что ты…, короче…
- Я понял, сынок, - очень серьезно ответил отец. - Ты не волнуйся, все будет хорошо.
И Костя окончательно успокоился.
На следующий день в четверть двенадцатого у подъезда, рядом с отцовской машиной, остановилась "бэхатреха" Милы Караваешниковой. Она приехала на пятнадцать минут раньше, чем договаривались, и у Кости зародилась смутная надежда на то, что, может, она тоже по нему соскучилась, ведь они не виделись целых две недели!
Сидевший у окна, на своем наблюдательном посту, отец заметил припарковавшуюся машину и внезапно заметавшегося Костю.
- Это за тобой? - спросил он. - Твоя пассия?
- Да, - коротко ответил Костя, судорожно напяливая майку, потому как по причине жаркой погоды ходил по квартире с голым торсом.
- Что ты ей рассказал?
- Да ничего, пап… Ничего особенного. Ну, сказал, что брат в больнице, попросил помочь отвезти туда-сюда…
Она не в курсе.
- Костик, пригласи ее к нам на обед, - вмешалась Анна Михайловна. - Она все-таки целый день на нас потратит, неудобно.
Костя с благодарностью посмотрел на мать и выскочил на лестницу. Жаль, что суббота и пробок на дорогах не будет совсем, мало того, что в большинстве учреждений день нерабочий, так еще половина автомобилистов по дачам разъехалась. Сбегая по выщербленным ступенькам и вдыхая осточертевшую вонь - комбинацию из перегара, валяющихся рядом с мусоропроводом гниющих пищевых отходов и кошачьей мочи, - Костя с тоскливой нежностью вспоминал, как они с Милой целовались, как только движение стопорилось.
Девушка встретила его насмешливой улыбкой, подставила для поцелуя щеку, а не губы, как раньше, и у Кости внутри все похолодело. Но уже через три минуты он был абсолютно счастлив, потому что Мила, проехав два квартала, свернула в какой-то переулок и заглушила двигатель.
- В котором часу мы должны быть в больнице?
- Я обещал Вадьке в двенадцать… - начал было Костя, но она оборвала его:
- По пустым дорогам доедем минут за двадцать. Значит, у нас куча времени.
Она повернулась к Косте и посмотрела на него так… так…, что у него сердце зашлось. А потом быстрым движением засунула руки под его майку, погладила спину, слегка царапнула, прижалась губами к его губам.
Когда до больницы оставалось минут пять езды, Костя очнулся, вынырнул из мира волшебного в мир повседневный.
- Милка, давай договоримся, у нас тут сложности всякие…
- Опять вранья три кучи нагородишь? - проницательно спросила она.
Как же хорошо она его изучила, и его, и всю его жизнь. А если бы она знала правду…
- Приходится, - со смехом подтвердил Костя. - Значит, так. Пусть Вадька думает, что мы с тобой просто приятели, даже не очень близкие.
- Думаешь, ревновать начнет?
- Ты что! Вадька слишком умный, чтобы ревновать.
Просто у нас с тобой есть личная жизнь, а у него нет, и не надо его нервировать.
- Сам придумал? - скептически осведомилась она.
- Доктор посоветовал. Вадьку нельзя травмировать, у него же депрессия, забыла?
- Ладно, нельзя травмировать - не будем, - легко согласилась девушка - Какие еще будут указания у партии?
- Еще нельзя вести никаких разговоров про институт, лекции, зачеты, экзамены и всякое такое.
- Ну понятное дело, у нас есть - у него нет. Что еще?
- Еще… Если в нашем с Вадькой разговоре тебе что-то покажется непонятным, ты, пожалуйста, не встревай и ничего не спрашивай при нем. Я тебе потом, когда мы будем одни, все объясню.
Конечно, ничего объяснять он не собирался, не имел права, он просто оставлял себе отходной путь - запас времени, чтобы иметь возможность придумать очередное вранье в зависимости от того, какие неосторожные слова будут произнесены либо братом, либо самим Костей.
- Хорошо. Еще что?
- А еще мама пригласила тебя к нам в гости сегодня. Зайдешь?
- С предками знакомиться? - фыркнула Мила. - Не рановато ли?
- Ты не понимаешь, - Костя" внезапно рассердился. - Я хочу, чтобы мама тебя увидела. И отец тоже.
- Для чего?
Они уже подъехали к ограде, окружающей территорию больницы, и у ворот Костя увидел Вадика. Он одиноко стоял, прислонившись к решетке, и смотрел на проезжающие машины. Он уже ждал. Несчастный, больной, такой худенький и слабый. Такой любимый единственный брат Вадька.
- Смотри, это он.
- Это твой брат? - удивилась Мила. - Надо же, совсем не похож - Я же говорил, мы разнояйцевые. Ну что, все запомнила?
- Уи, мон женераль, - она шутливо коснулась двумя пальцами виска, словно отдавая воинскую честь на французский манер.
По пути домой Костя сидел вместе с Вадиком на заднем сиденье, и Мила вела себя так, будто она и в самом деле не подруга, а наемный водитель. В разговор не вмешивалась, а если к ней обращались, отвечала весело, с шутками, но по возможности коротко.
Когда машина остановилась у подъезда, Костя растерялся. С одной стороны, мама пригласила Милу на обед, и он сам ужасно хотел, чтобы она побыла сегодня вместе с ними, но с другой - перед Вадькой ведь разыгрывается спектакль "одна знакомая согласилась подвезти", и в рамках этого спектакля приглашение на обед выглядит как-то неуместно. Но Вадька - вот ведь умница, тонкая душа - спас положение:
- Мила, ты никогда здесь не была? Не заходила к Костику в гости?
Девушка метнула на Костю вопрошающий взгляд, но правильного ответа он подсказать ей не мог, потому что хода Вадькиных мыслей пока не улавливал.
- Не была. А что?
- Значит, нас уже двое. Тогда пойдем с нами, а? Я тоже в этом доме в первый раз, немного волнуюсь, а вдвоем не так страшно.
- Пошли. - Она пожала плечами, будто ей в общем-то все равно, как и где проводить время до того момента, когда нужно будет везти его назад в больницу. - А что, и поесть дадут? А то я голодная, как собака.
- Дадут, - радостно подхватил Костя. - У мамы сегодня на обед самые фирменные блюда.
Дальше все было как в сказочном сне. Счастливая мама, радостно возбужденный отец, сдержавший слово и придумавший для Вадьки какое-то вполне удобоваримое вранье, объясняющее его пребывание дома, Вадик улыбается и о чем-то все время болтает с Милой, которую, кажется, совсем не коробит убогость и нищета жилища, в котором ей, дочери банкира, привыкшей к роскоши, приходится находиться. Отец, правда, старается не отходить от окна, все посматривает на улицу, но Вадьке объяснил это тем, что сигнализация на машине сломалась, вот и приходится приглядывать, а то здесь район такой неблагополучный, полно всякой пьяни-рвани, промышляющей битьем стекол и кражами из автомобилей. Вадька молодец, держит себя в руках, ни одного ненужного вопроса, ни одного лишнего взгляда.
Период всеобщего возбуждения и застольного шума, как это обычно бывает, сменился периодом затишья.
Мила взялась помочь Анне Михайловне убрать со стола в комнате грязную посуду и накрыть чай, а Вадик попросил Костю показать свою комнату. Вместе с ними пошел и отец.
- А где учебники? - первым делом спросил брат, окинув взглядом помещение, в котором царил идеальный порядок, если не считать заваленного одеждой стула в углу.
- В библиотеку сдал после сессии, - не моргнув глазом ответил Костя.
Вадик внимательно посмотрел на него.
- А-а-а, понятно, - протянул он, и Костя вдруг почувствовал, что Вадьке понятно что-то совсем другое. - Папа, пойдем в большую комнату, ты машину надолго не бросай без присмотра. Пойдем, мне с тобой поговорить нужно.
Отец с готовностью ринулся назад к наблюдательному посту. Неужели он не чувствует, что восемнадцатилетний Вадик управляет им, как кукловод? Нет, ответил сам себе Когтя, ничего он не чувствует, он думает, что он самый умный, потому что самый главный. И не понимает, что главный на самом деле не он, а Вадька. Умница Вадька, который все знает и все понимает, но умело делает вид, что он полный лопух и верит всем этим байкам, которыми его кормят. В эту секунду Костя осознал, что не только родителям, но и ему самому не удалось обмануть брата насчет Милы. Он все понял, правильно понял, и поэтому сам пригласил ее зайти. И про учебники он понял.
Диспозиция через некоторое время изменилась, теперь уже Мила сидела с Костей в его комнате, а Вадик разговаривал с матерью на кухне.
- Ну и зря ты психовал, - спокойно заявила Мила, вытягиваясь рядом с ним на узенькой кушетке. - Чего стеснялся-то? Я, когда маленькая была, вообще в коммуналке жила, а здесь хоть и запущенная, но все-таки "двушка". И потом, это же не ваша квартира, а съемная, у вас-то ведь квартира большая.
- Большая, - подтвердил Костя, чувствуя ее всю, от волос, щекочущих его щеку, до пальцев ног, которыми она упиралась в его щиколотку. Как было бы здорово, если бы из квартиры сейчас все испарились, и они остались бы вдвоем…
- И маманька у тебя клевая. Хочешь, я с папаней поговорю, чтобы он ее на переговоры вызывал? У него уйма партнеров из Австрии и Швейцарии, переводчики постоянно нужны, а платят они много.
- Что, у твоего отца своих переводчиков нет?
- До фига. Но попросить-то можно, пусть даст заработать хорошему человеку. И потом, твоя муттер, как я понимаю, превосходный синхронист, а это сегодня большая редкость.
- Она даже на кинофестивалях фильмы синхронила, - с гордостью сказал Костя.