– Лук! – пояснила тетя Клава. – Дикий лук. Знаете, как красиво цветет! Огромные такие сиреневые шары. Прелесть!
Итак, Костя Лукьянов – студент-заочник. Может быть, Жоржета направила свои стопы к нему?
Но пока что девушкам нужно было заехать к себе домой. Чтобы переодеться после долгой ночи, снова принять душ и слегка взбодриться. А Лесе еще надо было растормошить своих молдаван, которые окончательно переселились к ней, чтобы, как они объяснили, не тратить драгоценного времени на дорогу. Леся уже не возражала. Пусть живут, лишь бы работали. И вот теперь она планировала растормошить мастеров и напомнить им, что часики тикают и время окончания ремонта неумолимо приближается.
У Киры тоже были дела. Разбудить и покормить Фантика. С этим она справилась за несколько минут. Оголодавший за ночь кот не стал привередничать. И с довольным урчанием набросился на «Вискас». Хотя это была всего лишь банальная курятина в желе, а не его любимый кролик в собственном соку.
Глядя на то, как быстро исчезают в кошачьей пасти кусочки мяса, Кира тоже ощутила голод. Вроде бы недавно скушали с Лесей по блину. Хотя как недавно? Это было ранним утром. А сейчас стрелки часов уже подбираются к полудню. Кира заглянула в холодильник и обнаружила там чудом сохранившиеся пять яиц и пакет молока. Смешать вместе, и получится чудный омлет!
Отсутствие хлеба Киру не смутило. Честное слово, ерунда какая! К омлету отлично подойдут ванильные сухарики. А нет, так можно съесть их с кофе или с чаем.
И, замешивая омлет, Кира даже весело запела. Обычно в такой ситуации Фантик прижимал свои короткие мохнатые ушки вплотную к голове, голову вжимал в плечи и удирал куда-нибудь подальше. Сам он обладал красивым могучим басом и, видимо, абсолютным слухом. Потому-то Кирино фальшивое пение так нестерпимо резало ему уши.
Но в этот раз Фантик никуда не удрал. Кира пела. А он замер у своей миски, к чему-то прислушиваясь.
«Надо же! – порадовалась в душе Кира. – Похоже, я научилась вполне сносно петь. Или это Фантик ко мне притерпелся?»
Оказалось, ни то ни другое. Когда Кира дошла до середины второго куплета, Фантик поднялся и, крадучись, вышел из кухни. Довольно странное поведение для кота. Обычно он вылетал из кухни пулей при первых же взятых Кирой нотах. Или даже при одном только намеке на то, что хозяйка может начать петь.
– Что это с ним?
И вдруг внимание Киры привлек какой-то шорох. Он шел из ее спальни. И Кира могла поклясться, что издал его отнюдь не Фантик. Оставив шипящий омлет на сковороде, Кира сделала несколько шагов из кухни и тоже прислушалась. В спальне кто-то был! Кто-то, кто разговаривал мужским голосом! У нее в квартире разговаривали мужским голосом! Радио? Нет, радио было выключено. Соседи? Но у них неплохая звукоизоляция. Да и живет за стеной пожилая бабушка, никаких мужчин там нету.
– Это еще что такое?
Кира схватила лыжную палку, которая стояла в прихожей уже почти полгода. Ровно столько времени прошло с тех пор, как Кира взялась разбирать стенной шкаф. Старые лыжи с палками обнаружились за скоплением картонных коробок. И были предназначены Кирой на выброс. Весь старый хлам она сложила у дверей. И потихоньку от него избавлялась. Но хлама было так много, что очередь до лыж дошла только на прошлой неделе. А лыжные палки Кира (словно как чувствовала!) еще вообще не трогала.
И вот теперь они ей наконец пригодились. Кира прихватила одну из них на манер пики. И пошла в спальню разбираться.
Но дойти до нее она не успела. Потому что дверь в спальню распахнулась, и на пороге возник румяный мужчина со слегка взлохмаченными со сна волосами и со следами от подушки на лице. При одном взгляде на него сразу же становилось ясно – он только что встал с кровати, на которой сладко спал.
Едва это осознав, Кира ощутила прилив страшной злости. Что же это такое на белом свете творится! На ее собственной кровати! Дрых какой-то незнакомый тип! Без всякого Кириного на то позволения и приглашения!
Впрочем, тип оказался не таким уж и незнакомым. Где-то Кира видела эту смазливую физиономию, и светлые подстриженные в густое каре волосы. И светлые глаза с наглым прищуром. Черт! Да ведь фотографии именно этого типа разошлись по всем казино города! Именно этого мерзавца ищет Поликарп Андреевич и вся нанятая им свора ищеек. Блондин!
– Ты! – ахнула Кира, не сводя глаз с незваного гостя. – Веник!
Парень молча смотрел на нее. Выглядел он потрясающе! Даже сейчас, только что встав от сна, он был похож на юного бога. Не на Аполлона или Зевса, а на Меркурия. На бога торговцев, воров и азартных людей.
Новоявленный белокурый Меркурий втянул носом запах и заметил:
– Кажется, у кого-то молоко убежало.
– Я никогда не кипячу молоко, – машинально сообщила ему Кира и передернулась.
Кипятить молоко! Фи! Какая гадость! А потом пить его тепловатым. И еще с этими мерзкими пенками. Избави боже! Кира настрадалась от кипяченого молока еще в детстве, когда бабушка сначала приносила его из магазина домой в полуторалитровом бидончике, а потом кипятила в алюминиевой кастрюльке с двумя торчащими ушками, чтобы удобней было прихватывать полотенцем. А потом молоко остывало на дощечке на подоконнике, медленно покрываясь желтой пенкой.
Это молоко вместе с пенками Кире вменялось в обязанность пить три раза в день по целому стакану. Утром, днем, за обедом и перед сном. И если утреннее и вечернее молоко еще можно было как-то пить, оно было уже остывшим и пенка на нем становилась толстой, мягкой и покрытой слоем молочного жира, то дневное молоко всегда было теплым, только что вскипевшим. И пенка еще не успевала обрасти смягчающим ее жиром. И была просто отвратительной тонкой молочной пленкой, которая липла к губам и вызывала тошноту.
Так что с тех пор как на прилавках города появились сорта пастеризованного молока, а еще лучше, молока с длительным сроком хранения, Кира перешла на них. И думать забыла про то, что молоко вообще можно кипятить.
– Молока на плите никакого нет.
– Значит, омлет подгорает.
Омлет был! Вскрикнув, Кира умчалась в кухню. Там она поспешно отключила газ, зачем-то переставила сковороду с подгоревшим омлетом на другую конфорку и помчалась обратно. Блондин не исчез. Наоборот, он чувствовал себя у Киры как дома.
За то время, пока Кира бегала на кухню, Веник уже переместился в любимое кресло Киры. И, увидев девушку, спросил:
– Принесла?
– Что?
– Как что! Омлет! Разве ты его не для меня жарила?
У Киры даже челюсть отвисла.
– Для тебя?! Да я понятия не имела, что ты тут! Откуда ты взялся? Как попал в мой дом? Веник!
Парень скривился, словно у него внезапно разболелся зуб.
– Умоляю, не надо этой дурацкой клички.
– А как же к тебе обращаться?
– Очень просто! Вениамин!
Кира хмыкнула. Так вот откуда это прозвище! Веник – это сокращенно Вениамин. Выходит, отец Жоржеты и ее приятель-катала по роковому совпадению судьбы носили одно и то же имя. Любопытно. Любопытно, но не более того. Какая, в сущности, Кире разница, как зовут этого наглеца, развалившегося у нее в кресле.
– И зачем ты попал ко мне домой?
Веник отставил свою руку, полюбовался на собственную пятерню с безупречным маникюром и потом лишь спросил:
– Тебя интересует техническая сторона дела? Или ты спрашиваешь в более широком смысле?
– И то, и другое!
– Что же. Технически влезть к тебе в твою уютную норку нетрудно. Живешь ты возле пожарной лестницы. А от нее до твоей лоджии меньше метра. Так что сама понимаешь. Даже удивительно, что до меня этим лазом никто не воспользовался.
В голове у Киры промелькнули нехорошие подозрения. Все-таки в их доме ограблены уже три квартиры. А тут Веник со своими талантами проникать на чужую жилплощадь. И подозрения в голове у Киры стали сгущаться все больше и больше.
Сам Веник, не ведая о том, что происходит с Кирой, продолжал возмущаться:
– Совсем люди обленились! Лестница возле самой квартиры проходит, а они этим до сих пор не воспользовались. Я первый додумался. А ведь это совсем не моя профессия.
– Слушай, – перебила его излияния Кира. – Хватит трендеть про меня и мою квартиру. У нас в доме и без тебя умельцев хватает! Чтобы ты знал – уже три квартиры ограбили.
– Это не я! – мигом струхнул Веник. – Что ты! Я и к тебе лезть боялся. Если бы не безвыходные обстоятельства, ни за что бы не пошел на такое!
Кира только рукой махнула:
– Говори, зачем ты сюда явился? Что тебе нужно?
– Если в широком смысле, то… Вы должны мне помочь!
Последнюю фразу Веник воскликнул с таким жаром, что Кира даже вздрогнула. К кому он обращается? К ней? И чем она может помочь Венику?
– Только ты и твоя подруга и можете! – кивнул парень. – Поможете?
– Ну, как же! Всю жизнь только об этом и мечтали.
Но Веник скрытого в голосе Киры сарказма не расслышал.
– Вот и чудесно, – повеселел он. – Но сначала, как в сказке, вы должны меня напоить, накормить и обогреть.
– А спинку тебе в ванне не потереть?
– В принципе неплохо, но необязательно. Можно чего-нибудь и другое потереть.
– Ах ты! – задохнулась от возмущения Кира. – Нахал!
– Котик у тебя больно красивый! – тут же сменил тему хитрец. – Какой породы?
– Подзаборной!
– Надо же! – восхитился Веник. – А на вид и не скажешь!
Веник был психологом. Как известно, ничто так не согревает сердце женщины, как похвала ее ребенка или… или котенка. Наверное, хитрый Веник рассчитывал, что Кира смягчится, услышав похвалу в адрес своего любимого домашнего питомца. Но Кира не поддалась на эту уловку и сердито рявкнула на Веника без всякого снисхождения:
– Говори, чего тебе нужно! Или проваливай!
– А покормить? – жалобно проныл парень. – Насчет баньки я уже понял, тут мне ничего не обломится. Но хотя бы накормить ты меня можешь? Два дня во рту маковой росинки не было.
Отказать голодному в куске хлеба Кира не могла. Веник с большим аппетитом прикончил омлет, чем вызвал приступ совестливости у Киры. По правде сказать, омлет подгорел довольно сильно. И то, что Веник его съел, и съел быстро и без гримас, говорило о том, что он не врет. Действительно, оголодал. И рад любой еде. Даже такой порченой.