На все про все ушло максимум полминуты, я держался очень уверенно, всем своим видом показывая, что занимаюсь своим делом, на что имею полное право, открыл двери, вошел в будку, нашел выключатель, закрыл двери за собой.
В будке находилась стойка с инструментами, но служила будка главным образом для того, чтобы обеспечить доступ к системе ливневых тоннелей под Пико-Мундо. Спиральная лестница с широкими ступенями вела вниз.
Эта лестница напомнила мне о другой, тоже спиральной, в доме Джессапа. На мгновение возникло ощущение, что меня занесло в какую-то настольную игру, в которой я уже прошел этот участок, но неудачно брошенный кубик с цифрами на гранях вернул меня назад, и теперь мне вновь предстоял опасный спуск.
Я не стал включать свет на лестнице, потому что не знал, а вдруг этим же выключателем включаются лампы в тоннелях и тем самым я объявлю о своем присутствии раньше, чем мне того хотелось.
Я считал ступени, прикинув, что каждая высотой в восемь дюймов. Спустился на глубину более пятидесяти футов, гораздо глубже, чем ожидал.
Внизу обнаружилась дверь. Цилиндрический засов диаметром в полдюйма можно было двигать взад-вперед с обеих сторон двери.
Я выключил фонарь.
Ожидал, что засов заскрежещет, а петли заскрипят, но дверь открылась бесшумно. Очень тяжелая, двигалась она на удивление легко.
Ничего не видя, я затаил дыхание, прислушиваясь. Не услышал ни звука. Наслушавшись тишины, решил, что могу вновь включить фонарь.
За порогом лежал уходящий направо коридор: двенадцать футов в длину, пять в ширину, с низким потолком. Следуя по нему, я обнаружил, что коридор L-образной формы, причем от двери отходила длинная часть. А в конце короткой, восьмифутовой, меня ждала еще одна дверь с засовом, который тоже можно было задвигать-выдвигать с обеих сторон.
Так что доступ к ливневым тоннелям оказался более сложным, чем я предполагал, и, по моему разумению, такие навороты совершенно не требовались.
Опять я выключил фонарик. И опять дверь открылась легко и без единого звука.
Стоя в абсолютной темноте, я прислушался и услышал слабое и зловещее шуршание. Мое воображение тут же нарисовало огромного змея, ползущего сквозь тьму.
Потом я понял, что слышу шепот воды, текущей по гладкой поверхности.
Я включил фонарь, переступил порог. Сразу за ним лежала бетонная дорожка шириной в два фута, которая уходила в бесконечность, как направо, так и налево.
А под дорожкой, ниже фута на полтора, текла серая вода, возможно, приобретя такой цвет в отражающемся от стен свете фонарика, не бурным потоком, а плавно и неспешно. Легкая рябь на ее поверхности под лучом фонарика поблескивала серебром.
Прикинув диаметр тоннеля, порядка двенадцати футов, я определил, что максимальная глубина потока не превышает восемнадцати дюймов, а около дорожки уменьшается до фута.
Эта массивная артерия, прорубленная в теле пустыни, уходила к ее далекому, темному сердцу.
Я тревожился из-за того, что включение технического освещения известит Саймона о моем появлении. Но и луч фонарика выдал бы мое местоположение любому, кто затаился в темноте. Поэтому я вернулся в L-образный коридор и, миновав дверь у лестницы, нашел два выключателя. Повернул ближайший к двери, и в тоннеле вспыхнул свет.
Вновь ступив на бетонную дорожку, я увидел, что лампы находятся под потолком тоннеля, на расстоянии тридцати дюймов одна от другой, защищенные как стеклянным колпаком, так и металлической решеткой. Света они, понятное дело, давали немного, но его хватало, пусть по стенам и распластались тени.
Хотя это был ливневый тоннель, а не канализация, я ожидал, что внизу стоит дурной запах, а то и просто вонь. Однако холодный воздух лишь чуть отдавал сыростью, да еще пахло чем-то кислым, как часто бывает в помещениях со стенами, полом и потолком из бетона.
Большую часть года этот основной тоннель и все подходящие к нему стояли сухими, а потому плесень здесь не заводилась.
Я задался вопросом, откуда взялась вода. Последние пять дней в Пико-Мундо дождей не было. И едва ли она попала сюда после сильных ливней в восточной, более высокой части округа. В пустыне влага не задерживается, и так долго добираться до наших тоннелей та вода, скорее всего, не могла.
Облака на северо-востоке, которые я видел, выходя из квартиры Терри, могли быть предвестниками грозы и сильного ливня, но ему только предстояло начаться.
Вы можете задаться вопросом: а зачем округу, расположенному в пустыне, столь сложная и дорогая система отвода ливневых вод? Ответ состоит из двух частей. Первая связана с климатом и геологическими особенностями территории, вторая — с геополитикой.
Хотя осадков в округе Маравилья выпадает немного, у нас случаются грозы, которые сопровождаются мощнейшими ливнями. Песка в нашей пустыне меньше, чем сланцевой глины, сланцевой глины меньше, чем скал, почвы и растительности слишком мало, чтобы впитать потоки воды, несущиеся с более высоких участков.
И воды этой обрушивается с неба столько, что лежащие ниже территории быстро превращаются в озера. Поэтому без принудительного дренирования дождевой воды немалой части Пико-Мундо грозит затопление.
Бывает, что целый год проходит без грозы с ливнем, который заставляет нас вспомнить о Ное, зато в следующий год таких гроз может быть пять.
Тем не менее ливневые комплексы в расположенных в пустыне городах состоят из разветвленных систем бетонных V-образных канав и водоотводных труб, призванных сбрасывать воду то ли в естественные сухие русла рек, то ли в искусственные, созданные человеком, с тем чтобы отводить избыток воды от человеческих поселений. Такой же ливневый комплекс был бы и в Пико-Мундо, если бы не расположенная рядом с городком одна из главных баз военно-воздушных сил, Форт-Кракен.
Последние шестьдесят лет Форт-Кракен являлся одним из оплотов военного могущества США. И ливневый комплекс, благами которого ныне пользуется Пико-Мундо, создавался, естественно, для того, чтобы взлетно-посадочные полосы и многочисленные важные стратегические объекты не выходили из строя и продолжали функционировать в заданном режиме в те, пусть и редкие, моменты, когда разгневанная мать-природа мечет громы и молнии и заливает землю водой.
Некоторые уверены, что глубоко под Кракеном, в скальном основании, расположен командно-оперативный центр управления, призванный направлять наши ядерные ракеты на бывший Советский Союз. Он же должен был служить правительственным центром, координирующим все работы по восстановлению юго-запада Соединенных Штатов после нанесения атомного удара.
С окончанием «холодной войны» Форт-Кракен потерял былую важность, но эту военную базу в отличие от многих других не закрыли. Некоторые говорят, что она еще нам потребуется, если возникнет необходимость противостоять Китаю с его сотнями атомных ракет, поэтому ее боеспособность должна поддерживаться на высоком уровне.
Ходят слухи, что тоннели служат не только для отвода воды, но выполняют еще и некие секретные функции. Возможно, по ним подводится воздух к подземному командному пункту. Возможно, некоторые являются и запасными выходами из этого комплекса.
В этих слухах, вероятно, не больше правды, чем в городских легендах об аллигаторах, живущих в канализационной системе Нью-Йорка. Они вроде бы попали туда детенышами, спущенные через унитаз, выжили, выросли и теперь кормятся крысами и потерявшими бдительность коммунальщиками.
Один из тех, кто верит, что все или большая часть слухов о Кракене соответствуют действительности, Ортон Баркс, издатель «Маравилья каунти таймс». Мистер Баркс также заявляет, что двадцать лет тому назад, отправившись в турпоход по лесам Орегона, он разделил обед из сухофруктов с орешками и консервированных сосисок с Большой Ногой.
С учетом моего жизненного опыта я склонен верить тому, что он рассказывает о Саскуотче.
Теперь же, в поисках Дэнни Джессапа, доверяя моей уникальной интуиции, я повернул направо и по бетонной дорожке пошел против потока, пересекая чередующиеся полосы тени и пятна света, навстречу одной или другой грозе.
Глава 16
Подпрыгивающий теннисный мяч, пластиковый пакет, раздувающийся и сдувающийся, словно медуза, игральная карта (десятка бубен), красные лепестки, возможно, цикламена, каждый предмет на серой поверхности воды имел свое, загадочное значение. Или мне так казалось, потому что иной раз я вдруг во всем начинал искать какое-то значение.
Поскольку вода попала в тоннель не из Пико-Мундо, а из какого-то другого источника, возможно все-таки, из восточной части округа, где прошли сильные дожди, мусора она несла совсем мало, и его количество увеличилось бы многократно, если б ливень разразился над Пико-Мундо, смывая все, что валялось на тротуарах и мостовых.
Периферийные тоннели подходили к тому, по которому я шел, с обеих сторон. Некоторые были сухими, по другим текла вода, вливаясь в основной поток. В большинстве их диаметр не превышал двух футов, но некоторые размером практически не уступали основному тоннелю.
На каждом пересечении больших тоннелей бетонная дорожка обрывалась, чтобы начаться вновь на другой стороне основного тоннеля.
Столкнувшись с таким препятствием первый раз, я уже собрался снять кроссовки и закатать джинсы, но меня остановила мысль о том, что я могу наступить в воде на что-то острое.
Конечно же, мои новенькие белые кроссовки сразу потеряли товарный вид. С тем же успехом на них мог помочиться и Ужасный Честер.
Миля за милей я продвигался на восток, практически не замечая, что иду в гору, зато само подземное сооружение производило на меня все большее впечатление.
Первоначальное любопытство сменилось искренним восхищением мастерством архитекторов, инженеров, строителей, которые разработали и реализовали этот проект.
А потом восхищение начало перерастать в благоговение.
Очень уж огромным оказался комплекс тоннелей. Из тех, по которым мог без труда пройти человек, некоторые были освещены, но другие прятались в темноте. Свет из основного тоннеля освещал лишь начальную их часть, а потом они или поворачивали, или уходили в бесконеч