С ростом деловых интересов и авторитета Дэйна увеличилась и его семья. У них с Марселлой родился еще один ребенок, сын, которого они назвали Дэйн-младший. Чтобы соответствовать своей большой семье и своей значительной роли, он перевез их в новый дом, достойный человека его положения. Дом находился в центре Тривиста-авеню, круговой подъездной дороги рядом с ипподромом, где возвышались одни из самых больших домов в Хот-Спрингсе. Тривиста была местом, где обосновалась городская интеллигенция – врачи, адвокаты и респектабельные республиканцы. Дом Дэйна не был ни величественным викторианским особняком, ни плантаторским домом с высокими белыми колоннами. Современное здание, длинное и приземистое, с новым бассейном и декоративным фонтаном во внутреннем дворике. Дом стал заметной достопримечательностью района – первым, что можно было увидеть, свернув на Тривисту. Его построили по образцу домов в Калифорнии, с балочными потолками и фресками на стенах. Семья Харрис приобрела дом полностью обставленным, каждая комната имела свою географическую тематику: пустыня – в гостиной, джунгли – в хозяйской спальне. Здесь стояли большие мягкие диваны и мебель в стиле ар-деко.
В доме на Тривисте имелось помещение для прислуги – комната с отдельным входом и ванной, которая, по мнению Дэйна, идеально подошла бы для его матери. Но Марселла не согласилась. Напряжение между женщинами росло. Дэйн и его мать по-прежнему оставались близки, и он чувствовал себя обязанным заботиться о ней – чувство, которое так с юных лет и не покидало его. Марселла выросла в семье строгих и религиозных родителей и, хотя она уже давно отошла от жизни в Гленвуде, продолжала мечтать о том, чтобы стать матриархом в своей собственной семье. Ей и так приходилось нелегко, поскольку она теряла внимание Дэйна из-за его новых деловых партнеров. А ежедневно конкурировать с матерью мужа – это уже совсем перебор. Марселла жестко настояла на своем, что в те дни она позволяла себе в отношениях с Дэйном крайне редко. И своего добилась. Помещение для прислуги оставалось пустым, хотя Хэтти часто появлялась в их доме, стуча в дверь на рассвете, даже в рождественское утро.
Хотя Марселле удавалось держать Хэтти на расстоянии, с деловыми партнерами Дэйна ей везло меньше. Ее отношения с мужем становились все напряженнее. Сначала Марселла была доверенным лицом, соучастником, партнером. С ростом его авторитета и расширением деятельности, а также с появлением большего количества людей в жизни Дейна Марселла почувствовала, что ее отодвигают на второй план. В их новом доме ее положение стало очевидным – она должна развлекать. Они стали светскими персонами, и ей пришлось научиться играть соответствующую роль. Бывшая деревенская девушка из Гленвуда, штат Арканзас, стала принимать у себя политиков и знаменитостей. В первый год проживания семьи Харрис в доме на Тривисте Марселле поручили организовать вечеринку в честь дня рождения Дэйна, и она запекла целого поросенка, от рыла до хвоста, и выставила его на стол как трофей. Она одевала своих детей в изысканную одежду и укладывала волосы по последней моде. Она принимала гостей и играла в гольф с женами партнеров своего мужа. В какой-то момент Марселла совсем перестала участвовать в делах Дэйна. Она оказалась полностью в стороне от происходящего.
Хотя работа постоянно отдаляла Дэйна от Марселлы, он старался, чтобы ничто не вставало между ним и детьми. По утрам он отвозил Марсию в школу, напевая ей по дороге песни. Он играл с ней и Дэйном-младшим, таская их по новому шикарному дому на серебряном подносе. Он учил их, как устроен мир, демонстрируя Марсии скорость света в центре Тривисты, светя фонариком на знак «стоп».
В КОНЦЕ ТОГО ЛЕТА после долгого влажного дня разразилась сильная гроза. В Арканзасе погода могла оказаться весьма странной, когда становилось душно. Иногда случались грозы, во время которых дождь почти не шел, а ветер дул во все стороны. Такие грозы были почти мирными, разве что гром гремел по десять-двадцать секунд подряд.
Марсия проснулась от грома и пришла в спальню Дэйна и Марселлы. Дэйн взял малышку за руку и повел по длинному коридору, минуя ее комнату, к входной двери. Он вывел ее на крыльцо и показал на небо.
– Ты знаешь, что вызывает вспышку молнии? – спросил он ее.
Она покачала головой. Дэйн рассказал ей о том, как воздух в небе поднимается и опускается. Он сложил ладони – одну внутренней стороной вверх, другую – тыльной вниз, и подвигал ими, показывая, как при встрече двух поверхностей возникает трение. Он соединил одну ладонь с другой и быстро потер руки. Марсия сделала то же самое. Рукам стало теплее.
Дэйн объяснил, как электрический заряд накапливается внутри облаков из-за трения. Но Марсии не стоит беспокоиться, потому что молния находится очень далеко. Если она захочет узнать, насколько далеко, все, что ей нужно сделать, – начать считать, как только она увидит вспышку, и остановиться, когда услышит гром.
– Каждый раз, когда ты считаешь до пяти, – объяснил он, – это одна миля.
Дэйн прижал к себе дочь, и они ждали удара молнии. Вдалеке, прямо за горой, они увидели вспышку. И начали считать вместе.
Один.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Шесть…
Глава 22Оунимай 1957
«Я полагаю, бодрое чириканье истинного сына здешних мест может быть услышано даже сквозь грохот игровых автоматов».
После ужина с друзьями Фрэнк Костелло возвращался домой в свой пентхаус на Централ Парк Вест. Как только он поприветствовал своего швейцара в вестибюле шикарного здания, Винсент «Подбородок» Джиганте, бывший борец, ставший наемным убийцей, кинулся к Костелло и со словами «Это тебе, Фрэнк» выстрелил из револьвера 38-го калибра. Пуля угодила в голову Костелло над ухом, но рана оказалась не смертельной.
Обыскав карманы Костелло на месте преступления, полиция нашла записку следующего содержания:
Общий выигрыш казино на 4/27/57 $651 284
Выигрыш казино за вычетом маркеров $434,695
Выигрыш игровых автоматов $62,844
Маркеры $153,745
Майк $150 в неделю, итого $600; Джейк $100 в неделю, итого $400; Л. – $30 000; Х. – $9 000
Костелло отрицал свою причастность к найденной бумажке. Он заявил, что понятия не имеет, откуда она вообще взялась и что означает. Но следователям не пришлось копать слишком долго, чтобы выяснить: цифры полностью совпадали с чеками за первый месяц пребывания в отеле «Тропикана» в Лас-Вегасе. Цифры поражали воображение, и этого оказалось достаточно, чтобы Оуни позеленел от зависти. А они торчат в Хот-Спрингсе, гадая, запустится ли игорный бизнес или нет, и все из-за деспотичного судьи, который обращался с Оуни как с уличной собакой. В конце 1950-х годов казино клуба «Тауэр» приносило около 150 000 долларов в год, а игровые автоматы – и того меньше. А приятели Оуни в Лас-Вегасе рубили бабло мешками, пили шампусик и якшались с солидными бизнесменами и политиками – и все потому, что в Неваде азартные игры разрешены законом. В Неваде им не нужно добиваться избрания нужного человека или подкупать нужного судью, чтобы работать. Они просто делали ставки и получали деньги. Впрочем, оборотной стороной медали было то, что Фрэнк Костелло уворачивался от пуль в холле своего дома, в то время как у Оуни необходимости оглядываться через плечо или носить оружие никогда не возникало.
ОТ ТОГО, ЧТО ЖИЗНЬ ЕГО БУКВАЛЬНО ВИСЕЛА НА ВОЛОСКЕ, Костелло испытал такое потрясение, что решил уйти на покой. Он связался со своим оппонентом Вито Дженовезе – человеком, который, возможно, стоял за нападением, – и сообщил ему, что выбывает из игры. Костелло избавился от своих криминальных интересов и уединился с семьей в своем доме на Статен-Айленде.
После того как Костелло выбыл из игры, Вито Дженовезе стал главным человеком в Нью-Йорке. Он почуял возможность заявить о себе как о фактическом лидере национального преступного мира. В ноябре того же года Дженовезе созвал конференцию национального синдиката. Он вызвал почти всех важных криминальных боссов страны в небольшой городок под названием Апалачин, расположенный недалеко от Бингемтона, штат Нью-Йорк. Городишко с населением около трехсот человек, пожалуй, и правда оказался слишком мал. И когда близлежащие гостиницы начали бронировать номера для более чем сотни гостей, приехавших на встречу, совсем немного времени потребовалось, чтобы слухи распространились по окрестностям Апалачина и достигли полицейского управления. Проехав по дороге, ведущей в тупик, вереница «кадиллаков» остановилась у загородного поместья – места проведения конференции. Там их уже поджидала полиция штата Нью-Йорк. Полицейские закрыли за ними дорогу, заставив респектабельных боссов мафии удирать через лес[75].
Итак, специальный комитет Сената США по неправомерной деятельности в сфере труда и управления переключил свое внимание с коррупции в профсоюзе водителей грузовиков[76] на главарей национального преступного синдиката. Комитет и ФБР начали совместное расследование в отношении участников встречи в Апалачине. Тем не менее на встрече, обреченной на провал, отсутствовали одни из ближайших союзников Фрэнка Костелло, в том числе Мейер Лански и Оуни Мэдден. Некоторые гангстеры открыто высказывали предположение, что их предупредили, что, возможно, Лански и Оуни даже выделили деньги на проведение встречи, чтобы нанести удар по Дженовезе. В любом случае они не попали под расследование Сената. Возможно, этому поспособствовало и то, что председателем комитета был не кто иной, как сенатор от Арканзаса Джон Макклеллан, приятельствующий с игроками Хот-Спрингса и получавший чеки, якобы на пожертвования, от Оуни и Агнес Мэдден. Подобно предыдущим слушаниям Кефовера, слушания Макклеллана доставили мафии массу неприятностей, но Лански и Оуни, с их арканзасскими связями, каким-то образом снова смогли остаться в стороне.