Хейзел выпивала с Джеком Картрайтом и всеми его дружками и слушала дорожные байки – о том, как они играли в «Три карты Монте» или срывали покерные партии, выдавая себя за агентов налоговой службы. Они зарабатывали на жизнь своей смекалкой и при этом наслаждались тем, что делали. Иной жизни они не знали, да и не хотели знать. Им доставляло такое же удовольствие обхитрить кого-то, как и деньги, которые они получали в ходе игры. Хейзел увлеклась их миром. Он казался таинственным, недозволенным, захватывающим.
Всех промышляющих на дороге игроков и карнавальщиков объединяло одно: им не нравился Дэйн Харрис. В Хот-Спрингсе они оказались на вторых ролях перед главным игроком – местным парнем, который провел больше времени на поле для гольфа или за прилавком винного магазина, чем за столом для игры в кости или со стволом 45-го калибра. То были люди, которые во Флориде, Миссисипи или Техасе сами владели клубами. Они проводили свои лотереи, делали ставки на лошадей, рекламировали призеров или грабили банки. У себя на родине они являлись большими шишками. И одного за другим их выдворили с родной земли либо закон, либо соперничающие группировки. Один за другим они добрались до Хот-Спрингса. Считалось, что здесь такому парню, как Хал Стангер, чертовски повезло: ему удалось заполучить в свое распоряжение чак-э-лак в таком захолустном казино, как «Пайнс». Все они чувствовали себя в стороне от настоящей игры.
НАДО СКАЗАТЬ, ЧТО ДЭЙН не слишком жаловал «Пайнс». Он видел в них прямую конкуренцию «Бельведеру», где теперь арендовал у владельцев помещение за полторы тысячи долларов в день и управлял собственным казино во время скачек. По его мнению, никакой необходимости в двух клубах, расположенных через дорогу друг от друга, на шоссе за городской чертой, не было. Возможно, из-за связи с синдикатом, а может, из-за того, что Оуни купил небольшую часть акций, но по какой-то причине Дэйн позволил «Пайнс» функционировать. Однако он сильно осложнил жизнь владельцам. Он не дал возможность «Пайнс» пользоваться его игровыми автоматами и не поставлял им алкоголь, поэтому им пришлось искать выпивку самим у другого поставщика, готового нелегально оптом продавать им спиртное. И как только возобновились скачки, Дэйн запустил работу в «Бельведере». В период между «Бельведером» и «Тауэром» Дэйн вложил достаточно денег для привлечения знаменитых артистов, а значит, лишил привлекательности такие клубы, как «Пайнс».
ДЖЕК ПЕРЕШЕЛ ИГРАТЬ В «ТАУЭР» и просадил так много денег, что попросил Дэйна Харриса позволить ему поработать дилером по другую сторону стола. Уже несколько месяцев Джек работал в клубе, и вот Хейзел сообщает, что ее выставили из дома, который он ей оплачивал. У него возникла идея: он поселит ее у себя, в доме, где жил с больной матерью. Он уволил женщину, которая за ней ухаживала, и Хейзел могла бы присматривать за матерью в обмен на то, что будет жить у него. Но Джек не хотел перевозить к себе ее сыновей. Он предложил, чтобы они жили отдельно, в маленьком домике с дешевой арендой поблизости, – он знает один такой.
К тому времени Холлис-младший окончил школу и поступил на службу в Военно-воздушные силы. Ларри и Джимми повзрослели и привыкли заботиться о себе сами. Родной отец Хейзел оставил ее одну в Хот-Спрингсе еще девчонкой, и она прекрасно справилась. Ослепленная чем-то вроде отчаяния или влечения, Хейзел посчитала, что все это может сработать. Она приняла предложение Джека. Конечно, оно не совсем напоминало то предложение, которое делает мужчина, преклонив колено, но жизнь столкнула ее на обочину, поэтому привередничать не приходится.
Глава 25Дэйниюнь 1958
«Но помните, использовать расовый вопрос для получения голосов – это как играть в русскую рулетку: никогда не знаешь, когда вылетит пуля».
Клуб «Камея» представлял собой самое оживленное место на главной артерии города – так модная публика называла Малверн-авеню, и в «Камее» собирались самые сливки. Группа «Дэнни Бойз Комбо» зажигала допоздна одним субботним вечером в июне. Народу в клуб набилось больше, чем обычно. Ходили слухи, что собирается приехать Би Би Кинг[78]. В те дни такое было в Хот-Спрингсе обычным делом. Такие звездные музыканты, как Рэй Чарльз или Элла Фицджеральд, приезжали в город провести время, а могли и задержаться, сыграть для публики. И тогда они выступали в «Камее».
В том, чтобы увидеть Дэйна Харриса в его длинном черном «Линкольне» на Малверн-Авеню, не было ничего экстраординарного. У него часто появлялись дела на черной стороне города, и особенно много забот приходилось на годы выборов. Летом 1958 года Дэйн оказался в затруднительном положении. «Камея» была связана с Малышом Хаффом, как и несколько других клубов на Малверн-авеню. Преподобный А. Р. Пакетт из церкви AME поддержал Хаффа на последних двух выборах, а Пакетт являлся влиятельной фигурой в черной общине. Сын Пакетта Алрой не стал проповедником и не участвовал в азартных играх, но зато он управлял Национальным баптистским отелем, известным в сообществе чернокожих – не только в Арканзасе, но и во всей стране, что позволило ему стать одним из самых важных негритянских лидеров в Хот-Спрингсе. Дэйн отправился на восточную сторону, чтобы узнать, не заинтересуется ли младший Пакетт идеей самому поработать посредником.
Похоже, что соображения Дэйна относительно развития Хот-Спрингса понравились Алрою. Дэйн хотел избавиться от проституции, прогнать из города мошенников и поддержать бурную ночную жизнь в обеих частях города – белой и черной. В итоге и Дэйн, и Алрой хотели одного и того же – притока туристов. В представлении Дэйна лучшим способом привлечь туристов со всей страны было представить Хот-Спрингс как высококлассный, прогрессивный, космополитичный курорт, где гости со всего мира, независимо от расы, почувствуют себя желанными гостями.
Однако препятствием, стоящим на пути прогресса, являлся Малыш Хафф. Чтобы победить Хаффа, Дэйну понадобится помощь Алроя Пакетта в завоевании голосов во Втором округе. И Дэйн сможет помочь Алрою. Позже он создал отдельную компанию под названием «Акме Амьюзмент», которая владела игровыми автоматами в клубах для чернокожих. Подобно белым владельцам клубов, которые использовали автоматы Дэйна и Оуни, чернокожие владельцы оставляли себе 40 % прибыли. Имя Алроя нигде не фигурировало, но он и Дэйн делили между собой остальные 60 %. Дэйн позаботится о том, чтобы три черных клуба во Втором избирательном округе – «Камея», «Атмосфера» и «Окленд Гриль» – не платили городу налоги на азартные игры и штрафы, как это делали белые клубы. Дэйн просто хотел, чтобы Второй округ поддержал его кандидатов. Единственной проблемой оказалось то, что в список кандидатов вошел Орвал Фобус.
В 1956 ГОДУ НА ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ВЫБОРАХ против Орвала Фобуса выступил Джим Джонсон, глава Совета белых граждан Арканзаса, ярый баптистский проповедник, ненавидевший чернокожих людей сильнее, чем самого дьявола. Дело «Браун против Совета по образованию»[79] и попытки федерального правительства заставить южные штаты ускорить реализацию планов по интеграции привели сторонников сегрегации на Юге в ярость. Где бы Фобус ни проводил свою кампанию, сегрегационисты появлялись и забрасывали его критическими замечаниями. Между ними и более либеральными сторонниками Фобуса нередко завязывались потасовки. В 1956 году на собрании делегатов от Арканзаса на Национальном съезде Демократической партии в Чикаго, где Фобус и Джонсон выступали вместе с Эстесом Кефовером, претендовавшим на выдвижение в президенты от Демократической партии, Джонсон обвинил Кефовера и Фобуса в том, что они «предатели своей расы». Делегаты, похоже, дрогнули. Кефовер рассчитывал, что его поддержат представители родного штата, особенно после теплого общения с Фобусом. Но после вмешательства Джонсона делегаты из Арканзаса отказали Кефоверу в поддержке.
Несмотря на свое скромное, если не сказать бедняцкое, воспитание, Орвал Фобус обладал тонким политическим чутьем. Он ощущал, как у него под боком растут ксенофобские настроения. Фобус победил на выборах в том году, но и предложенная Джонсоном поправка к конституции штата, которая давала Арканзасу право игнорировать федеральный закон об интеграции школ, также была принята. Джонсон продолжил давление на Фобуса после выборов, и Фобус знал, что ему придется привлечь на свою сторону многих белых избирателей, которые разделяли расизм Джонсона, если он хочет остаться губернатором. Фобус резко выступил против интеграции и приказал солдатам арканзасской гвардии не допустить девять чернокожих учеников в центральную школу Литл-Рока осенью 1957 года. Такая выходка переросла в национальный кризис, в который вмешался президент Эйзенхауэр и направил в Арканзас 101-ю воздушно-десантную дивизию, чтобы национализировать арканзасскую гвардию и взять ситуацию под контроль. В конце концов ученикам разрешили посещать школу в том же году, но Фобус не собирался оставлять ситуацию в покое. В начале 1958 года Фобус развернул кампанию по предотвращению интеграции школ – через референдумы, через судебные разбирательства, даже путем закрытия государственных школ и сдачи зданий в аренду сегрегированным частным школам.
Фобус закрыл все школы Литл-Рока на ближайший год. Избранный губернатором как популист, он изначально был против монополии на электроснабжение и выступал в защиту лиц, получающих социальное пособие. Теперь он стал одним из самых ярых сторонников сегрегации в стране, и Арканзас оказался в фокусе национального внимания как очаг расовых беспорядков. Чарльз Мингус, легендарный джазовый композитор и контрабасист, только подлил масла в огонь, записав в 1959 году композицию «Басни Фобуса». Даже родной отец губернатора, Сэм, открытый социалист и бывший сторонник Юджина Дебса, испытывал неловкость и писал письма в газету, критикуя своего сына за противостояние интеграции. «Из-за всего этого мы покрылись позором», – писал он.