СТРАТЕГИЯ ДЭЙНА ХАРРИСА управлять своим клубом как развлекательным заведением в первую очередь, а как казино – во вторую приносила свои плоды. Его огромный бюджет на оплату талантов позволял приглашать лучших артистов со всей страны: Мэри Макдональд, Мейми Ван Дорен, Гэри Кросби, Теда Льюиса, Пинки Ли, сестер Эндрюс. Популярный певец Фрэнки Лейн даже провел здесь один из эпизодов национального «Шоу Фрэнки Лейна» – трансляция на всю страну велась из клуба «Вэйпорс». Развлечения в «Вэйпорс» оказались настолько привлекательными в 1961 году, что городские отели использовали информацию о предстоящих выступлениях в клубе в своей рекламе по всей стране.
К каждой премьере Дэйн и Марселла наряжали своих детей и приводили их в клуб. Дэйну казалось важным, чтобы его малыши могли прийти и посмотреть на этих потрясающих артистов. Принимать их в Хот-Спрингсе – большая честь. Дэйн гордился атмосферой и изысканностью своего нового клуба и хотел, чтобы его семья прониклась обстановкой, стала ее частью. Не было смысла ждать, пока его дети подрастут. Ведь гарантировать, что все это продлится долго, невозможно.
Напряжение в отношениях Марселлы и Дэйна достигло, казалось, своего максимума. Марселла все меньше времени проводила с мужем и все больше – со своими друзьями на поле для гольфа или в ресторане загородного клуба. Она, женщина общительная, обладала яркой индивидуальностью. В начале их отношений она помогала более замкнутому Дэйну контактировать с другими людьми, таская его по клубам послушать музыку или потанцевать, знакомила его с кем-то и заставляла общаться. Марселла очаровывала людей, втягивая их в свою орбиту, превращала знакомых в друзей. Теперь же Дэйн стал влиятельным человеком, и его сдержанная, невозмутимая манера поведения больше не являлась помехой. И хотя интеллект Марселлы когда-то был дополнением к интеллекту самого Дэйна, одним из тех качеств, которые изначально привлекли его к ней, он перестал зависеть от него. Он окружил себя множеством других умных людей, которых уважал.
Марселла имела серьезные сомнения относительно роли Дэйна как игорного босса. Та история с пистолетом в Лас-Вегасе оказалась лишь верхушкой айсберга. В прошлом году Дэйн начал предпринимать меры предосторожности. Он ввел для своей семьи комендантский час. Он нанял вооруженную охрану для их дома. Местная полиция контролировала его семью, когда он отсутствовал. Марселла всему этому противилась. Дэйн отвергал ее возражения, что еще больше усиливало ее подавленное состояние.
Не найдя согласия с Дэйном, Марселла ушла в себя – в их семью, в их элегантный дом, в свои мысли. Она занималась самолечением с помощью алкоголя. Она вела себя агрессивно. Она препиралась с Дэйном даже на публике, что приводило его в замешательство. Вдобавок до Марселлы дошли слухи о другой женщине, некой девице из Далласа, для которой Дэйн снимал номер в отеле «Маджестик». Взбешенная, она потребовала развода. Дэйн не согласился. Но причины, по которым он хотел сохранить отношения, сводились не столько к любви и привязанности, сколько к практическим соображениям, связанным с его деловыми интересами. Раскол их семьи не выглядел бы правильным. Став публичной фигурой, он стремился наилучшим образом поддерживать свой имидж. «Если вы собираетесь заниматься бизнесом, вы постоянно должны вести себя одинаково, – часто говорил он. – Нельзя терять самообладание». Он стремился показать, что все под контролем.
Однако ситуация под контролем не находилась. В своих попытках наладить игорный бизнес в Хот-Спрингсе они с Оуни нажили столько же врагов, сколько и друзей. От завистливых мафиози из Нового Орлеана и Лас-Вегаса до местных жителей, которых он турнул из бизнеса, – список людей, затаивших злобу на Дэйна Харриса, оказался настолько же гнусным, насколько и длинным. И хотя Дэйн Харрис и Оуни Мэдден никогда не делали ничего плохого Джеку Дигби, его новая роль управляющего казино в «Клубе на Бридж-стрит» настроила Дигби и Дэйна друг против друга.
«Клуб на Бридж-стрит» совершенно не походил на «Вэйпорс». Здесь не найти ни мрамора, ни латуни, ни сверкающих люстр. Это не то место, где уместно красоваться во фраке и мехах, наблюдая за игрой пианиста в мягком свете люстр. Тем не менее получилось впечатляющее игорное логово. Клуб находился на втором этаже здания на пересечении Центральной авеню и Бридж-стрит, имевшей необычный статус самой короткой улицы в Америке. Лестницу, ведущую с Бридж-стрит в казино, покрывал тяжелый ворсистый ковер, а дальше – больше: полы и потолки тоже были покрыты коврами. На стенах висели большие доски, на которых букмекеры постоянно обновляли коэффициенты и результаты дня на ипподромах по всей стране. Здесь были окна приема ставок, такие же, как на ипподроме. Из громкоговорителей доносился сигнал из отеля «Риттер» о начале скачек. В центре зала стояли игровые автоматы, столы для блэкджека и стол для крэпса.
В первую неделю работы «Клуба на Бридж-стрит» в 1961 году недостатка в любопытствующих по поводу открытия нового заведения не наблюдалось. Многие состоятельные игроки, которые обычно, сходя с трапа самолета в Хот-Спрингсе, направлялись прямо в «Вэйпорс» или «Бельведер» с чемоданами, полными наличности, шли в центр города и поднимались по лестнице «Клуба на Бридж-стрит», чтобы оценить новое заведение. Однажды в выходные приехала компания из Далласа, наряженная в сапоги и ковбойские шляпы. Но эти люди оказались не простой деревенщиной. Они прибыли при больших нефтяных деньгах и хотели сыграть по-крупному. Джек Дигби освободил центральный стол для игры в крэпс, предоставив его в их полное распоряжение. Ковбои купили стопки стодолларовых фишек и начали бросать. К концу вечера они подняли больше денег, чем хранилось в сейфе Джека Дигби. Бросая кости, они и не подозревали, что в тот момент «Клуб на Бридж-стрит» принадлежал им, ковбоям из Далласа.
Дигби подал сигнал своему дилеру, и тот подменил кости на пару меченых[109]. Джек Дигби даже не задержался посмотреть, как все будет происходить. Несколько человек из прежней команды старого клуба «Пайнс» работали в «Клубе на Бридж-стрит», включая обладателя «волшебной» ладони Джимми Грина, именно по этой причине. Они бы разыграли партию идеально. Еще несколько бросков – и ковбои вернули бы Дигби все его деньги, а потом проиграли бы еще. Предполагалось, что меченые кости – способ обмануть казино, а никак не наоборот. У казино имелось заложенное статистическое преимущество. Нужно было просто сесть и позволить математике сделать свою работу. Но у Джека Дигби денежных средств оставалось всего семьдесят пять тысяч долларов. Чтобы победить игроков с большими деньгами и удачей на их стороне, ему понадобилось бы гораздо больше, чем математика. И пусть в те выходные он едва избежал катастрофы, для победы над Дэйном Харрисом ему понадобится гораздо больше, чем пара шулерских костей.
Глава 36Хейзелиюнь 1961
«Я привлекаю тебя к ответственности, – сказал Джек. – И, если бы не твоя мать, ты бы сразу отправился за решетку».
Ларри встретил в городе одну девушку, которую никак не мог выбросить из головы, но жила она в Литл-Роке. У него тогда была другая девушка, поэтому он всячески сопротивлялся желанию рвануть на попутке на север, чтобы повидать ее. Но когда он расстался со своей подружкой, что нередко случается со старшеклассниками, до Литтл-Рока еще никто не добирался быстрее, чем он. Он даже повязал галстук-бабочку.
Старый переделанный «Плимут» не годился бы для такой девушки. Для нее подошло бы что-то более изысканное, современное. Ларри доехал до «Тауэра» и увидел на стоянке новый «Крайслер» Джека. Машина сверкала, потому что Джек утром заставил Ларри и Джимми помыть ее – еще одна причина, почему Ларри считал справедливым, что он должен поехать к девушке в Литл-Рок именно на «Крайслере».
Джек играл и развлекался со своими друзьями, а Хейзел работала в позднюю смену. Немного не так, как обычно, но Джек завязал с дилерством и сам вернулся к игре. Новое руководство, опять же, дало возможность Хейзел перейти на другую сторону стола и стать дилером – работа, за которую ей платили двадцать долларов за смену, более чем в два раза превышающие ее гонорар подсадного игрока. Она также зарабатывала чаевые, что было немаловажно. Ларри прикинул, что Джек будет играть до тех пор, пока Хейзел работает. Если Джек останется без цента, у него все еще будет кредит в «Тауэре», и Хейзел тогда проработает почти всю ночь. Получалось, что у Ларри достаточно времени, чтобы добраться до Литл-Рока, навестить девушку, а затем вернуть машину в «Тауэр» до рассвета. У него имелся запасной ключ от авто, взятый им из дома Джека. Ларри подошел к длинному блестящему «Крайслеру» и сел в него так, словно он владелец. Не успел Ларри выехать с парковки, как швейцар клуба подошел к столу Джека, где тот играл, и сказал: «Какой-то парень только что уехал на вашей машине».
Джек сразу понял, что это сын Хейзел, но все равно велел швейцару вызвать полицию. Настала пора поквитаться с Ларри. Джек заявил об угоне своего автомобиля.
Позже той ночью Ларри мчался против солнца обратно в Хот-Спрингс. Когда он вел машину по извилистой дороге Гордж-Роуд через национальный парк, в зеркале заднего вида вспыхнул синий свет. Ларри остановил машину и опустил стекло. Помощник шерифа взглянул на Ларри в галстуке-бабочке и усмехнулся.
– Права?
Ларри протянул свои водительские права. Помощник шерифа посмотрел на них.
– Хорошая машина. Это твоя машина, сынок?
– Нет, сэр. Это машина моего отчима.
– Хм-м… – Помощник шерифа еще немного поизучал права, посветил фонариком на заднее сиденье машины. – А твой отчим знает, что ты за рулем его машины?
– Да, сэр.
– Вот что я тебе скажу, сынок. Почему бы тебе не выйти?
Помощник шерифа подвел Ларри к патрульной машине и посадил его на заднее сиденье. Они уехали и оставили «Крайслер» припаркованным на обочине Гордж-Роуд.