Когда Хейзел обратилась к Дэйну с просьбой, может ли она работать у него в «Вэйпорс», он находился не в том положении, чтобы оказывать ей услугу. Если его план сработает, он должен будет применять новые правила ко всем одинаково. Хейзел, как и любого другого, направили в государственное бюро по трудоустройству.
После того как она подала заявление и подписала анкету, ей сказали прийти на встречу в «Бельведер». Там присутствовало несколько десятков потенциальных сотрудников казино, а проводил встречу юрист, которого наняли Дэйн и его партнеры. Юрист разъяснил кандидатам, что существует новый закон, по которому некоторые из них, приехавшие из другого штата, могут считаться преступниками. Также он предупредил, что в отношении каждого, кто согласится работать в «Вэйпорс», скорее всего, будет проведено расследование и, возможно, с каждым свяжется ФБР. Он четко пояснил, что клуб никого не приглашал на работу или приезжать в Хот-Спрингс и что все они прибыли сюда по своей собственной воле.
На самом деле менее четверти из этих потенциальных сотрудников приехали из других штатов. Закон о перевозках между штатами в целях борьбы с рэкетом оказался самой успешной стрелой в колчане Роберта Кеннеди не только в Хот-Спрингсе, но и во всей стране. Казалось, что цепь замкнулась. Однако Хейзел все равно не попала в число отобранных претендентов. Дэйн не взял ее дилером в «Вэйпорс», но предложил ей работу в аптеке Кроуфорда. Аптека являлась важной частью деятельности Дэйна. Там собиралось игорное сообщество, и Дэйн часто проводил мозговые штурмы со своими доверенными экспертами. А клиенты могли делать ставки на скачки и игры за стойкой, пока им выписывали рецепты. Хейзел начала работать за буфетной стойкой, где подавала сэндвичи, газировку, пироги и иногда принимала ставки на лошадей. Это совсем не то, что она искала, но все-таки это работа. Возможно, если Хейзел зарекомендует себя с лучшей стороны в аптеке и продолжит время от времени подрабатывать ночью подсадным игроком, то произведет должное впечатление на Дэйна. Вероятно, шанс попасть в «Вэйпорс» появится позже, если она будет терпеливо ждать своего часа. И после нескольких месяцев работы в аптеке стало казаться, что такой шанс выпадет быстрее, чем она думала.
К КОНЦУ 1962 ГОДА Дэйн понял, что недоволен качеством и эффективностью работы персонала своего казино. Решение проблемы с сотрудниками оказалось не таким действенным, как с игровыми автоматами. Если бы только он мог сконструировать пит-босса! И как оказалось, он смог.
После захвата Гаваны солдатами в 1959 году Оуни повез Дэйна и других воротил игорного бизнеса Хот-Спрингса на Кубу. Оуни хотел, чтобы они понаблюдали за обучающей программой Мейера Лански для кубинцев, работающих в казино «Монмартр», поскольку Лански имел дело с аналогичной проблемой. Местные жители в кубинской столице были неопытны и приносили казино убытки. Лански решил привлечь американских дилеров не для работы в казино, а для обучения кубинцев. Хот-Спрингс сейчас находился в точно такой же ситуации. Если у Дэйна не хватало способных дилеров среди местных жителей, он может обучить местных жителей быть талантливыми дилерами.
Дэйн запустил новую программу обучения дилеров в январе 1963 года. Она стала первой организованной школой для дилеров в Соединенных Штатах. Интерес со стороны местного населения оказался гораздо выше, чем предполагал Дэйн: он просто был не в состоянии принять всех желающих. Начальный дилерский класс ограничился четырьмя десятками человек, оставшихся внесли в лист ожидания. Многие из записавшихся на курсы были из числа более чем трехсот сотрудников «Вэйпорс», работавших у Дэйна, другие же оказались добропорядочными гражданами с обычным дневным графиком работы, которых привлекло обещание зарабатывать до ста долларов за ночь. Среди учеников первого набора было около десяти женщин, и еще больше ждали своего часа.
Среди них была и Хейзел, которая внесла свое имя в список, как только узнала о занятиях. Для многих работа в «Вэйпорс» означала не только деньги. Когда человек оказывался в клубе, он словно покидал Хот-Спрингс и попадал в лучшее место, где ни у кого не было проблем, никто не бедствовал, все счастливы и жизнь удалась. Для многих это счастье было иллюзорным. Пусть атмосфера и казалась искусственной, но «Вэйпорс» все равно были настоящими. Крепкий кирпич и прочные материалы, чистый хрусталь и золото. Настоящими, как и горячая вода, пульсирующая под его фундаментом. Казино «Вэйпорс» – не обман. Оно представляло собой нечто стоящее и принадлежало Хот-Спрингсу. Такое заведение заставляло людей поверить, что все они заслуживают лучшего. Если Хейзел сможет получить работу дилера у Дэйна Харриса, то, возможно, она сумеет сбросить висевшее на ней бремя. Пусть даже только на одну ночь.
Глава 40Дэйнянварь 1963
Казино в Хот-Спрингсе обдирали лохов как липки еще со времен Гражданской войны, и никто никого никогда не взрывал из-за этого.
Ранним утром 4 января 1963 года в клубной комнате «Вэйпорс» началось первое занятие для дилеров. Это была пятница, поэтому занятия нужно было начать пораньше, чтобы успеть закончить и уйти до того, как в дверь ворвутся клиенты выходного дня. Одни с нетерпением ждали занятия, другие нервничали. В тот день был запланирован урок по крэпсу – той самой игре, которая либо сделает их, либо сломает как потенциальных сотрудников «Вэйпорс» или «Бельведера».
Пока ученики толпились вокруг игорного стола, чтобы послушать своего инструктора, пит-босса по имени У. К. Такер, и узнать о плане предстоящего урока, еще несколько десятков человек работали в клубе. Такер повысил голос, чтобы его услышали сквозь шум, создаваемый персоналом, готовящим заведение к работе, – грохот посуды в раковине, процеживание кофе, укладка чипсов, перетаскивание стульев по полу и где-то вдалеке звон будильника.
Когда звон прекратился, учащиеся почувствовали в воздухе какой-то запах. Кто-то сказал, что пахнет петардами. Другой предположил, что это может быть дым. Запах становился все интенсивнее, и некоторые посетители казино, спасаясь от него, перешли в кофейню. Едва пробило 11 утра, над вестибюлем, рядом с мужским туалетом, раздался мощный взрыв. Взрывная волна пронеслась по всему клубу. Стеклянная витрина в передней части клуба разбилась вдребезги. Бокалы для коктейлей в баре лопнули. Колесо рулетки разлетелось на кусочки. Во все стороны от центра взрыва через клуб летели куски бетона, арматуры и осколки стекла. Продавцу мяса из Мемфиса Уильяму Аткинсу, который находился в телефонной будке, летящее стекло порезало глаза. На студентов сверху обрушилась крыша. Одной учащейся, сорокачетырехлетней Беверли Лонджинотти, стекло и сталь порезали шею и плечи. Известного бармена клуба Гарланда Митчелла взрывная волна подняла и подбросила в воздух. У тридцатисемилетней Лилы Мануэль лопнула барабанная перепонка. Всего в результате взрыва пострадали около десяти человек. Одного из студентов-дилеров, шестидесятитрехлетнего Джека Фрая, придавило бетоном – он сломал позвоночник и получил сотрясение мозга.
Миссис Э. Э. Додд делала прическу в салоне красоты через дорогу от «Вэйпорс». Она как раз откинулась на спинку кресла, чтобы девушка помыла ей голову шампунем, когда стекла в окнах салона выбило взрывом. Миссис Додд не стала кричать, как другие женщины. Она состояла в Женском вспомогательном отряде гражданской обороны и была подготовлена к такому моменту. Она выскочила на улицу и побежала через Парк-авеню, через осколки разбитого стекла и скрученные медные трубы и арматуру, мимо пострадавших, бегущих в противоположном направлении. Навстречу выскочил продавец мяса, он обхватил руками свою голову – кровь хлестала из порезов. Миссис Додд забежала прямо в дыру в стене клуба, навстречу дыму и пламени, мокрые волосы липли к плечам. Внутри здания она обнаружила десятки обожженных и истекающих кровью людей. Она опустилась на колени рядом с увиденным ею раненым и начала оказывать первую помощь.
Взрыв был слышен по всему городу. У одного здания сорвало крышу; обломки взлетели в воздух на сто футов. В близлежащих отелях разбились окна. От удара в крыше клуба образовалась тридцатифутовая дыра. Еще одна дыра зияла в передней стене рядом со входом. Слой пыли оседал на близлежащие автомобили и предприятия. В телах пострадавших застряло стекло, на коже были порезы. Машины скорой помощи доставляли раненых в близлежащую больницу Святого Иосифа, и вскоре они полностью заполонили отделение реанимации. Десять врачей и медсестер ухаживали за ними, проводя сортировку прямо в приемном отделении и в коридорах больницы; пострадавшие, ожидая своей очереди, стонали от боли.
Когда все произошло, Дэйн направлялся в клуб. По прибытии его встретил хаос, и он бросился к телефону. Первой он позвонил Марселле. Дэйн велел ей забрать детей и покинуть дом.
– И куда нам идти, Дэйн? – спросила Марселла.
– В мотель. Просто уходи. Бери детей и уходи.
– Я не уйду из своего дома, – сказала она. – Они не прогонят меня из моего собственного дома.
С ней рядом находилась Элис Эбел, жена Буки. Она поверить не могла.
– Ты с ума сошла, Марселла? – спросила она, начав собирать их вещи. – Ты должна уйти. Мы все должны.
Один из телохранителей Дэйна приехал в дом и отвез Марселлу, Элис и детей в отель. Полицейские по всему городу появились в школах, чтобы забрать детей других членов игорного сообщества и отвезти в безопасное место. Дэйн собрал подкрепление из своих людей. Они создали отряд из более чем двадцати человек и вооружили их ружьями, винтовками и даже пулеметом. Причины у них были веские: в ФБР поступали звонки с предупреждением, что дело на этом не кончится.
Сообщения о взрыве прозвучали по радио. В течение часа репортеры из Литл-Рока съехались к Парк-авеню. Полиция, занятая осмотром места преступления, поначалу не обратила на них внимания. Вскоре офицер углядел, что один из фотографов, главный фотограф газеты «Арканзас Газетт» Ларри Обситник, снимал вовсе не обломки. Он фотографировал казино, игровые автоматы, столы для игры в кости – зрелище, ни разу не запечатленное газетным фотографом с момента открытия клуба, поскольку Дэйн строго-настрого запретил любую съемку и конфисковывал камеры у входа. Полицейский бросился к фотографу, чтобы остановить его, со словами: «У нас и так достаточно плохой рекламы».