седству с «Вэйпорс», пристраивал башню с роскошными номерами. Современный конференц-центр, полностью финансируемый из игорных денег, практически закончен, его крыша в виде космической пирамиды возвышалась над клубами на Центральной авеню. И снова азартные игроки Хот-Спрингса избежали серьезного кризиса. Колесо рулетки продолжило вращаться.
А поздним вечером 22 апреля в полицейское управление поступил звонок. Человек на линии сообщил, что ночью в «Вэйпорс» взорвется еще одна бомба. Полиция поспешила туда с проверкой. Еще один звонок поступил Дэйну домой. Человек на другом конце провода произнес: «Кто-то едет обстреливать твой дом». Дэйн схватил ружье, собрал свою семью, отвел их в кладовку в своей спальне и стал ждать прибытия Томми Баркера, одного из своих телохранителей. Пока Дэйн и его семья прятались в ожидании помощи, на другом конце города раздался взрыв под капотом автомобиля Дэвида Уиттингтона, припаркованного на улице прямо перед его домом. Передняя часть авто разрушилась из-за взрыва небольшой динамитной бомбы, прикрепленной к двадцатифутовому взрывателю.
«Я просто думаю, что меня кто-то не очень любит», – сказал Уиттингтон, когда его спросили о мотиве взрыва. Помимо выдворения мафиози из Хот-Спрингса, Уиттингтон активно вел дела против местных преступников, включая членов конкурирующей игорной группировки. Он добивался предъявления обвинения Сэму Андерсону за участие в крупной банде угонщиков автомобилей в нескольких штатах. И примерно за месяц до взрыва автомобиля Уиттингтон объявил о кампании по ликвидации проституции в Хот-Спрингсе. Он отдельно указал на полицейский департамент, который, как говорят, был хорошо знаком с сутенерами, промышлявшими в местных барах, включая бывшего полицейского, ставшего боссом казино, Джека Дигби.
Сразу после взрыва ФБР обратило пристальное внимание на Дигби, который вместе со своим адвокатом Сэмом Андерсоном скрылся в Атланте. По данным информаторов, Дигби и Андерсон покинули город, чтобы обеспечить себе алиби, и не планировали возвращаться, покуда страсти не поутихнут. Информаторы ФБР указали на двух головорезов из Чикаго – бывшего боксера по имени Кинг Соломон и его брата Тима – как на настоящих организаторов взрыва, нанятых Дигби и Андерсоном в интересах группировки «чужаков» – потенциальных владельцев казино. Братья Соломон часто выполняли подобные задания в Чикаго – подрывали и поджигали бары и рестораны по поручению мафиози, вымогающих что-то у их владельцев.
Пока ФБР разыскивало Соломонов в Чикаго, а Андерсона и Дигби – в Атланте, опять начали поступать сообщения о планирующихся вспышках насилия. Ходили слухи, что группировка планирует взорвать дома всех учредителей «Вэйпорс», «Саусерн клаба» и «Бельведера». Было совершено покушение на Пламера Доббса, и кто-то, как говорили, намеревался застрелить его из мощной винтовки с большого расстояния. Существовал даже план взорвать баптистскую церковь Роанока, старейшую афроамериканскую общину города, потому что «те, кто находится у политической власти, использовали негритянские голоса с целью повлиять на выборы». По замыслу потенциальных террористов, взрыв почитаемой чернокожими церкви ввергнет город в расовую смуту, что, возможно, заставит священнослужителей выйти из союза с игорным сообществом.
Пять недель спустя один из партнеров Дэйна по «Вэйпорс», владелец отеля Джеральд Вандерслайс, нашел у себя во дворе две динамитные шашки с наполовину сгоревшим запальным шнуром. Почти неопровержимое и почти смертоносное доказательство того, что угрозы реальны и что за ними стоят одни и те же люди. Дэйн понял, что это никогда не прекратится. Не прекратится, пока кто-то еще не погибнет.
Глава 41Дэйнсентябрь 1963
«Все шло как обычно, но при этом казалось странным. И вдруг какая-то стоящая рядом со мной женщина расхохоталась, и я понял: игроки просто хорошо проводили время».
Писатель Берн Китинг приехал в Хот-Спрингс по заданию журнала «Холидей» в рамках своего путешествия по штату Арканзас. Изумившись обилию еврейских закусочных на «островке спортивной городской жизни в океане сельского быта и кукурузной крупы», Китинг заглянул и в отремонтированные и вновь открытые «Вэйпорс» выпить бурбона и поиграть в азартные игры. В полночь он обнаружил, что клуб все еще переполнен, и пришел в недоумение.
Я наблюдал за толпами людей в других казино, в Доминиканской Республике и Гаване прежних времен, в Монте-Карло и Лас-Вегасе; что-то неправильное было в толпе в Хот-Спрингсе, но что именно – я поначалу не мог определить.
Все на своих местах: столы для игры в кости, колеса рулетки, столы для блэкджека (за последними, кстати, сдают карты необыкновенно красивые женщины-крупье). Вокруг стен расположились обычные зеваки с бездушными лицами, похожие на медведей-гризли со Скалистых гор, и каждый прекрасно понимал, кто они такие.
Все шло как обычно, но при этом казалось странным. И вдруг какая-то стоящая рядом со мной женщина расхохоталась, и я понял: игроки просто хорошо проводили время.
Никогда прежде я не видел подобного в казино. В игровых залах Лас-Вегаса царит тишина и торжественность первоклассной часовни при морге, игроки двигаются как сомнамбулы, безрадостные, словно под гипнозом. Вот в Хот-Спрингсе игроки хохочут и тяжко вздыхают, вопят и визжат, когда выигрывают или проигрывают.
Несмотря на взрывы, скачки 1963 года снова побили рекорды по посещаемости и сделанным ставкам, продолжив тем самым пятилетнюю тенденцию роста, наблюдавшуюся в Хот-Спрингсе с тех пор, как Дэйн занял позицию игорного босса, сместив Малыша Хаффа. Дэйн тратил шесть тысяч долларов в месяц на рекламу за пределами штата, в результате чего Хот-Спрингс занял четвертое место в стране по количеству приезжих.
Впрочем, не все радовались растущему увлечению Хот-Спрингсом. Губернатор Фобус и сенатор Макклеллан потребовали, чтобы Дэйн созвал совещание владельцев игорного бизнеса, и отправили для участия в нем своих представителей. Они собрались в отеле «Велда Роуз». Человек от губернатора сообщил игрокам, что внимание СМИ сейчас как никогда велико и что сенатор и губернатор получают слишком много вопросов о причинах, по которым они не предпринимают больше мер по закрытию азартных игр. Затем люди из правительства Литтл-Рока изложили новые правила, которые, по их мнению, должны неукоснительно соблюдать игорные операторы Хот-Спрингса. Фактически Дэйн предложил Фобусу эти правила еще до встречи, но они получили бы больший вес, если бы исходили от губернатора: никаких новых казино. Никаких расширений или дополнений к существующим казино. Никаких новых баров. Все бары закрываются в 3 часа ночи. Никаких видимых знаков, рекламирующих выпивку или азартные игры. Запрещается демонстрировать оружие при перевозке денег в казино и из казино. И никаких «эффектных зрелищ», которые привлекут внимание к Хот-Спрингсу. Если возникнет еще хоть одно недоразумение, губернатор все закроет.
Всего через несколько дней после встречи владельцы «Саусерн клаба» отправились в Лас-Вегас, чтобы заручиться поддержкой для расширения казино. Тем временем возле «Саусерн», на одном из самых оживленных перекрестков города, Джордж Пакис нанял зазывалу, чтобы тот стоял на улице и при виде проходящих мимо людей выкрикивал: «Крэпс и рулетка наверху!» В офис Дэйна стекались сообщения о барах, остающихся открытыми всю ночь, или заведениях, продающих выпивку без разрешения, или об играх в кости, проводимых в подсобках ресторанов. Дэйн посылал Леонарда Эллиса разруливать возникающие ситуации, но постоянно разбираться с правонарушениями в Хот-Спрингсе оказалось невыносимо. Дэйн устроил все так: он единолично управлял Хот-Спрингсом, и ни одна живая душа, кроме него самого, не знала, что там происходит. По его мнению, именно так и следовало работать, впервые в истории города все организовалось по такому принципу: судьи, полиция, шерифы и даже губернатор подчинялись непосредственно ему. Когда в Конгрессе появился законопроект о приватизации купален в Хот-Спрингсе и делегация Ассоциации купален Хот-Спрингса отправилась в Вашингтон, чтобы встретиться с конгрессменом и обсудить данный законопроект, он поинтересовался: «Что думает по этому поводу Дэйн Харрис?»
Но за такой тотальный контроль пришлось заплатить немалую цену. Дэйн тратил где-то от двадцати пяти до тридцати тысяч долларов в месяц из своего кармана, чтобы подмазать кого надо и сохранить Хот-Спрингс открытым. Целыми днями он выписывал чеки и рассовывал деньги по конвертам. Тысяча восемьсот долларов – мэру. Пять тысяч долларов – бывшему сотруднику Министерства юстиции, чтобы добиться переноса даты заседания федерального суда присяжных на конец сезона скачек. Конверт, набитый деньгами, – следователю полиции штата, которого губернатор Фобус назначил следить за Хот-Спрингсом. И все сходилось. Несмотря на собственную прибыль от клубов (которую он делил на тринадцать частей со своими партнерами), Дэйн уже не считал, что эти расходы должен нести только он.
Дэйн предложил городу принять новый закон о повышении суммы, которую клубы и бары будут платить в качестве налога на развлечения, и этот новый доход позволит компенсировать некоторые расходы, которые он несет. Он обратился за поддержкой к членам городского совета. ФБР, следившее за развитием событий с помощью информаторов и электронного наблюдения, усмотрело тут возможность вбить клин между ними. Бюро начало кампанию по распространению ложных сведений, разнося слухи и сея раздор среди участников игорного бизнеса. Многие клубы оказались недовольны новым налогом на развлечения. Поползли слухи, что Джордж Пакис хотел заменить Дэйна на посту игорного босса, и ФБР призвало осведомителей проследить, чтобы об этом стало известно Дэйну. В результате Дэйн убедился, что потерял поддержку законопроекта, и его пришлось переработать.
По сравнению со взрывом – всего лишь незначительная неудача, и Дэйн понятия не имел, что за всеми этими разногласиями стояло ФБР. Несмотря на происходящее, скачки прошли с большим успехом, а Дэйн и шериф Эллис контролировали своих людей достаточно хорошо, чтобы удерживать губернатора и сенатора на расстоянии. Между тем Дэйн не собирался оставлять взрыв в своем клубе без внимания. Он и Оуни имели свои собственные представления о том, кто несет за него ответственность. Местных персонажей, достаточно злых на Дэйна и достаточно сумасшедших, чтобы взорвать «Вэйпорс», хватало. Как только Дэйн стал главным игорным воротилой, каждый сутенер, проститутка, наркоторговец и взломщик сейфов в Хот-Спрингсе в конце концов подвергся уголовному преследованию, и все понимали: это потому, что Дэйн хотел очистить репутацию города. Он и его партнеры давно опасались, что кто-то из конкурирующей группировки попробует дать отпор.