На хуторе их встретили радостно. И радость была какая-то истерическая.
Лошадь Река пришла к жилью чуть раньше хозяина. Крестьяне не тронули ни сумки, ни дорожного мешка, справедливо полагая, что есть еще надежда на появление их законного владельца: «Ну не могет господин рыцарь так запросто в речке утонуть!»
Повинуясь закону гостеприимства – сперва накормить и приветить – хуторяне усадили Река со спутницей за стол, предложили постель и теплой водички для мытья. Со скрежетом зубовным пришлось отказаться – потому как через час-другой на хутор обязательно явится погоня…
До того, как опустели тарелки и кувшины, крестьяне говорили только о погоде, урожае и о качестве еды. Таков закон – сперва накормить, потом о делах; а что у хуторян есть дело к бродячему рыцарю, и Рек, и Ирена поняли почти сразу…
– Выкладывайте, люди добрые, – хмуро сказал Рек, отодвигая тарелку. Ирена с ужасом поняла, что, соблюдая законы и втянувшись в игру, он возьмется сейчас за любое дело; покажут ему дракона за ближайшим холмом – он и пойдет воевать дракона, забыв о погоне, о людях в черном, о рассерженной Высокой Крыше…
И только об Ирене – она надеялась – не забыв.
Крестьяне переглянулись. Старший – кряжистый мужик с круглой лысиной и светлой бородой в форме совка – поморщился, будто говорить ему было горько на вкус:
– Чудище у нас, господин. Недели две уже, как чудище… В пещерах. Тут, стало быть, пещеры под бережком… А выход у поля. Так… кровушки напилось у работничка, у Ваня… еле жив остался… и в пещеру забилось. И сидит… ране девки в ту пещеру со свечами по грибы ходили – теперь боятся…
Бородач мельком взглянул на Ирену, будто извиняясь за предстоящие ужасные подробности.
– Пошла как-оть одна… еще тогда, ране… А вернулась сама не своя, белая… на шее дырка, и еле стоит… Страху-то набралась. Кровосос, говорит, свечку задул… страшный такой кровосос, с виду как человек, только диким волосом зарос и на четвереньках… Заикается с тех пор. То есть не кровосос заикается – девка… Вы бы, господин рыцарь… успокоили чудище-то. Сил нет боле… бабы ночами не спят… хлопцы работать на поле боятся… А ну выйдет, да пойдет по хатам, да кровь сосать?!
Все, бывшие в комнате, почти одновременно проделали правой рукой одинаковый сложный жест – видимо, отгоняя злых духов.
Ирена сидела, как истукан. Автоматически поглаживала живот.
Она предполагала, что в этом мире водятся сородичи адвоката Семироля. Ни Рек, ни Толкователь не удивлялись слову «упырь»… Значит, вот так? На четвереньках, в пещере…
Интересно, когда погоня преодолеет несложную, в общем-то, водную преграду, возьмет явный, в общем-то, след, и наведается на хутор?..
Она поймала взгляд бескорыстного рыцаря.
И сразу все поняла.
«Рек, мы же спешим…»
«Я давал обет».
Возможно, в благодарность за доброе дело Провидение подарит Реку удачу… И погоня собьется со следа…
Нет, скажет Рек. Я обет давал. И сразу же совершит какую-нибудь гадость, и вереница неприятностей полностью поглотит возможное везение…
– Кого он сосал-то? – сухо спросил рыцарь. – На отпечатки зубов надо поглядеть, что за зверь…
Толпа у дверей – а к тому времени в комнате собралась настоящая толпа – зашевелилась. Вперед вытолкнули девчонку лет семнадцати, в кокетливом вышитом платьице, с жалостливо поджатыми губками.
Воротничок на платье стоял до самых ушей. Что-то мне это напоминает, мрачно подумала Ирена.
Рек встал. Положил руку девчонке на плечо – та счастливо замерла – и отогнул край воротничка…
– Так быстро зажило? – спросил недоверчиво.
– Ч… – сказала девчонка. – Ч… ч…
Губы ее задрожали – уже не притворно, чтобы пожалели. По-настоящему.
– Через пять дней зажила, – сказали от двери.
Ирена, не обращая внимания на удивленные взгляды, встала и заглянула Реку через плечо.
Шрамик на шее девчонки можно было разглядеть только опытным глазом. Длинный и тонкий шрамик, будто белый волосок…
Она села на свое место. Машинально отломила себе еще хлеба. Сунула за щеку.
Рек деловито совещался с мужиками. Заказывал какое-то особое железо, жердь, веревку, фонарь; ему обещали тут же выдать все необходимое, и даже больше. По-видимому, хуторян привела в восторг решимость молодого рыцаря – браться за дело немедля, пока солнце на дворе…
Ирена жевала хлеб. Вкусная корка. Душистая.
Вся беда в том, что она медленно соображает. Все неприятности ее от этого…
– Когда он появился? – спросила она хрипло, но ее никто не услышал.
Тогда она встала, подошла к мужику с совкообразной бородой, без церемоний дернула его за рукав:
– Когда появился упырь-то?
– Упырь? – мужик, кажется, не понял.
– Ну, кровосос ваш…
– Да недели две, – неуверенно сказал мужик. Сомневался он отнюдь не в сроке – сомневался, следует ли отвечать этой странной женщине, что таскается зачем-то за молодым рыцарем, а сама – не скроешь – брюхата…
Недели две.
Десять дней, проведенных в приюте. Три дня, проведенных с Реком в городе… Четыре дня, проведенные в ожидании пропавшего Семироля. Или она сбилась со счета?..
И расстояние от города до хутора…
Хотя расстоянием как раз можно пренебречь. Тут не бывает больших расстояний. Это очень компактная МОДЕЛЬ…
Не особенно сходится. Хотя…
– Рек, – она удивилась своему голосу, неожиданно низкому, хриплому. – Надо поговорить. Срочно.
До околицы их провожал едва ли не весь хутор; ко входу в пещеру – а его оказалось не так просто отыскать среди камней и высокой травы – рыцарь с Иреной подошли уже вдвоем.
Рек мучился. Брови его страдальчески изгибались – уже не «тильдой», а, скорее, ломаной линией.
– А если вы не правы? А вы ведь скорее всего ошибаетесь, я же не могу рисковать…
– Войдем вдвоем, – устало предложила Ирена. – Берите ваши жерди, клинки… фонарь… Я достаточно скоро пойму, ошиблась я или нет. И быстренько сообщу вам…
– Я не могу рисковать, – повторил Рек с нажимом.
Ирена пожала плечами:
– Ну, в самом крайнем случае буду заикаться, как эта бедная девчонка…
Про себя Ирена подумала, что если она дожила до сегодняшнего дня и до сих пор не заикается – поросший диким волосом кровосос вряд ли сумеет произвести на нее впечатление.
Кровосос в суде куда страшнее. Особенно, если он адвокат…
Вход в пещеру выглядел вполне ïðèñòîéíî. Над узкой черной щелью колыхались красные и синие цветы, звенели в траве кузнечики, валялась, задрав потемневшее дно, маленькая забытая корзинка…
И они ходят сюда грибы собирать? Какие-такие грибы, шампиньоны, печерицы?!
– Ирена, – в мучительным раздумье пробормотал Рек. Даже забыл с перепугу про «госпожу»…
Осторожно ступая, она спустилась вниз по вырезанным в дерне ступенькам. Низко наклонилась, заглянула в темноту…
Захотелось вернуться. Милостиво кивнуть Реку – давай, мол, работай, рыцарь, это твоя профессия…
Вероятно, он обрадуется. Аккуратно отстранит ее плечом, подальше от предполагаемого кровососа, в безопасность… Возьмет свое оружие, самострел, фонарь, жерди… Кстати, зачем ему жерди?..
– Кто здесь? – спросила Ирена шепотом. Никакого отзвука, никакого эха; привыкшие к полумраку глаза различают темный узкий лаз, белесое мочало, образующее как бы занавесочку у входа… Это корни, обратная сторона травы.
– Кто здесь?
Тишина.
– Ян… Ян! Это я, отзовитесь!
Ей померещилось движение в темноте лаза – или действительно там кто-то пошевелился?
Она поймала Река за локоть. Хотела взять фонарь, но рыцарь не позволил. Неподобающая тяжесть… для женщины в ее положении.
По замшелым стенкам скакнул свет. То здесь, то там действительно белели матовые шляпки невиданных грибов, более того – неподалеку от входа обнаружился детский рисунок, кропотливо выложенный камушками на стене – пузатый человечек с рогами и собачьим хвостом… Огарок свечи. Несколько старательно отпечатанных ладоней. Умели бы писать – нацарапали бы что-то вроде «Рея плюс Ивоника жених и невеста»…
Вероятно, хуторская молодежь ходила в пещеру не только за грибами, но и ради игр, забав и первых свиданий. Знали бы родители, на какое безобразие расходуется свечной воск…
Рек критически осмотрел узкий коридор. Поставил фонарь на землю, выбрал из всего вооружения незнакомое Ирене орудие – нечто вроде облегченного боевого цепа… Белесые брови его сошлись над переносицей. Он казался очень сосредоточенным студентом-отличником, просматривающим экзаменационный билет…
– Ну, госпожа Ирена? Вы уже поняли, что ошиблись?
Из темноты пахло сыростью, известкой… еще чем-то, Ирена не могла определить, что это за запах, но он беспокоил ее.
– Госпожа Ирена… подождите меня наверху, – рыцарь мягко подтолкнул ее к выходу.
– Рек, вам уже случалось истреблять кровососов?
Если он и решил, что она издевается – виду не подал.
Он вернулся через полчаса. Все это время Ирена просидела в траве среди ромашек и маков – но плести венок у нее не было никакого желания.
Рек тяжело взобрался по земляным ступеням. Сел на траву, положив рядом свое орудие. Ирена невольно пробежала глазами по шипастой стали – нет, крови не было…
– Там кто-то сидит, – сказал Рек устало. – И поумнее, чем просто волосатая тварь… Пару раз мог на меня кинуться – но рассчитал, что связываться не стоит.
– Вы его видели? – быстро спросила Ирена.
Рек мотнул головой:
– Там дальше… Переходы, тупики… грибы эти чертовы под ногами… детишкам, понимаю, раздолье. Привольно в прятки играть…
Он вдруг замолчал, глядя Ирене через плечо.
Она сосчитала до трех и обернулась.
От хутора приближались, настегивая коней, всадники. Шесть человек. Чуть опережая их, гоня волну в высокой траве, неслись собаки. Неопределимое число.
– Приехали, – хрипло сказала Ирена.
Рек неторопливо обнажил клинок. Лицо его стало совсем белым – даже светлые глаза на этом фоне показались почти маслинами…