– Почему они за вами охотятся, Ирена?
Она помолчала.
– Из-за моего рассказа, Ян. Рассказ называется «О раскаявшемся», а я его даже не…
Она вовремя прикусила язык. Рек молчал; Семироль и так все понял.
Фонарь горел ровно. Масла хватит еще на пару часов, а потом на троих останется одна пара глаз – Семиролевых…
– Нам надо выбираться, Ян, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо. – Нам надо выбираться, Рек…
– Вы искали выход, Ирена?
– Да… И я искала Анджея.
– Поиски провалились?
– Поиски еще не закончились…
Рек с сомнением покачал головой. Не знаю, мол, что вы хотели найти, – но вот придется ли искать дальше – это Провидению видней…
Преследователи ушли и не появлялись больше. Но это вовсе не значит, что на выходе из пещеры беглецов не ждет засада… Не может быть, чтобы не ждала.
– Другого выхода здесь нет? – спросила она, желая избыть неприятное чувство безысходности.
Семироль хмыкнул:
– Устройство этой пещеры – отдельная история, Ирена… Ни один спелеолог не поверит в ее существование. Это декорация, искусственное сооружение, вроде садово-паркового грота… Здесь хорошо играть в казаки-разбойники. Вот мы и играем.
Он отломил от ближайшей стены бледное полукружье подземного гриба. Смачно, с хрустом, надкусил; Ирена поняла, что ее слегка мутит.
Рек поджал губы. С того самого момента, как вернулся насытившийся Семироль, он не произнес ни слова. Фонарь зажег, но губ не разжимал.
– Вы ведь никого не убили насмерть? – спросила Ирена в третий раз. Специально для Река.
Семироль вздохнул и закатил глаза. Рек молчал.
– Идиот, – с чувством сказал упырь-адвокат. – Какой он кретин, ваш Анджей… Ему следовало потренироваться на морских свинках, прежде чем…
– Над морскими свинками Провидение не властно, Ян. У них свои законы.
Стоячий воздух дрогнул. Плотная волна его больно ударила в барабанные перепонки – то был далекий взрыв. Затряслись стены, кое-где полетели с потолка камни и комья, боль перешла в звук – глухой удар…
Фонарь, защищенный стеклянным колпаком, дрогнул пламенем, но не погас.
– Ого, – сказал Семироль.
Рек молчал.
Тишина установилась как бы на новом уровне – где-то что-то оседало и осыпалось, но эти звуки только подчеркивали холодное, как в мертвецкой, молчание.
– Они взорвали вход, – сказал Семироль. – Вероятно, здесь успели выдумать некое подобие пороха…
Рек взял Ирену за руку.
Машинально. Желая подбодрить. Семироль заметил это жест – и бледно усмехнулся:
– Уважаемый бескорыстный рыцарь… Возьмите, пожалуйста, фонарь, и проверьте мою догадку. Думаю, у входа вас ждет ужасное зрелище земляного завала…
Рек неприятно искривил губы.
– Понимаю, – терпеливо кивнул Семироль. – Ни на секунду не считаю себя вправе отдавать вам распоряжения, но подумайте сами… Я хромой и еле передвигаюсь. А госпожу Ирену мы не будем посылать навстречу возможной опасности, правда?
Наверное, в этот момент Ирена выглядела особенно растерянной и жалкой – во всяком случае Рек, бросив на нее долгий взгляд, бесшумно поднялся, взял в одну руку фонарь, а в другую свое оружие, и двинулся вдоль галереи. Свет в его руках уходил все дальше и дальше, Рек углублялся в тоннель, как подземный поезд метро…
Огонек завернул за угол. Ирена опустила голову – что ж, в темноте, возможно, даже лучше…
– Сколько времени прошло… там, откуда мы явились? – негромко спросил Семироль.
Ирена напрягла память – но так и не смогла сообразить.
– Если считать, что эта МОДЕЛЬ находится к той МОДЕЛИ во временном отношении десять к одному… То есть в таком же отношении, как предыдущая МОДЕЛЬ к… – она хотела сказать «к реальности», но запнулась.
– …Почти четверо суток, – сухо заключил Семироль. – А если в другом, э-э-э, временном режиме?
Она не ответила.
– Понятно, – Семироль вздохнул. – А когда вы догадались, что такое Провидение? Вы ведь давно догадались, правда?
Она заговорила – поначалу ощущение было такое, будто читаешь третью лекцию кряду, причем об одном и том же. Все давно обдумано, сказано и пересказано, ловишь себя на нещадных повторах, язык ворочается с трудом…
Потом она увлеклась. Заново увидела и лес винтовых лестниц, ведущих к Толкователям, и «приют для убогих», и бумажный свиток, испорченный водой…
– …Одна заглавная буква осталась. Большая «К». Весь текст смыло… подчистую. Вот, – она через силу усмехнулась. – А вы говорили что-то про сомнительные художественные достоинства…
– Среди тех рассказов, что хранились у вас в доме, не было «Раскаявшегося», – возразил Семироль.
– И правда…
Тишина. И песок перестал осыпаться, и не слышно ни ветра, ни шагов, ни шелеста шарящих под землей корней…
– Я думал о Нике, о Сите, об Эльзе… Если я не вернусь… они обречены.
Ирена с сомнением пожала плечами. Ей наоборот казалось, что, освободившись от адвоката-упыря, бывшие смертники заживут припеваючи…
– …Им не жить среди людей, как вы понимаете. Если их вычислят… а их вычислят рано или поздно… обзовут меня бесчестным человеком и приведут приговоры в исполнение. Только и всего…
– А как же закон об оборвавшейся веревке?
– Что?
– Если веревка случайно оборвалась и приговоренный остался жив – его милуют…
– Нет такого закона, – после паузы сказал Семироль.
– Это У ВАС нет, – Ирена устало прислонилась к покрытой мхом стене. – Потому что Анджей перестарался… в своем стремлении к неподкупности.
– Почему я до сих пор не рехнулся? – спросил Семироль как бы сам у себя.
Тишина. Черная тишина просторной могилы.
– Мне страшно, Ян…
– Думайте о ребенке. Ему ни к чему ваши отрицательные эмоции…
– Если там обвал и мы…
На земляные стенки лег отдаленный отблеск фонаря. Рек возвращался.
– …Наверное, шагов на двадцать сплошного завала. Уж чего они туда подложили – не знаю…
– Откапываться будем? – деловито поинтересовался Семироль.
Рек криво усмехнулся:
– На пару месяцев работы хватит… Это если руки, как ковши.
Фонарь он поставил на землю – но оружия не выпустил, и Ирена это с нехорошим чувством отметила.
– А куда нам спешить? – весело поинтересовался Семироль. – Вода тут есть, ручеечек с глиной пополам, но зато экологически чистый… Грибы вполне съедобны. Другое дело, что госпоже Ирене в ее положении необходимы витамины, мясо, овощи, молоко, солнечный свет, гигиенические процедуры, положительные эмоции…
– Отойди от нее, – глухо сказал Рек.
– Что? – Семироль сделал вид, что не расслышал.
– Отойди от нее, упырь… – пальцы Река судорожно сжались на рукоятке цепа. – Отойди от женщины!
– Что-что? – Семироль дурашливо приставил ладонь к уху.
– У тебя есть все шансы умереть последним, упырь, – в свете фонаря блеснули оскаленные Рековы зубы. – Я не позволю тебе. Ты умрешь первым, кровосос!
Цеп начал вращение – и сразу же скрылся из глаз. Остался размазанный в темноте круг, остались свист рассекаемого воздуха и оледеневшие глаза бескорыстного рыцаря.
– Рек! – беспомощно крикнула Ирена.
Семироль улыбался:
– Елки-палки, Ирена, и где вы только… ладно. Юноша, вам придется наклониться, потому что сейчас я не в состоянии встать даже с помощью костыля… Бейте, рыцарь. Я не защищаюсь.
Ирена подумала, что если Семироль и играет, то очень опасно. Он не представляет себе, чем бескорыстный рыцарь отличается от своих сусальных книжных собратьев. Бескорыстные время от времени совершают настоящие подлости и настоящее зло – просто из принципа; будет ли Рек щепетильным по отношению к охромевшему вампиру?!
Не будет. Ирена поняла это по страдальчески изогнувшимся бровям.
– Рек, назад!!
Мгновенный взгляд из-под прищуренных век. Он не боится убивать, но он стесняется спутницы. Он не хочет убивать В ЕЕ ПРИСУТСТВИИ…
Цеп приостановил вращение.
– Госпожа Ирена… Госпожа Хмель. Я не знаю, что связывает вас с этим существом… Но мы в ловушке. А он еще долго может прожить, питаясь нашей кровью и…
Ирена перевела дыхание:
– Оставьте его, Рек… Это отец моего ребенка.
Сырость пробиралась под одежду. Доктор Ник упал бы в обморок, увидев, в каких условиях коротает время его пациентка…
– Ирена, хотите гриб?
– Спасибо, Ян. Не хочу.
Темнота. Угрюмый рыцарь Рек взял фонарь и ушел на разведку – возможно, он еще не утратил надежду. И пока он бродит по пещере, Ирена краешком сознания верит, что вот сейчас он разведает путь, вернется, молча возьмет ее за руку и выведет на свет…
Или он уйдет в одиночку? Оставив этих двоих – вампира и его женщину – коротать вечность в обществе друг друга?!
– …Или эти вот, к примеру, бескорыстные, – Семироль полулежал, опершись плечом о замшелый камень. – Среди прочих законов природы… потому что Провидение – это всего лишь закон природы… догадались выделить один, который «безнравственен». И найти обходной путь… А кто научил их отделять так называемое добро от так называемого зла? И эта их уверенность, что ненагражденное добро – благороднее… Кстати, а что вас связывает с этим юношей, Ирена?
Ей показалась, что адвокат чуть усмехается. Во всяком случае, голос его насмешливо дрогнул в непроницаемой для Ирены темноте.
– Это мой поклонник, – сказала она устало. – Мои ранние рассказы… определили его жизненный выбор. Ни один лауреат Серебряного Вулкана не может похвастаться чем-то подобным…
Семироль саркастически хмыкнул.
– Ничего смешного, Ян… И еще этот, как вы выразились, юноша спас меня несколько раз, возможно, что и от смерти…
– Провидение вознаградило его за это – или, наоборот, покарало?
Ирене сделалось неприятно, что Семироль видит ее лицо, в то время как она смотрит в темноту.
– Я спрашиваю из профессионального интереса… Эта МОДЕЛЬ настолько искусственна, что я вообще поражаюсь, как она просуществовала больше суток… Ирена, я боялся за вас. Получилось, что я вас бросил… Вам нельзя скитаться по этому сумасшедшему миру. Покой, положительные эмоции, пешие прогулки…