— Полностью. Как вам наверняка известно, несколько дней тому назад оставшаяся без руководителей воробьевско-сергеевская группировка попыталась ликвидировать нас.
— Кого это вас? — спросил, зная ответ, Смирнов. Для полной ясности спросил.
— Верхний сход. Тех шестнадцать, о которых вы упоминали. И меня в том числе. Но нас предупредили, и мы приняли меры безопасности. Однако была предупреждена и милиция, которая не позволила кому-либо выиграть, задержав боевиков обеих сторон. Сыграли, как говорится, вничью. Но наша ничья выглядела убедительней: по моим сведениям, воробьевских загребли почти всех.
— А твоих — только незначительную часть, — сделал вид, что догадался, Смирнов.
— Во всяком случае, только часть. И вот этот позавчерашний удар. Мы были непростительно самодовольны. Теперь я убежден, что существует некая третья сторона, которая спровоцировала на открытую схватку нас, а на захват — спецназ.
— В рифму получилось, — отметил Смирнов. — Что ж, пока могу сказать одно: котелок у тебя варит, Сеня. Их цель, цель третьей стороны.
— Покончить с воробьевской группировкой, по неизвестной пока причине мешающей им, обезглавить и тем самым развалить организацию законников.
— Зачем? — быстро спросила Лидия Сергеевна.
— Скорее всего, чтобы овладеть нашей территорией, — скромно предположил Сеня.
— Следовательно, рэкетом, игорным бизнесом, попсовой эстрадой, проституцией, наркотиками и так далее, — конкретизировал малопонятный термин «территория» Смирнов.
— Наркотиками не занимаемся.
— Джефф Питерс и Энди Таккер! — бодро воскликнул Смирнов. — Благородные жулики! Смотрите, улыбайтесь, восхищайтесь! Не вешай мне лапшу на уши, Сеня.
— Дело ваше — верить или не верить, — обиженно отозвался джентльмен.
И тут за дело взялась Лидия Сергеевна:
— Сергей Львович, наблюдались ли попытки до этих событий вытеснить вас с вашей территории?
— Явных не было.
— Ну, а тайных? Насколько мне известно, у вас довольно квалифицированная контрразведывательная служба. Что она?
— Ничего серьезного не замечалось, Лидия Сергеевна.
— А в любом случае должен быть запущен пробный шар, Сергей Львович. Теперь нескромный вопрос: вы — очень богатая организация? Что просто богатая — я знаю.
— Очень богаты только ближневосточные шейхи, Лидия Сергеевна.
— Тебя прямо спрашивают, ты прямо и отвечай! — рявкнул, как на допросе, Смирнов.
— Под протокол? — поинтересовался Сергей Львович.
— Не отвлекайтесь, — тихо попросила вежливая дама. — Я задала вопрос, Сергей Львович.
— Да. Мы очень богатая организация, — злобно признался вор-джентльмен.
— Очень богатые хранят свои деньги в банках. Кто ваши банкиры?
— Они у покойного Сашки Воробьева в «Департ-банке» деньги держали, — не выдержал, опять встрял в разговор темпераментный Смирнов.
— Но в прошлом году «Департ» объединился с «Домус-банком», — не надеясь в этой темноте увидеть собеседника, Лидия Сергеевна смотрела на звезды, поселившиеся между сложными переплетениями стеклянной стены. — Ваши основные капиталы в этом объединенном банке?
— Да, — уже равнодушно признался Сеня.
— Вы в последнее время проводили какие-либо финансовые операции?
— По нашему требованию банк должен был перевести значительные суммы в Швейцарию.
— И? — поторопила Лидия Сергеевна.
— Часть этой суммы была переведена в соответствующие сроки.
— Какая часть?
— Двадцать пять процентов, как и договаривались.
— Когда должны перевести остальное?
— Через две недели после перевода начальной суммы.
— Это когда?
Сеня помолчал недолго, видимо, подсчитывал и думал. Подумал и сказал:
— Через три дня. Вы, Лидия Сергеевна, считаете, что семьдесят пять больше двадцати пяти?
— Именно так я и считаю. А теперь как на духу: семьдесят пять — это очень много?
— Очень.
— По-моему, именно эту-то территорию и отвоевывают у вас, Сергей Львович.
— Похоже. Очень похоже, — громко застучало кресло. На этот раз джентльмен раскачался сам. — У меня к вам предложение, Александр Иванович.
— Нет, — не дав джентльмену разъяснить суть предложения, бесповоротно отказался Смирнов.
— Но вы даже не знаете, что я предлагаю.
— Ты меня не понял, Сеня. Я не приму любое твое предложение.
— Вот, значит, как, — элегантный господин вмиг потерял свой лоск. И в словах, и в интонации прорезался лагерный жлоб. — Так какого худенького мы здесь турусы на колесах разводим?
— Интересно же! — простодушно признался Смирнов.
— Так я и ментам и поверил, — помолчал, покачался еще и вдруг спросил: — Сырцов? По крохам собираете? Отмазку ищете?
— Ты считаешь, что это Сырцов убил инкассаторов? — вкрадчиво поинтересовался Смирнов. Сеня небрежно ответил:
— Как-то не думал об этом, своих забот навалом. А сейчас подумал и решил: не считаю.
— Почему, если не секрет?
— Не секрет. Хотя бы потому, что, если Сырцов это и затеял, он бы и ту троицу кончил, которая теперь показания дает, — Сеня с достоинством умолк, а Смирнов зашелся в папановском смехе. — Чего смеетесь?
— Оригинальнейший аргумент в доказательство Жоркиной невиновности, — отсмеявшись, заковыристо похвалил Сеню Смирнов. А Сеня опять за свое. Пользуясь хорошим настроением хозяина:
— Ну как, Александр Иванович?
— Нет, — ответил Смирнов и, судя по переливчатому скрипу ивового диванчика, поднялся: — Единственное, на что я могу пойти в отношениях с тобой, обмен информацией.
— И то хлеб, — решил Сеня и тоже встал, отчего качалка освобожденно застучала в веселом и быстром темпе.
Ночь в предчувствии приближавшегося рассвета основательно побледнела. Смирнов и Сеня остановились у калитки и с облегчением оглядели друг друга. В радости, что его может видеть высокомерный отставной полковник, приблатненный джентльмен улыбнулся, как акула, обнажив все наличные зубы, и, как бы размышляя, сообщил о результате своего мыслительного процесса:
— Я понял, спящая Ксюшка — это внучка Дмитрия Федоровича, номинального главы объединенного банка. Мощное взрывное устройство у вас в доме, а?
— Я — опытный сапер, Сеня, — ответил Смирнов и тростью провел по штакетнику. Будто автомат застрочил. Тихая автоматная очередь. — Пареньков-то, которых твои словили, кончишь?
— Если ничего не скажут, кончу, — ответил Сеня.
— А если скажут — тем более, — измененным эхом откликнулся Смирнов и, не прощаясь, пошел к дому.
30
Весело пожившая пожилая десятилетняя «восьмерка» ожидала его на стоянке Дворца молодежи, рядом с метро «Фрунзенская». Сырцов открыл ее, сел на водительское место и, поправив зеркало заднего обзора, увидел на заднем сиденье два объемистых пластиковых пакета. Включив мотор, послушал, как бьется сердце у казаряновской старушки, которая в последнее время принадлежала наследнику известного кинорежиссера непредсказуемому Армену. Поэтому и проверял. Бабушка была вполне бодрой, и Сырцов устремился под сень струй.
Банно-оздоровительное это учреждение славно обихаживало расслабленных скоробогатеев за хорошие бабки. Рыдая в душе, Сырцов выложил офигенную сумму и отдал себя на нежно-ласковое растерзание банщикам, массажистам, парикмахерам, которые в эти глухие, незаполненные требовательными клиентами часы поработали над ним на совесть.
Парикмахер очень коротко его остриг, — провел подчеркнутый косой пробор и предложил из молодых усов сделать нечто ошеломительно шикарное, чем шестьдесят лет тому назад Кларк Гейбл разбил вдрызг миллионы дамских сердец. Слаб человек, и Сырцов согласился.
Одеваясь, он специально не смотрелся в зеркало, желая ознакомиться со своим отражением комплексно, в общем ливере, как говаривали его любящие определенные словесные изыски подопечные. Господин в зеркале до чрезвычайности понравился ему. Фат и франт. Горчичного цвета легкий блейзер, тонкие черные брюки, фуфаечка под горло, изящные мокасины. А пробор и усики! Очень постарались Зоя Николаевна и здешний парикмахер. В светскую жизнь, в казино, в ночной клуб!
Но надо было в маету.
Тщательно одетый сдержанный мужчина средних лет покинул здание банка в девятнадцать тридцать пять. Давно выпорхнули, уже полчаса как, оттуда бабочки-девицы и дамочки, уже умчались два «паккарда» с начальством, уже закрыли парадные двери и поставили их на сигнализацию добросовестные охранники, когда он, как всегда в отутюженной тройке, выйдя из служебного входа, направился к одинокой «семерке», притулившейся в памятном Сырцову переулке. Клерк не успел подойти к своей машине: Сырцов нагнал его на полпути и, слегка ткнув стволом «вальтера» в бок, вежливо предложил:
— Давайте поедем в моем авто.
Клерк испугался неожиданности, затем пистолета, а потом, узнав Сырцова, до еле сдерживаемого поноса ужаснулся возникшей в его уже воспаленном страхом воображении картинке вероятных страданий. Он в панике глянул на всемогущий банк, но отсюда не было видно главного входа и самоотверженных охранников.
— Узнал меня, сволочь? — совсем невежливо осведомился Сырцов. — Тогда топай, топай, куда укажу.
И указал на казаряновскую «восьмерку», стоявшую в отдалении. Потопали совместно. В салоне «восьмерки» Сырцов надел на ватные руки клерка браслеты. Клерк плачуще посмотрел на щегольские наручники и шепотом спросил:
— Что вы со мной хотите сделать?
— В жопу целовать буду, — пообещал Сырцов, и «восьмерка» резво побежала по набережной. Бежала минут двадцать, добежала и забежала в пустынный аппендикс набережной у ограды Лужников. Сырцов заглушил мотор и посмотрел на сидящего рядом клерка ясным и благожелательным взглядом. И спросил столь же благожелательно:
— Тебя как зовут, козел безрогий?
— Сергей Сергеевич, — прошептал клерк и поспешно добавил: — Бойцов.
Не подтверждал поведением свою залихватскую фамилию клерк, нет, не подтверждал. Захотелось врезать насчет бойцовских качеств клиента, но Сырцов понял пл