— Тебя как звать-то?
— Котлецов!
— Знаю, что Котлецов. А дома-то как кличут?
— Николай!
— А я Степан. Давай знакомиться. Котлецов протянул руку.
— Рука у тебя крепкая, видать, не маменькин сынок?
— Да нет. Бывал в переплетах…
— Тогда будем дружить. Я тебя столярному обучу, а ты мне на классных помогай. Согласен?
— Ладно. А ты где живешь?
— Брат с товарищем комнатушку снимают — сплю у них на полу.
— Перебирайся ко мне. Я комнату нанял со столом, а товарища еще не подыскал.
— Дорого?
— Восемь целковых. Как раз на стипендию.
— Что ж, я согласен… Ну-ка, давай прорежу шипы, а ты смотри, примечай.
Степан сделал разметку и своей тоненькой пилой аккуратно сделал запилы на торцах.
— Вот видишь, совсем не трудно. А теперь гляди, как надо орудовать долотом.
Николай дивился сноровке и ловкости Степана. Тот за каких-нибудь полчаса собрал шкатулку и поставил на верстак.
— Все! Теперь бери пемзу и аккуратно зачищай края. Как сделаешь, зови меня — будем склеивать.
— А когда же свою будешь делать?
— Моя уже сохнет. Протравлю морилкой и буду полировать.
— Как, ты и полировать умеешь?
— Умею. Штука нехитрая…
После занятий Степан пошел с новым товарищем к нему на квартиру, на Семеновскую улицу. Комната оказалась просторной. В ней было две кровати, стол, шкаф и несколько стульев. Хозяйка оказалась словоохотливой. Разговорившись с будущим жильцом, она усадила его обедать вместе с Николаем и тут же взяла задаток.
После обеда Степан и Николай сели за уроки. А когда стало смеркаться, оба пошли к Павлу и перетащили пожитки Степана на новую квартиру.
2
Котлецов оказался хорошим товарищем. Он охотно помогал Степану заниматься, и делал это дружески, нисколько не подчеркивая своего превосходства. Николай платил добром за добро. Степан по-прежнему, так же дружески обучал Николая столярному ремеслу.
По вечерам у сальной свечи друзья сидели за книгами и журналами. Николай читал внятно, выразительно, подбирал такие произведения, которые брали за сердце. Их увлек Чернышевский.
Однажды Степан прервал чтение, вскочил:
— Подожди, Николай, а где сейчас живет Рахметов? Познакомиться бы с ним.
— Вот чудак, да нет же на свете Рахметова.
— Ведь пишут про него.
— Это писатель Чернышевский нарисовал в своем романе образы новых людей России.
— Я видел, как рисуют художники. У нас в Орлове был один живописец. Встретит кого-нибудь и сразу нарисует. Да так похоже — не отличишь. И в литературе, наверное, так… Не выдумано же все это?
— Конечно, есть такие люди, как Рахметов. То есть настоящие революционеры. Есть даже здесь. в Вятке.
— И ты знаешь их?
— А тебе зачем?
— Хотел бы с ними познакомиться.
— Какой прыткий! Захотят ли они с тобой познакомиться, можно ли на тебя положиться?..
— Это на меня-то? — вспылил Степан. — А ты знаешь, что я одного настоящего революционера от смерти спас? Его жандармы везли в мороз, в метель. Сбились с дороги и замерзали в овраге. Кричали, звали на помощь, а я из избы выходил, ну и услышал… Потом у нас в Орлове этот ссыльный учителем был. Но его опять арестовали и увезли в Вятку… А Рахметов бы не дался. Это был человек! Смелый, сильный. И знал, за что воюет. Я бы хотел стать таким же. Хочу бороться за то, чтобы народ лучше жил. Чтобы была свобода.
— А ведь роман-то называется «Что делать?»?
— Да.
— А ты знаешь, Степан, что надо делать? Как бороться за свободу?
— Знаю! Надо, чтобы ты, я и все другие мужики и рабочие стали бы такими же, как Рахметов. Когда будут Рахметовых тысячи — они многое сделают.
— Пожалуй, верно, — усмехнулся Николай. — А скажи, Степан, как звали революционера, которого ты спас?
— Евпиногор Ильич!
— С черненькой бородкой, в очках?
— Да, да! — радостно закричал Степан. — Ты его знаешь?
— В Вятской тюрьме сидел… а сейчас сослан в Уржум. Очень хороший человек и настоящий боец.
— Да ты-то откуда знаешь?
— Значит, знаю, если рассказываю. Ну, а по поводу похожих на Рахметова людей… Я тебя познакомлю с ними.
— Правда? — обрадовался Степан. Лицо его запылало.
— Познакомлю, но не сейчас. Нам с тобой еще надо прочитать кучу книг, прежде чем идти туда, к ним.
— Это куда?
— Есть такие кружки, Степа, где говорят смелые речи, где читают запрещенные книги. Там собираются отважные люди, вроде Евпиногора Ильича и Рахметова, которые стоят за правду, за народ, которые борются за свободу.
— Я хочу быть с ними. За меня может поручиться Евпиногор Ильич.
— Ладно, Степа. Я подумаю об этом…
3
Друзья жили дружно, но Котлецов часто по вечерам уходил и не возвращался до полуночи. Степан волновался.
— Ну чего ты таишься, Николай? Разве ты меня плохо знаешь? Возьми с собой на собрание.
— У меня зазноба завелась. К ней хожу… Не поведу же тебя с собой…
Степан не верил, сердился.
Чтобы успокоить друга, Николай привел его как-то в дом Александра Александровича Красовского, где была общедоступная библиотека. Сам хозяин, приветливый интеллигент, с седенькой бородкой, усадил Степана к большому столу, крытому зеленым сукном, на нем лежали свежие журналы и газеты.
У Степана глаза разбежались, когда он увидел высокие стеллажи, уставленные книгами.
— Вы вместе с Котлецовым учитесь? — спросил Красовский.
— Да-
— Очень приятно. Пожалуйста, посмотрите журналы и газеты. А книги, которые пожелаете прочесть, можете взять домой…
— Спасибо! Я пока тут… — смущенно сказал Степан.
— Вы не стесняйтесь. Ко мне приходит много молодых людей. По пятницам у нас бывают чтения вслух. Милости просим.
— Спасибо, Александр Александрович. А почему вон там, в углу книги лежат на полу?
— Да вот никак полки не закажу.
— Если желаете, я вам любые полки сделаю. Могу и лаком покрыть, и отполировать. Я ведь столяр.
— Неужели? Это было бы кстати.
— Если можно, я в воскресенье приду и все сделаю.
— Прекрасно! Прекрасно, молодой человек. У меня и доски припасены, и гвозди, и клей. Приходите прямо с утра — я буду вас ждать. А сейчас занимайтесь — не буду мешать.
Степан, просматривая журналы, незаметно взглядывал на сидящих за столом и копающихся в книгах. Все это были молодые люди: гимназисты, реалисты, семинаристы. С краю стола, за «Нивой» сидели две девушки. «Наверное, из епархиального училища», — подумал Степан.
Он просмотрел почти все журналы и очень хотел, как другие, подойти к полкам с книгами, но не решался: боялся — выберет не то, что надо.
Когда все стали расходиться, он, мягко ступая, подошел к хозяину, сидевшему в другой комнате, за письменным столом.
— Большое спасибо вам, Александр Александрович, прямо душу отвел, посидев в вашей библиотеке, Так я в воскресенье с утра, если можно.
— Да, да, я буду вас ждать. А почему же почитать ничего не взяли?
— Не знаю… не умею выбирать.
Александр Александрович достал из стола аккуратно переплетенную небольшую книжку.
— Не читали? Это Решетников. «Подлиповцы».
— Нет, не читал.
— Возьмите. Очень хорошая книжка. Тут описывается жизнь крестьян-пермяков, наших соседей. Описывается очень правдиво.
— Спасибо. Непременно прочитаю. Большое спасибо!..
«Подлиповцев» Степан читал, когда дома не было Николая. Хотел рассказать другу хотя бы об одной интересной книге.
В субботу он сходил к дяде Васе, который со своей артелью работал на отделке трактира, и выпросил у него инструмент. В воскресенье же, как и обещал, явился к Красовскому.
— Пришли? Отлично! А я и место для вас подготовил. Пожалуйста, проходите.
Степан поставил у двери ящик с инструментом, разделся и протянул Красовскому книгу.
— Душевное вам спасибо, Александр Александрович.
— Прочли? Ну как?
— Ох, и наревелся я над этой книгой! Сущая правда описана. Я этаких нищих сысоек видывал.
— Вы, молодые люди, должны учиться и думать над тем, как переустроить жизнь.
— Мы бы рады…
— По пятницам у меня собирается кружок самообразования. Вы непременно приходите.
— Спасибо, Александр Александрович. Приду… А где же мне можно располагаться?
— У нас есть свободная комната за кухней. Там тепло, и мешать вам не будут. Пойдемте посмотрим.
Степан взял ящик с инструментами и направился вслед за хозяином.
Комната оказалась подходящей. И главное — в ней стоял старый кухонный стол, который можно было использовать как верстак. Туда уже были принесены доски, приготовленные еще летом.
— Все хорошо, — сказал Степан. — Пойдемте взглянем, где и какие делать полки.
Хозяин указал простенок и дал приблизительный. чертеж с основными замерами.
Степан, достав желтый складной аршин, тщательно проверил размеры и улыбнулся.
— Все понятно, Александр Александрович, сделаю в лучшем виде.
Степан работал с упоением. Ему было лестно сознавать, что на полках, которые он сделает, выстроятся ряды книг. Их бережно возьмут и будут читать те самые молодые люди, что сидели тогда в читальном зале.
Может быть, и он сам станет выбирать лучшие из книг, которые разместятся на полках…
Степан работал в одной рубашке, закатав рукава. Шаркающие звуки рубанка радовали и веселили его. В руках гуляла молодая сила, и работа была ему всласть.
Александр Александрович несколько раз заглядывал, любовался, но не решался прервать похожее на глухариное токование самозабвенное пение рубанка.
Только когда начало темнеть, он снова заглянул в комнату, пропахшую смоляным духом, и пригласил Степана обедать.
За столом, крытым накрахмаленной скатертью, расселись домашние и гости. Степан оказался девятым, он стесненно умостился с краю. И хотя все держались просто и говорили дружески, Степан чувствовал себя неловко и старался есть одной рукой, пряча другую под стол. Степана не обременяли вопросами, очевидно, хозяин предупредил, что он простой деревенский парень, и просил не смущать его.