— Да. А тот человек, он ушел с папкой? — продолжал задавать вопросы я.
— Ну да, — ответил Лупоглазый. — Ну и попотел же Аль.
— А где теперь эта папка?
— Точно я не знаю, но шеф больше не беспокоится о ней. Либо Аль достал ее, либо знает, где она теперь.
— Ну а дальше что? Ваш босс начал все снова?
— Той же ночью Алю еще кто-то позвонил, — кивнул Лупоглазый. — Это было насчет тех писем и прочего такого. Не знаю, кто это был, но Аль как-то успокоился… Эй, да вы же были при этом, Скотт. Помните? Когда ему позвонили.
— Вы имеете в виду ресторан «Апач»? Когда я приехал к вам и к Алю после того, как убили Пайка?
— Ну конечно. Вы же помните.
И на самом деле я это помнил. Помнил даже, что Аль после телефонного разговора несколько успокоился.
— И кто же это был? Кто тогда звонил Джанту? — спросил я.
— Ну, вы достали меня, Скотт!
Лупоглазый теперь совсем успокоился. Откинувшись назад, он закинул ногу за ногу и слегка покачивал ею.
— Этот звонок не мог быть от киллера Джи-Би Кестера, как думаете?
— А почему бы и нет. Аль послал его в гараж посмотреть, там ли еще эти бумаги. Это было до звонка Алю. Но вы же знаете, что случилось с Джи-Би.
— Да. Он полез в перестрелку с полицией и пал жертвой своей же глупости. О'кей, Лупоглазый, есть еще очень важный вопрос. Зачем Алю Джанту потребовалось убить Наташу Антуанетт?
— Я знаю только, что шеф послал туда, за город, Пита Диллерсона. И на следующее утро Пит сделал это. Зачем — я не знаю.
— Киллер Пит Диллерсон и есть тот человек, которого вы привезли ко мне на квартиру прошлым вечером? — уточнил я.
— Да. Он следил за этой дамой, Дэйн, — ответил Лупоглазый, — но красотка сумела удрать. Тогда мы последовали за ней. Когда мы поняли, куда она едет, Пит сказал, что теперь может убить двух птичек одним камнем. — Бандит немного помолчал. — Но он ошибся.
— Помимо того факта, что Гордон Уэверли был издателем журнала «Инсайд», была ли еще какая-то связь между ним и этим гангстером Алем Джантом? Были ли они партнерами еще в каком-нибудь деле?
— Я больше о нем ничего не знаю, — со вздохом сказал Лупоглазый.
— А вы когда-нибудь видели их вместе? Знаете что-нибудь о личных контактах между ними?
— Ничего не знаю, — повторил мой пленник. — Может, они и были. Как я сказал, я мало что знал. Только возил Аля и ребят — то туда, то сюда. Я вам говорю чистую правду.
— А что насчет постановщика Джереми Слэйда? Он как-то был связан с Алем? Вы когда-нибудь слышали об их контактах, встречах?
— Это для меня — новость. А что, они встречались?
— Не знаю. Я вас спрашиваю, Лупоглазый.
Он пожал плечами. Потом поморгал и сказал:
— Да, есть одна вещь. Босс давал взаймы. Аль давал деньги взаймы всем в городе. Многим законопослушным людям, когда они не могли получить кредит в банке. У Аля так много денег…
— Взаймы? Слэйду? — переспросил я.
— Именно так. Я чуть не забыл про него. Ему пришлось туго, когда он снимал картину. Год назад. Нет, немного меньше.
— Это когда Слэйд снимал «Призрак липкой Мрази»? — уточнил я.
— Как вы сказали, как это она называлась?
Я хмуро посмотрел на неповоротливого бандита:
— Это было примерно девять месяцев назад.
— Ну конечно, так и есть, — подтвердил Лупоглазый. — Ему некуда было деваться, и шеф дал ему сто шестьдесят тысяч.
— Давайте все выясним. Джереми Слэйд не смог занять деньги, в которых так нуждался, в своем банке. Он пришел к вашему шефу Алю Джанту, и он ссудил ему сто шестьдесят тысяч долларов?
— Но я вам только что это сказал, — пожал плечами пленник.
— Я полагаю, — продолжал я, — что Слэйд выплачивал эти деньги, сообразуясь с теми условиями, которые продиктовал Джант?
— Хо-хо, — тихо рассмеялся Лупоглазый. — Вы же сами знаете!
Я знал это. Либо вы платите крутому гангстеру Алю Джанту вовремя и с приятной улыбкой, либо Аль Джант убивает вас. Я спросил:
— А что, Слэйд платил деньги непосредственно Алю?
— Нет, не прямо. Могли пойти разговоры, что их видели вместе с Алем, вы же понимаете. Поэтому Джант решил, что Слэйд будет передавать деньги Финли. Это было как раз о'кей, потому что Финли всегда крутился с людьми, которые писали в газетах о кино.
Я немного увлекся интересными признаниями Лупоглазого, так что иногда забывал наблюдать за временем.
Я знал, что судья Кроффер вот-вот должен был вернуться с ленча. По крайней мере, должен был знать. И зрители, которые следили за судебным процессом до перерыва на ленч, тоже должны были скоро появиться в зале. На всякий случай мы, конечно, заперли большую двойную входную дверь. А вот та, что вела в комнату судьи Кроффера из коридора, не была заперта.
И поэтому я время от времени поглядывал через плечо Лупоглазого и скамью судьи на стену, где была эта дверь. И вдруг она открылась. Больше того — в нее просунулась голова самого судьи.
Кроффер был человеком большого роста. С копной седых волос, в очках без оправы, с острым носом и маленькими глазками. Я не знал, как долго он стоял там и слушал, но это не могло длиться уж очень долго.
У нас здесь было не то что у Джереми Слэйда, в его картинах. Не столь драматично. Но зато гораздо более тонко. Выражение лица судьи изменилось, он очень удивился, выпятил губу и поднял брови домиком. Его и без того маленькие глаза стали еще меньше. Он их почти совсем зажмурил.
Потом открыл глаза, снял очки и посмотрел на них. Я так и не понял, зачем он на них смотрел. Но он это сделал.
— Суд откладывается, — громко провозгласил я. — Все свободны!
Судья Моррисон Блейн, когда я взглянул на него, уже сбежал со скамьи и рысцой трусил к двойным дверям выхода. Они были достаточно далеко. Я сомневался, что ему удастся преодолеть это расстояние.
Присутствовавшие в зале повскакали со своих мест. Две дамы закричали. У двойных дверей стояли двое мужчин. Отовсюду слышались нервные возгласы и восклицания.
Судья Кроффер быстро шагнул в зал суда — в его собственный зал. Он остановился, расставив ноги и подбоченясь. И помещение заполнил его голос, подобный грому небесному с горы Олимп:
— Тишина! Я требую тишины в зале суда!
И он получил ее.
Вот это было похоже на настоящего судью.
Глава 23
Мне вдруг показалось, что вся эта затея обойдется мне в приличную сумму денег.
Мне показалось также, что она может стоить мне нескольких лет жизни.
У меня возникло много подобных опасений. И все они мне не нравились.
Но — и это очень важно — если отбросить мысли о том, что будет со мной, — в произошедшем было кое-что полезное. Во-первых, распутано старое дело, и, что немаловажно, мое превосходство признал такой закоренелый негодяй, и все это получилось даже лучше, чем я ожидал. Конечно, мне теперь следовало подумать и об Эде Хауэлле, и обо всех, кого мы сюда пригласили. Все эти люди, как я думаю, без восторга находились здесь в этот момент.
И теперь, в эти минуты леденящей душу тишины, которая последовала за олимпийским громом, я понял, что отвечаю за всю честную компанию, которую собрал здесь. Меня мало занимало, что случится со мной сейчас, важнее было, что станет с ними потом. Сейчас никак нельзя было предаваться панике.
И вот, очень спокойно, я пошел навстречу судье Крофферу, потом остановился, повернулся к залу и сказал:
— Судебный пристав, полиция, все… осужденный, обвинитель… Не давайте ему… не спускайте глаз.
«Соберись, Скотт, — приказал я себе. — Хватай быка за рога. Черт побери, ты же можешь поговорить с ним, почему нет?»
Я еще раз огляделся и сориентировался. Да, вот там север. А там — стол судьи. А вот и сам судья Кроффер. И на этот раз я решительно направился прямо к нему.
— Судья, — сказал я, — повторяя недавние слова Лупоглазого, я отдаюсь на милость суда.
А судья опять снял очки и уставился на них. У меня возникло ощущение, что он вообще ничего не понимает. Его губы беззвучно шевелились, глаза были вытаращены, а голова болталась на шее туда и сюда. Это была такая картина, которую я вовек не забуду.
— Думаю, — медленно произнес наконец он, — что вы не произносили тех слов, которые я только что слышал.
— Ваша честь, я виноват, это все я сделал, — еще раз повторил я. — И один несу за все полную ответственность. Что я имею в виду — мы только что раскрыли здесь одно дело. Очень важное. То есть, если вам не удалось бы…
— Пожалуйста, помолчите, — повысил голос судья Кроффер.
И я заткнулся.
Он немного помолчал. А потом спросил:
— Вы можете внятно объяснить все это?
Я поспешно кивнул.
— Это вы ответственны за присутствие всех этих людей в моем судебном зале?
Я опять кивнул.
— Чем можете оправдать это беспрецедентное нарушение правил приличия, законности и здравого смысла?
— Ну… да. Я могу попытаться, — начал я.
— Кто эти люди?
Лупоглазый был достаточно далеко от нас, чтобы расслышать мои слова, поэтому я сказал:
— Они… они — актеры.
— Актеры? Все? — удивился судья.
— Не считая одного бандита, и…
— Бандита? Преступника? Вы в этом уверены? — насторожился судья.
— Ваша честь, я совершенно уверен, — быстро заговорил я. — Мы допросили и обвинили его, и он во всем сознался. Во всем, кроме разве нимфомании. Это — Лупоглазый. Джой Гарелла. Один из боевиков Аля Джанта.
— Я знаком с информацией о мистере Джанте и мистере Гарелле. А как ваше имя?
— Шелл Скотт. Я — частный…
— Да, я знаком и с вашими данными, — прервал меня судья Кроффер. — Он придал этим словам какой-то криминальный оттенок. — Мне кажется, будет лучше, если мы пройдем в мою комнату. — Потом, глянув через мое плечо на живописную картину зала суда, громко сказал: — Все должны вернуться на свои места. Оставайтесь в этом зале. Я поговорю с вами позже.
Кроффер произнес эти слова так, будто был совершенно уверен в том, что все будет, как он сказал. И я был убежден, что именно