17
Наконец-то Джема вернула себе душевный покой. Приняла душ, усмирила всклокоченные ветром волосы, высушила их феном, аккуратно уложила. Постояла на балконе, глядя вдаль на неспокойное море, привела мысли в порядок.
Понежившись на весеннем солнышке, что окончательно выбралось из-за туч после обеда, девушка помогла мачехе с рассадой в саду. Та постоянно что-то переделывала после ландшафтного дизайнера, которому платила немалые деньги.
После работы в саду Джема поднялась к себе, почитала книгу, послушала музыку. На семейный ужин она спустилась в прекрасном расположении духа. С удовольствием поев, поблагодарила мачеху, отца и вышла во двор.
В воздухе витал запах цветов. Прохладный ветерок приносил аромат горьковатых трав и свежесть моря. Где-то красиво пели птицы.
Девушка подошла к дому и провела ладонью по шершавой поверхности стены. О граффити напоминали лишь темноватые разводы под слоями белой краски. Вечером и не разглядишь. Но Джема отчетливо помнила детали рисунка. Языки пламени, искры, глаза детей. Всё это было чудовищной ошибкой, чуть не стоившей здоровья ее отцу.
Ей стало жаль этих молодых людей, тративших свою молодость на бесчинства, хулиганство и вандализм. Им бы поступить в высшие учебные заведения, думать о своем будущем, а не пытаться добиваться справедливости окольными путями. Они искали виноватых там, где их не было. Тратили драгоценное время, рисковали жизнью, а по сути просто прожигали ее в подобных вылазках и преступных деяниях.
Джема была рада, что вернула кулон. Уговаривая себя, что судьба художника ее больше не интересует, девушка вернулась в дом.
– Еще не легла? – удивилась мачеха.
– Подышала свежим воздухом, – улыбнувшись, ответила Джема.
– Ну спокойной ночи. Беги, завтра рано вставать. – Роза ласково убрала пряди волос девушки за уши.
На улице послышался шум. Кто-то сигналил за воротами.
– К твоему отцу приехали, пойду встречу, – взволнованно пробормотала мачеха и направилась к двери.
– Выпью какао на ночь, – произнесла Джема и отступила в сторону коридора.
Ей стало интересно, кто пожаловал к ним в такой час.
– Олег Михайлович! – приветствовала тетя Роза невысокого грузного мужчину и проводила его в кабинет отца.
Тот вышагивал чинно и важно, еще бы – начальник полиции. Джема уже видела его здесь прежде. Ей стало любопытно, что такого стряслось, что он примчался к ним поздним вечером.
Сделав себе какао, девушка вернулась обратно. Розы в гостиной не было, у кабинета тоже не видно никого. Пройдя на цыпочках с кружкой горячего напитка, Джема остановилась у двери и прислонилась к дверному косяку.
– Я что, по-твоему, сам должен с этой шелухой разбираться? – орал ее отец. – У меня уже в печенках сидят твои отговорки! Бери людей, и пусть найдут этих отморозков!
– Как ты со мной разговариваешь, Сулейман? – Голос начальника полиции прозвучал нерешительно.
– Как заплатил тебе, так и разговариваю.
– Я уже объяснил, что мои люди ищут тех ребят, что забрались к тебе в дом. Просто мы физически…
– Ты хоть понимаешь, какие деньги на кону, идиот?! – Послышались тяжелые шаги. – Мы все потеряем, если вовремя не заткнем им рот!
– Это не так просто, как ты думаешь.
– Не держи меня за мальчишку! Я поставил на кон всё! И я выжму максимум из этой затеи! Земли должны быть освоены в кратчайшие сроки, мои люди делают всё для этого, а ты взял мои бабки и теперь боишься подставлять свою жирную задницу!
– Сулейман…
– Заткнись и послушай, ты, тряпка! – Голос отца стал жестче. – Ты пошлешь туда всех своих людей, понял? Проведи тотальную зачистку, если нужно. Отлови главарей всех группировок. Рой носом землю, делай что хочешь, но найди мне этого стеномарателя, ясно?
– Мы уже всех подняли на уши, тряхнули каждого осведомителя, тех, кто задержан, поработали с населением. Никто его не видел, никто не знает, кто он. Кроме прозвища, у нас ничего нет. Мы даже не знаем, где искать.
– Ты что, расписываешься сейчас в собственной несостоятельности?
– Его называют «Кей». Из-за того, как он подписывает свои каракули. Это всё, что известно на данный момент. И нам нужно больше времени.
– Мне плевать, как его зовут! – громыхнул голос мэра. – Достань мне этого щенка! Если не найдешь, придется перебить всех местных. Мои люди убьют каждого, кто там живет. Такие деньги на кону, а ты распускаешь нюни! – Послышались звуки возни. – Возьми себя в руки, Олег!
– Хорошо… Хорошо.
– И что там по выселению?
– Идет работа с бумагами. Сам понимаешь: согласные перевозят вещи, освобождают дома, с несогласными приходится работать.
– Значит, работай лучше! Это отребье должно к осени исчезнуть с моих земель. Или сами уйдут, или сдохнут. Техника стоит, средства нужно осваивать. Иначе появится еще какая-нибудь журналистка, снова попытается поднять шум, и проблем станет больше.
– Я понимаю, Сулейман, но и ты меня пойми. Осторожность тоже важна. Если приедут люди из министерства или представители района…
– Ты отвечаешь головой, Олег! Мы по уши в этом дерьме. И мы знали, на что идем. Знали, ради чего всё это. Нельзя позволить кучке дегенератов из гетто помешать нашим планам, понимаешь?
– Я понял. Да. Всё, не кипятись! Сейчас же соберу своих, организуем рейды. Придумаем что-нибудь.
– У меня послезавтра открытие торгового центра, – смягчился мэр. – Презентация, речь, гости из столицы, телевидение. Нужно обеспечить максимальную безопасность.
– Я позабочусь об этом.
– Это важно, Олег.
– Обещаю.
– Не сомневаюсь! – Алиев откашлялся. – Если держишься за свое место, то постараешься.
Джема чуть не выронила кружку. Руки покрылись гусиной кожей. Она стала медленно пятиться. Раздался ужасный звук – щелк! – это открылась дверь кабинета отца. Девушка от ужаса едва не потеряла равновесие, но в последний момент ее кто-то подхватил и утянул в коридор. Яна!
– Идем! – Она взяла из ее рук кружку и втолкнула в кухню.
Коридор заполнили мужские голоса. Алиев, сменив интонацию на вежливо-доброжелательную, провожал гостя. Джема была шокирована тем, как легко он переключился с угрожающего тона на приторно-сладкий. Мэр и начальник полиции снова были добрыми друзьями, радостно хлопающими друг друга по плечу.
– Ты облилась какао, – сказала Яна, прикладывая полотенце к расплывающемуся по пижаме Джемы пятну.
– Что? – едва слышно спросила девушка.
Опустила взгляд и удостоверилась – действительно облилась. А ведь даже не почувствовала. Такое потрясение испытала! Хорошо, что отец не застал ее подслушивающей у двери! И за это спасибо нужно было сказать заботливой горничной.
– Случилось что? – прошептала Яна, хмуря брови.
– Да.
– Судя по всему, что-то страшное. – Она качнула головой. – Просто так ты бы не стала лить свое любимое какао.
Горничная улыбнулась, но шутка не сработала. Джема была настолько потрясена, что у нее путались мысли. Джема не хотела быть злой и двуличной, как ее отец. Она хотела бы всё забыть, но уже не могла.
– Мне опять нужно уйти.
– Джема… – мягко предостерегла ее горничная.
Закинула полотенце на плечо и уперла руки в бока.
– И ты должна мне помочь.
– Да ни за что! – вытаращила глаза Яна. – Меня вчера чуть кондратий не хватил! Я больше в твоих аферах не участвую!
– Это вопрос жизни и смерти.
Девушка замотала головой:
– Нет-нет! Мне нужна моя работа. Если я ее потеряю, кто будет кормить мою дочь? Ты? И чем? Завтраками из академской столовки?
– Возьмешь на себя Толика?
– Исключено!
Джема бросилась к ней на шею.
– Пожалуйста! – Она крепко обняла девушку.
– Ничего не выйдет, – прошептала Яна неуверенно.
– Спасибо! Я знала, что ты не откажешь.
18
– В детстве моей любимой песней была «Арлекино»!
– Да ты что! – Яна уже и не рада была, что спросила. – Не может быть. Сколько тебе лет?
Толя рассмеялся. Надо признать, улыбка была красивой.
– Просто мама обожала Пугачеву. Таскала меня, мелкого, на ее концерты. – Вот почему ты такой странный. – Да не говори, – наклонился к ней охранник.
– Так почему «Арлекино»? – смущенно отодвинулась Яна.
– А, ну тут просто. Потому что мне все время слышалось: «Есть одна награда – смерть!», и потом Пугачева голосом из преисподней смеялась: «Аха-ха-ха-ха-мвуа-ха-ха!»
– Сейчас умру со смеху, – согнулась чуть ли не пополам горничная.
Взглядом уловив тень, крадущуюся по саду, она сделала шаг в полоску света и перетянула взгляд Толика на себя.
– Так ты сегодня не торопишься на остановку? – спросил он.
– Нет, я опять на своей крутой тарантайке.
Глаза Толика смотрели прямо в ее глаза.
– А машина? Ты говорила, что у твоего отца есть старая тачка.
– А, эта развалюха… Было бы удобнее, конечно. – Яна смущенно улыбнулась. – Но ремонт стоит денег, а мне сейчас не до этого. Да и обманывают меня в сервисах. Видят, что я… одинокая.
– Может, ты мне позвонишь завтра, и я договорюсь с другом? Он в автосервисе работает, в машинах шарит. Сделал бы тебе дешевле.
– Правда?
– Да, – кивнул Толя.
– Супер! Спасибо! – Девушка кинулась ему на шею. Обняла и вдруг, смутившись, отпрыгнула. – Ой, прости!
– Да ничего. – Он будто и не собирался ее отпускать. Его руки так и зависли в воздухе. – Ян…
– А?
– Давай поспорим?
– О чем? – Она пригладила волосы.
Девушка и думать забыла о том, что хозяйская дочь уже наверняка ждала ее за забором.
– Поспорим на ремонт твоей машины, что я поцелую тебя, не касаясь губ. Проиграю – ремонт за мой счет.
– Не касаясь губ? – переспросила, краснея, Яна.
Что он собирался сделать? Чмокнет ее в руку? Если так, то не считается.
– Да.
– Ну валяй. – Она выпрямилась, ожидая подвоха.
Наверное, поцелует в щёку.
Вместо этого высоченный Толя наклонился к хрупкой девушке и поцеловал ее прямо в губы. Она даже закрыла глаза, прижавшись к нему. Это было неожиданно и… приятно, черт подери!