— Нет! — закричала я.
— Ты просишь оставить Тебя в моем ошейнике? — уточнил он.
— Да, Господин, — прошептал я.
— Тогда мы позволим Тебе постоять в том же положении, не так ли?
— Да, Господин, — ответила я, ибо в мои планы не входила вероятность того, чтобы оказаться в шахтах.
Я стояла на коленях, связанная по рукам и ногам, и задумчиво смотрел на Друза Ренция. А ведь он был всерьез способен, вдруг поняла я, послать меня в шахту. Мне не хотелось бы, чтобы это произошло. Кроме того, присмотревшись к нему внимательнее, я внезапно разглядела в нем не только мужчину, которого я любила, но также, независимо от этого, и сильного и властного рабовладельца. Едва я поняла это, как неосторожно и рефлексивно, я дернулась в своих путах, пошевелив бедрами. Я надеялась, что он этого не заметил.
— Что не так? — спросил мой хозяин.
— Ничего! — быстро ответила я, чувствуя жар рабыни разгоравшийся во мне.
Мне оставалось только надеяться, что он не заметит знаков моего внезапного возбуждения на моем теле, что он не почувствует моего запаха. Я замерла, изо всех сил пытаясь унять свое тело.
— Я могу говорить? — спросила я.
— Да, — разрешил Друз.
— Я так поняла, что, Вы собираетесь оставить меня себе.
— По крайней мере, на какое-то время, — уклонился он от прямого ответа.
— Полагаю, что, по крайней мере, одной из целей моей покупки, состояла в том, чтобы пользоваться мной.
— Возможно.
— Я готова, — сказала я. — Начните мое рабство.
Он молча, посмотрел на меня.
— Вы видите ошейник на моей шее, — намекнула я. — Вы же знаете, что ошейник делает с женщиной!
Друз улыбнулся.
— Я уже давно в собственности, — сказала я. — У меня было много владельцев, и они использовали меня именно так!
— Вот так мужчина осуществляют свою месть, — усмехнулся он. — У коварной красотки возникла нужда.
— Да! — сказала я.
— Говори яснее, — приказал он.
— Я нуждаюсь, — признала я.
— Ты более чем нуждаешься, — весело заметил Друз.
— Вы можете верить или не верить, в мою любовь к Вам, — проговорила я, — но в моем возбуждении, в моей нужде, у вас не может быть никаких сомнений.
— Это точно, — согласился он. — Совершенно очевидно, что сейчас Ты — просто возбужденная рабыня.
— Пожалуйста, — взмолилась я.
Друз Ренций, встав со стула, и присев подле меня, не спеша, освободил меня от веревок.
— Не вздумай прикасаться, ни ко мне, ни к себе самой, — велел он.
— Да, Господин, — застонала я.
Мое тело уже пылало от страсти. Несколько мгновений мужчина потратил на то чтобы еще раз полюбоваться на меня. Стоном я постаралась дать ему понять, что терпеть больше не в силах. И в следующий момент, Друз подхватил меня на руки. Его рука нежно заскользила по моему телу исследуя самые интимные его уголки.
— Я люблю Вас! Люблю Вас! Люблю! — кричала я, дергаясь в руках господина, прижимаясь к нему, попыталась покрыть его своими поцелуями.
— Стоп, — приказал он. — На живот.
И я вновь оказалась на животе с руками по бокам головы, лицом в пол, перед его высоким стулом, на который мужчина не преминул усесться. Я приподнялась на руках, и дико, со страданием, обратилась к нему взглядом.
— Ты — сладострастная рабыня, — заметил Друз.
Я смотрела на него дико, жалостливо, недоверчиво, безмолвно.
— Ты просишь прикосновения мужчины? — поинтересовался он.
— Да, — простонала я. — Да!
— Ну, так умоляй меня об этом, — усмехнулся Друз Ренций.
— Я молю о Вашем прикосновении, — заплакала я. — Я умоляю Вас коснуться меня! Пожалуйста, Господин, дотроньтесь до меня! Я прошу этого!
— Правда? — уточнил он.
— Да, — простонала я. — Я правда жажду Вашего прикосновения, Господин! Я, правда, молю об этом! Пожалуйста, прикоснитесь ко мне, Господин! Пожалуйста! Пожалуйста-а-а-а!
— Нет, — отрезал Друз Ренций.
Я обессилено растеклась по полу, рыдающая, беспомощная, вздрагивающая от своих потребностей.
— Вот так презираемая рабыня может быть отвергнута, — усмехнулся он, вновь вставая со стула.
Я почувствовала, что он встал около меня. Я делала все возможное и невозможное, чтобы успокоить почти невыносимое пламя страсти, которое он зажег во мне. Я, оторвав голову от пола, жалобно посмотрела на него, но Друз, мой господин, вдруг рассмеялся, и отвернувшись от меня вышел вон их комнаты. Изумленная, покинутая, прикованная цепью к рабскому кольцу, я поднялась на колени. Я была рабыней, и мне оставалось только ждать его возвращения. Конечно, он господин, и не обязан говорить мне, куда он пошел или когда вернется.
— Надеюсь, Ты понимаешь, что, это — всего лишь символическое перевоплощение, и что оно никоим образом не ставит под сомнение твое рабство? — спросил Друз.
— Да, Господин.
— Например, — продолжил он, — за твое обращение со мной в Корцирусе, и за различные оскорбления и придирки, Ты все еще должна ответить мне и моей плети.
— Да, Господин.
— Теперь Ты одета, полностью в одежды Татрикс, вплоть до тонких и деликатных предметов нательного белья, не так ли? — спросил меня Друз Ренций.
— Да, — согласилась я.
— Кроме того под этой одеждой, — усмехнулся мужчина, — присутствуют те эксцентричные предметы нижнего белья с Земли, подобне тем, которые Ты, как варварка, несомненно прежде носила?
— Да, — кивнула я, признавая его правоту.
Эти предметы нижнего белья когда-то принадлежали Шейле, и были доставлены в Аргентум Меницием для проведения опознания. Я предположила, что теперь, фактически, они могли бы считаться собственностью государства Аргентума. Уж во всяком случае, мне они не принадлежали точно. Что вообще могло бы мне принадлежать, если я сама была собственностью?
К счастью, наши с Шейлой фигуры были практически идентичны.
— Повернись, Татрикс, — скомандовал Друз Ренций.
Я послушно повернулась вокруг своей оси, перед ним, сидящим на стуле. Он назвал меня «Татрикс», и теперь, это стало моей рабской кличкой. Мне не было дано права голоса в этом вопросе, и теперь я должна без сомнений отзываться на это слово.
— Неплохо, — отметил он. — Теперь пройдись взад — вперед, медленнее.
Я покорно следовала его командам. Многое из тех одежд, что сейчас были на мне, когда-то принадлежали мне самой, и которые я носила прежде, в бытность мою двойником Татрикс. Друз Ренций был доволен. Он отлично помнил меня в этом.
— Отлично. Ты можешь остановиться, — велел Друз.
Я снова встала лицом к нему.
— Повернись-ка еще раз, — скомандовал он. — Хорошо.
Я не была связана. Друз даже снял с меня свой ошейник, висевший сейчас на подлокотнике стула. Впрочем, у меня не было сомнений относительно того, что я была рабыней, как и относительно того, чьей именно рабыней. Я отлично помнила, и как мое тело пометили клеймом, и кто именно за меня заплатил.
— Теперь раздевайся донага, медленно, — приказал Друз Ренций. — Я собираюсь насладиться этим зрелищем.
Потянувшись к булавкам, на углу вуали, я, медленно, одну за другой отстегнула их, позволив полупрозрачной материи свисать оставшись на булавках с другой стороны. Потом пришла очередь капюшона, откинутого назад плавным движением обеих рук по голове, как бы зачесывая назад волосы. Качнув головой, я поправила волосы. Теперь, уже с открытым лицом я посмотрела в глаза Друзу Ренцию.
— Продолжай, — кивнул он.
Один за другим упали на пол предметы одежды Татрикс, и я осталась перед ним лишь в нижнем белье земного происхождения, в бюстгальтере и трусиках.
Друз кивнул снова, и сбросив бюстгальтер в кучу одежды на полу, я выпрямилась перед ним.
— Превосходно, — прошептал мужчина.
Я встретилась с ним взглядом.
— Теперь сними последнее, — приказал Друз.
Наклонившись, я провела ладонями по бедрам. Через мгновение, уже стоя прямо, я сделала шаг назад, оставляя трусики лежать на полу перед собой. Я надеялась, что ему понравилось то, что он увидел, ведь все это полностью принадлежало ему.
— Превосходно, — вдохнул господин. — Замечательно!
Я довольно улыбнулась, и в этот момент лицо Друза Ренция словно окаменело и ожесточилось.
— На колени, — резко бросил он.
Я мгновенно опустилась на колени в положении рабыни для удовольствий. Я с трудом сглотнула, уже понимая, что в этот раз моей красоте, столь мучавшей его прежде, и столь же недоступной тогда, не будет предоставлено ни малейшего шанса, хоть в чем-то уменьшить совершенство его власти надо мной. Друз Ренций встал и, подойдя к сундуку, стоявшему у стен, вынул оттуда скромную серую тунику, и швырнул ее мне. Я поймала свою новую одежду на лету, на миг, прижав к телу, а развернув, радостно воскликнула:
— Вы сохранили ее, Господин!
Я восхищенно засмеялась. Ведь это была та самая короткая серая рабская туника, без рукавов, в который я ходила по дому Клиомена в его сопровождении. Как же давно это было!
— Да, — усмехнулся Друз, — оставил именно для такого случая, в ожидании, когда Ты станешь моей настоящей рабыней.
— Я люблю ее! — призналась я.
Некоторым, я полагаю, этот скудный предмет одежды мог бы показаться постыдной тряпкой, непристойной и унизительной, но только не для меня! Я сочла эту тунику необыкновенно красивой, и не только из-за того, сколь прекрасно и чувственно, она демонстрировала и подчеркивала красоту линий женской фигуры, но и из-за воспоминаний с ней связанных, воспоминаний, бывших, по крайней мере, для меня просто драгоценными.
— Надень ее, — приказал мне Друз.
Все еще стоя на коленях, я, со счастливым видом, натянула тунику через голову, и разгладила ее на теле.
— Ты так красива в ней, — заметил он, и скомандовал: — Встань.
Я вскочила, и одернула подол пониже на бедра.
— Она довольно короткая, не так ли? — спросил хозяин, и вытащив нож, сказал: — Хотя, пожалуй, можно и покороче.
— Господин! — воскликнула я пытаясь протестовать, но Друз, яростными взмахами ножа, отрезал от подола ленту, по крайней мере, в два хорта шириной.