— Нет! — простонала про себя. — Нет!
— Да! Да, Рабыня, — убеждал меня мой внутренний голос, настойчиво и насмешливо, дразня меня.
— Нет! — Да! — Нет! — Да! Да!
Меня продолжал мучить все тот же вопрос, не была ли я рабыней. Мысль эта возбуждала и пугала меня одновременно.
Почему Друз Ренций, до сих пор не освободил меня от наручников!
Мы уже давно покинули дом Клиомена!
— Я освобожу Вас в комнате, — пообещал он.
Почему бы ему не освободить меня теперь? Почему он не хотел мне помочь? Мог ли он не видеть, как я боролась сама с собой!
Интересно, была ли рабыней, та, что чувствовала себя беспомощной в его наручниках.
Как это ни странно, но острее всего я чувствовала себя рабыней, наиболее униженно за все время нахождения в доме Клиомена, когда в кабинете мужчины разговаривали, а я стояла на коленях, одинокая, забытая, в пятне солнечного света, с опущенной вниз головой, закованная в наручники, ожидая пока мужчины, владельцы закончат свои дела.
Я торопливо семенила позади Друза Ренций по узкому переулку.
Я пыталась бороться с переполняющими меня эмоциями, непреодолимо поднимающимися из самых моих глубин. Я был смущена и не находила себе места. Внутри меня земное воспитание воевало с моей женской природой. Мужчины были владельцами. Разве они не знали этого? Почему же тогда они не воспользовались своей властью, и не использовали нас по своему желанию? Разве они не смогли разглядеть того, чего мы на самом деле хотели, и в чем нуждались? Они что, действительно настолько невнимательны и бесчувственны? Настолько глупы, и слепы? Почему они не смогли разглядеть, что мне, чтобы достигнуть моего совершенства, нужно почувствовать тяжесть цепи и вкус плети? Как они могли не видеть, что я не могла стать совершенной, пока мое желание не исполнено ими, и я не служу им! Как они не смогли рассмотреть, что это было именно тем, чего я хотела? Я не была мужчиной. Я была женщиной! Я хотела сдаться своей природе, но боялась, безумно боялась, сделать это. Я чувствовала, чем могла бы стать женщина, сдайся она своей природе. Я едва смела даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы рассказать кому-то, насколько категоричны, ужасны, насколько абсолютны могут быть такие чувства! И все же я желала этого. Жаждала того, чтобы мужчина бросил меня на живот к своим ногам и закрыл ошейник на моем горле.
Да, я хотел лежать, трепеща у его ног в тени его плети, зная, что впредь, желала ли я того или нет, я жила для любви, страсти и служения.
— Ведомое положение, — скомандовал Друз Ренций, и я стремительно опустив голову, почувствовала, как его пальцы глубоко зарылись в мои волосы.
Неожиданно для самой себя, я повернула голову и беспомощно прижалась губами, к его бедру, целуя его. Но мужчина, безжалостно скрутил мою голову в другую сторону, удерживая ее так, чтобы мои губы больше не могли дотянуться до него. Из глаз у меня брызнули слезы, не столько от боли, сколько, и гораздо больше от того факта, что меня отвергли. Едва мы разминулись с незнакомцем, в том переулке, как Друз выпустил мои волосы, и я, выпрямившись, продолжила следовать за ним. Мы уже были почти у крыльца черного хода гостиницы Лизиая.
Я была отвергнута! Как же я была разъярена той женщиной, что жила во мне, и которая только что так беспомощно поцеловала ногу Друза Ренция. Как она оскорбила и возмутила меня, бесстыдная шлюха! Я ненавидела и презирала ее. Кто она такая? Откуда она появляется во мне? Конечно, она живет, существует где-то внутри моего я.
Мы остановились перед дверью черного хода гостиницы Лизиая.
— На колени, — скомандовал Друз Ренций, указывая на место прямо у черного хода, поблизости от нескольких мусорных контейнеров.
И я опустилась на колени, немедленно и покорно. А он вошел в гостиницу. Он по-прежнему был моим телохранителем, и прежде чем войти, должен был осмотреть помещение.
Мне осталось только тихо простонать от одолевавших меня потребностей.
Опустив голову, я стояла на коленях перед крыльцом черного хода гостиницы около мусорных контейнеров. Внезапно я что-то почувствовала, подняла голову. Руки рефлекторно дернулись в наручниках. Прямо передо мной стоял и оценивающе рассматривал мужчина. Очевидно, он шел вдоль по переулку с другой стороны. Заметив в его глазах огонек разгоравшегося интереса, я немедленно опустила голову, выказывая свою покорность. Это было сделано настолько быстро, что я сама себе поразилась. Я была напугана.
К моему величайшему облегчению, в этот момент распахнулась дверь черного хода гостиницы, и на пороге появился Друз.
— Она здесь не для использования? — поинтересовался незнакомец.
— Нет, — ответил мой телохранитель.
— Жаль, — протянул мужчина, и, бросив на меня последний взгляд, продолжил свой путь.
Друз Ренций щелкнул пальцами, и от этого его жеста я подскочила как ужаленная, я проскользнула внутрь гостиницы. Я дрожала от страха и возбуждения. Мне представлялось, что не появись телохранитель еще мгновение или два, я совершенно беспомощная, возможно, была бы схвачена и уведена тем незнакомцем.
Несколько секунд спустя, мы снова оказались в комнате, и Друз захлопнул дверь за моей спиной.
Обессилено, я прислонилась к двери, откинув голову назад, и с трудом переводя дух.
— Похоже, он решил, что Вас выставили за дверь для того, чтобы быть изнасилованной первым встречным в качестве наказания, — хихикнул Друз.
Я растерянно уставилась на него.
— Ну что, как Вы нашли дом Клиомена? — поинтересовался Друз.
Насколько же нелепой показалась мне та легкость, с какой он бросил мне этот вопрос. Конечно же, этот опыт был невероятно важным для меня. Да я никогда прежде не была в таком близком контакте с моей собственной женственностью. Мне было трудно представить себе, как можно было быть в большем контакте со своей женственностью, если только не быть действительно рабыней.
И тут Друз Ренций посмотрел на меня так, что я, против своей воли и без единой команды с его стороны пошла туда, где он стоял, и опустилась перед ним на колени.
Он сердито и пораженно смотрел на меня сверху вниз.
— Что Вы делаете? — спросил он.
— Стою на коленях перед Вами, — покорно ответила я, — беспомощная, закованная, женщина перед мужчиной.
Его кулаки сжались.
— Если Вы хотите, — прошептала я, — то возьмите меня.
— Встаньте! — прорычал Друз Ренций, и схватил меня за плечи и вздернул на ноги, держа мое тело перед собой почти на весу.
— Попробуйте же рабыню во мне, — взмолилась я.
Он свирепо смотрел в мои глаза. Его пальцы, сомкнувшиеся на моих плечах, державшие меня, абсолютно беспомощную, по твердости и безжалостности были подобны стальным наручникам, закрытым на моих запястьях.
— О, если бы только, Вы были рабыней, — напряженным шепотом простонал он. — Если бы Ты была рабыней!
Внезапно, с яростью и криком гнева, он поднял меня на вытянутых руках с пола, как если бы я была всего лишь куклой, и отбросил от себя. Пролетев несколько ярдов, я приземлилась на кровати, и, извиваясь, мешали сковавшие мои руки за спиной наручники, вскарабкалась на колени, лицом к нему и спиной к стене.
И тут из-за окна, снаружи, с улицы донеслись громкие, но неразборчивые людские крики.
Друз Ренций, насторожившись, осторожно подошел и приоткрыл окно, выглянул наружу, прислушался.
— Корцирус, захватил шахты Аргентума, — сказал он, внимательно посмотрев на меня. — Началось.
— Что началось? — спросила я, испуганно и не понимающе.
— Война, — жестко сказал Друз.
— Я отведу Вас во дворец, немедленно, — заявил он, и сделал мне, все еще испуганно смотрящей на него, знак, что я должна лечь на живот на кровать.
Я легла на живот, полуутонув в мягкой перине, и повернув голову в бок. Раздался щелчок, потом еще и мои руки оказались свободны от наручников.
Выкарабкавшись из объятий перины на пол, я первым делом одернула подол своего короткого платьица. Друз Ренций уже убрал рабские наручники в свой мешок.
— Мои одежды, пожалуйста, — строгим голосом повелела я, сделав это вполне осознанно, чтобы почувствовать, что он служит мне.
Получив назад все предметы моих гореанских одежд, я удалилась за ширму, чтобы появиться оттуда через несколько секунд уже одетой согласно принятых для свободной женщины приличий.
— Леди Шейле потребуется новой телохранитель, — заметил он.
— Нет, — сказала я. — Не потребуется.
Он удивленно уставился на меня.
— Ты не освобожден от своих обязанностей по моей защите, — подтвердила я. — Ты — по-прежнему мой телохранитель, и таковым продолжишь служить мне.
— Леди Шейла отлично знает, как мучить мужчин, — горько заметил он.
— Да, — прищурилась я, глядя ему в глаза. — Знаю.
Он, внезапно похолодевшим взглядом, посмотрел на меня.
— Проводи меня во дворец, — приказала я.
— Да, Татрикс, — ответил Друз Ренций, склоняя голову.
Глава 9Решение о сборе информации о Корцирусе
Я стояла у зарешеченного окна в своих апартаментах, и смотрела наружу. Отсюда просматривалась часть внутреннего двора, секции внутренних стен и первые из тех двух ворот, ведущих из дворца в город. В поле зрения попадал и участок площади раскинувшейся по ту сторону ворот перед дворцом. Я видела, мужчин и женщин, спешивших через этот видимый мне участок, по-видимому, чтобы присоединиться к огромной толпе, собравшейся перед дворцом. Однако самой топы отсюда рассмотреть было невозможно. И это уже была вторая такая толпа за последнюю неделю. А еще я видела, что некоторые мужчины, пересекающие площадь, возможно видя фигуру в моем окне, останавливаются, и грозят кулаками. В такие моменты я отходила вглубь комнаты.
— Госпожа! — вскрикнула Сьюзан, вошедшая с подносом и внезапно остановившись, уронила кубок и пролила вино.
Для рабыни, просто оказавшейся слегка неуклюжей, девушка смотрела на меня с чересчур неестественным ужасом
— Простите меня, Госпожа! — взмолилась она. — Я немедленно все очищу!