Я присматривалась к ней, наблюдая, как она поставила поднос, подняла с пола упавший кубок, и торопливо бросилась за водой и тряпкой. Через мгновение ока Сьюзан уже стоя на четвереньках, оттирала пол. Конечно, я как женщина богатая и влиятельная, даже Татрикс, была выше таких дел. Это может и должно быть выполнено женщинами из низших слоев. Идеально, конечно, скинуть подобные задачи на тех женщин для того, они бы отлично подошли, на рабынь. Но она явно была чем-то напугана, и я подумала, что наказание за пролитое вино здесь было не причем.
— Сьюзан, — позвала я рабыню.
— Да, Госпожа, — отозвалась она, испуганно гладя на меня снизу, все еще стоя на четвереньках.
— Почему Ты пролила вино? — осторожно поинтересовалась я.
— Мне жаль, Госпожа!
— Почему Ты пролила это? — резко спросила я.
Она казалась мне удивленной и чем-то напуганной.
— Я просто вздрогнула от неожиданности, Госпожа, — объяснила она. — Я не ожидала встретить Вас здесь. Мне показалось, что я видела Вас в приемной около большого зала, всего несколькими енами ранее.
— Наверное, Ты обозналась, — сказала я ей.
— Да, Госпожа.
— Этим вечером за воротами собралась новая толпа, — заметила я, скорее сама себе, чем обращаясь к Сьюзан.
— Да, Госпожа, — подтвердила та.
— Похоже, что люди там здорово разгневаны, не так ли? — спросила я уже у девушки.
— Я так боюсь, Госпожа, — призналась мне Сьюзан.
И снова я приблизилась к окну, и взглянула на площадь. Я могла слышать крики, доносившиеся из толпы, но разглядеть можно было лишь немногое, большинство людей собралось в мертвом пространстве под стеной.
— Я думаю, что гвардейцы скоро выйдут, чтобы рассеять их, — заметила Сьюзан.
— Ты можешь сказать мне, что они кричат, чего они хотят? — небрежно спросила я.
— Нет, Госпожа, — ответила Сьюзан, опуская голову.
— Даже от этого окна, я вполне ясно могу разобрать их крики, — раздраженно бросила я.
— Простите меня, Госпожа, — испугалась Сьюзан.
— Говори, — нетерпеливо приказала я.
— Они требуют крови Татрикс Корцируса, — опасливо сжавшись, заговорила она, — они называют Вас тираном и оскорблением Корцируса.
— Но, почему? — воскликнула я. — Почему?
— Я не знаю, Госпожа, — ответила Сьюзан. — Возможно, из-за того что в городе возникла нехватка кое-каких товаров. Или они раздосадованы ходом войны!
— Но война в целом развивается удачно, — удивилась я.
— Да, Госпожа, — согласилась Сьюзан, почему-то опуская голову.
В этот момент послышался тяжелый удар в дверь.
— Лигурий, первый министр Корцируса, — объявил один из гвардейцев зычным голосом.
— Входите, — пригласила я.
В распахнувшуюся дверь, с львиной грацией, и королевским достоинством вошел Лигурий и, посмотрев на меня с высоты его внушительного роста, поклонился мне. В ответ я чуть склонила к нему свою голову.
При его появлении Сьюзан упала на колени, уперлась ладонями рук в пол и опустила голову между рук, принимая положение «поклон рабыни», обычное для нее в присутствии ее хозяина. Интересно, требовал ли Лигурий этого положения от всех своих рабынь. Мне почему-то казалось что так оно и было.
Лигурий бросил на рабыню быстрый раздраженный взгляд. Не трудно было догадаться, что она там делала.
— Это она пролила вино? — поинтересовался министр.
— Да, — не стала я выгораживать рабыню.
— Если Вы не хотите утруждать себя, — сказал он, — У меня найдется кому выпороть ее для Вас.
— Все в порядке, — отмахнулась я. — Она — всего лишь глупая, бесполезная рабыня. Пошла вон, Сьюзан. Закончишь с уборкой позже.
— Да, Госпожа, — дрожащим голосом сказала Сьюзан и, подскочив, в мгновение ока исчезла за дверью.
— Этой ночью, — заявил Лигурий, — Я отправлю ее к гвардейцам. Пусть она голышом станцует для них танец плети.
На Горе существует великое множество разновидностей танцев плети. В контексте того что министр приготовил для Сьюзан, по-видимому не подразумевался танец под музыку как в таверне. Скорее здесь предполагался вариант, при котором девушка, без музыки, обольстительно двигается, дергается и крутится перед развлекающимися мужчинами, которые щелкают плетями рядом с ней. Если она не достаточно преуспеет в увертках, или если она недостаточно чувственна, то плети станут падать не около нее, а на нее. Когда кто-либо из мужчин более не способен выдержать этого зрелища, то он хватает ее и бросает на циновку, где, она должна полностью ублажить его. Если же мужчина останется недоволен, то ее будут пороть теми же плетями, и так пока она не справится со своей задачей. Когда первый мужчина будет удовлетворен, танец начинается по новой, и в таком порядке продолжается до тех пор, пока все мужчины не попробуют рабыню, или пока им не надоест это развлечение.
— Как продвигается военная компания? — поинтересовалась я.
— Я как раз пришел, чтобы сообщить о еще одной знаменательной победе, — заявил Лигурий. — Это произошло на Равнинах Этеоклес.
— Выходит враги, уже к востоку от Холмов Этеоклес, и за Перевалом Тесея, — отметила я.
— Вы исследовали карты? — удивленно спросил Лигурий.
— Я спрашивала у людей, — объяснила я Лигурию, который прекрасно знал о моей неграмотности в гореанском.
— Понятно, — кивнул он.
Со стороны внутреннего двора послышались отрывистые команды, крики, и звон оружия. Я подскочила окну, выглядывая вниз.
— Это гвардейцы, — пояснил Лигурий, — они выступают, чтобы рассеять толпу.
— Да, — сказала я.
Гвардейцы, построившись в две колонны, со щитами и копьями, выходили за ворота. Через какие-то мгновения, на видимом отсюда участке площади появились бегущие прочь мужчины и женщины.
— Это всего лишь небольшие группы несогласных, — постарался успокоить меня первый министр. — Не берите в голову. Вас любят в Корцирусе.
— Как мне кажется каждая из наших новых побед, — заметила я, — происходит все ближе к Корцирусу.
— Конечно, Вы помните серебро, привезенное из Аргентума? — спросил он.
— Да, — кивнула я. — оно не могло не броситься в глаза, на параде в честь очередной победы несколько недель назад, который мы принимали.
— Который Вы принимали, моя Татрикс, — скромно поправил он меня.
— Да, — не стала я спорить.
Мне хорошо запомнился этот парад. Лигурий сидел вместе со мной в паланкине. Благодаря огромному росту и величавой осанке, его фигура сразу бросалась в глаза. Как и в мои предыдущие официальные выходы в город, очевидно в соответствии с традициями Корцируса, я была без вуали. Кажется черты моего лица, теперь стали известны тысячам горожан.
— Кажется, что серебра было даже несколько больше, чем ожидалось, — сказала я.
Лигурий промолчал.
— Наши войска вошли в Аргентум? — напрямую спросила я.
— Наши генералы не сочли это необходимым, — ответил Лигурий. –
— Кажется, что наша первая победа, после захвата шахт, произошла на Полях Хесиус, — припомнила я.
— Да, — согласился Лигурий.
— Вторая — на берегах Озера Иас, — продолжила я, — А третья — к востоку от Иссис.
Иссис — это река, текущая на северо-запад, и впадающая в Воск далеко на севере отсюда.
— Да, моя Татрикс, — признал Лигурий.
— Теперь мы победили еще раз, на сей раз на Равнинах Этеоклес, — добавила я сведения к уже имеющимся.
— Да, моя Татрикс.
— Эти равнины находятся в пределах ста пасангов от Корцируса, — подвела я итог.
— Это — часть плана, моя Татрикс, — попытался объяснить Лигурий. — Мы растягиваем их линии снабжения. В тот момент, когда мы сочтем это целесообразным, мы навалимся как тарн на табука, и перережем их. Вот тогда, измотав голодного деморализованного противника, мы покончим с ним одним сокрушительным ударом. Не волнуйтесь, Леди. Враги скоро будут беспомощны. Они уже очень скоро окажутся под нашими мечами.
— Нет ли в городе недостатка продуктов? — осторожно поинтересовалась я.
— Во дворце ни в чем нет никакого недостатка, — отмахнулся Лигурий. — Леди Шейла ведь насладилась своим пряным вуло этим вечером?
— А в городе? — уточнила я.
— Во время войны, всегда возможны некоторые незначительные лишения.
— Так ли они незначительны?
— Да, — кивнул он и, пятясь к двери и кланяясь, произнес: — С Вашего разрешения.
Лигурий ушел. А я спросила сама себя, как чувствует себя женщина, обязанная вставать в позу «поклон рабыни» перед таким мужчиной, и каково это оказаться в его руках.
Отбросив ненужные мысли в сторону, я вновь повернулась к зарешеченному окну. Отсюда, если присмотреться, можно было разглядеть, колеблющуюся на ветру и поблескивающую в лучах солнца, противотарновую проволоку. Она было натянута над внутренним двором, между крышами дворца и стенами. Насколько я слышала, ее натянули и других частях города.
Вновь открылась дверь и переступившая через порог Сьюзан опустилась на колени и склонила голову. Обычно, рабыни обязаны вставать на колени, входя в помещение, в котором находятся свободные людей. Это правило распространяется, и на обратную ситуацию, они встают на колени всякий раз, когда в помещение где они находятся, входит свободный человек.
— Ты можешь закончить свою работу, — сообщила я рабыне из Цинциннати, штат Огайо.
— Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, — сказала девушка, и через мгновение, уже снова стояла на четвереньках, опустив голову, и мокрой тряпкой оттирала каменные плитки пола, тщательно с них удаляя остатки липкого, уже подсохшего вина.
— Сьюзан, — окликнула я ее.
— Да, Госпожа? — девушка оторвалась от работы и подняла голову.
— Лигурий уже говорил с Тобой? — спросила я.
— Да, Госпожа, — кивнула она.
— Значит, Ты уже знаешь, что сегодня вечером Тебе придется танцевать перед мужчинами, — поняла я.
— Да, Госпожа. Перед отобранными им гвардейцами. Танец плети.
— Это была не моя идея, Сьюзан. Я не просила, чтобы Лигурий наказал Тебя. Это он сам решил. Я хочу, чтобы Ты знала это. Мне, правда, жаль.