— И как же это получилось, — спросил мужчина позади меня, — что Ты оказалась раздета?
— Бандиты забрали мою одежду!
— И оставили Тебя? — усмехнулся он.
— Да.
— Странные какие-то бандиты завелись в наших краях, — заявил мужчина. — Я бы на их месте, забрал с собой Тебя, а вот твою одежду оставил бы в канаве.
Я молчала, не зная, что ответить ему.
— Можно, конечно, предположить, — весело добавил он, — что они, возможно, имели слабое зрение, или, что в тот момент было очень темно.
Я по-прежнему молчала.
— Назови свой Домашний Камень? — вдруг резко спросил мужчина.
В голове стремительно замелькали варианты. Конечно, мне не хотелось бы как-то связывать себя с Корцирусом, или любыми другими городами из того района Гора, даже с тем же Аргентумом. Из разговора мужчин перед вылетом, я знала, что тарнсмэн держал курс на северо-запад. Тогда я выбрала, скорее наудачу, чем осознанно, город расположенный далеко на севере, я о нем лишь слышала, но, к сожалению, мало что знала. Это название было упомянуто, на тарновой платформе, перед самым моим побегом из лагеря Майла из Аргентума. Возможно, именно поэтому оно и всплыло в моей памяти.
— Камень Лидиуса, — сообщила я.
— И где же находится Лидиус? — поинтересовался он.
— На севере, — ответила я, и это было все что я знала.
— И где именно на севере?
Тут я снова замолчала, поскольку мне нечего было сказать.
— На берегу какого озера лежит Лидиус? — продолжил допрос мужчина.
— Я не знаю, — неуверенно призналась я.
— Конечно, ведь там нет никакого озера, — заметил он.
— Конечно, нет, — облегченно вздохнула я.
— А какая река там протекает? — вдруг спросил он.
— Там нет реки, — наудачу сказала я, и промахнулась
— Город лежит на берегу реки Лауриус, — усмехнулся он.
Что мне было ему ответить?
— А какой первый крупный город лежит к востоку от Лидиуса? — не унимался мужчина.
— Я не помню, — отчаянно сказала я.
— Может Вонда? — предложил он.
— Да, — попыталась угадать я еще раз.
— Нет. Вонда находится на реке Олни. А город к востоку от Лидиуса, это — Лаура.
— Да, — простонала я, слабая, голодная и скованная цепью.
— Ты сама-то веришь, что Ты — свободная женщина? — язвительно поинтересовался мужчина.
— Да, — ответила я.
— В таком случае, Леди, где же Ваш эскорт, Ваши охранники?
— Я путешествовала одна.
— Весьма необычно для свободной женщины, — заметил он.
Мне оставалось только промолчать.
— А что же Вы делали на этой дороге?
— Путешествовала.
— И как по-вашему, где мы сейчас находимся? — язвительно спросил мужчина.
— Я не знаю, — заплакала я.
Я понятия не имела, где оказалась, и какие города лежали вдоль этой дороги.
— Смотри сюда, — велел мужчина, переворачивая меня на бок.
Теперь я смогла рассмотреть его. Передо мной стоял весьма мускулистый, белокурый молодой парень. Он отнюдь не выглядел сердитым или жестоким. Присев радом со мной и пальцем он нарисовал что-то в грязи на дне канавы.
— Что это за буква? — спросил он.
— Я не знаю, — вынуждена была признаться я.
— Аль-Ка, — объяснил он.
— Я не умею читать.
— А вот большинство свободных женщин почему-то грамотны, — усмехнулся парень.
— Мне этого не преподавали, — честно призналась я.
— У Тебя соблазнительное тело, — заметил он.
— Пожалуйста, освободите меня, — отчаянно попросила я.
— А еще Тебя восхитительные рабские формы, — добавил он.
— Уберите с меня цепь, пожалуйста, — взмолилась я.
— Твое тело не предполагает, что это — тело свободной женщины, — сказал парень. — Скорее оно кричит, что это тело прирожденной рабыни.
— Я прошу Вас, освободите меня. Вы же видите, что я — свободная женщина. На мне нет клейма. Я не ношу ошейник!
— Попадаются некоторые рабовладельцы, — заметил он, — настолько глупые, что не клеймят своих женщин, и не надевают им ошейники.
— Это было бы глупо, — сказала я.
— Ну, вот и я так думаю, — засмеялся парень.
— Значит, Вы согласны, — воспрянула я духом, — раз я не в ошейнике, и без клейма, то я должна быть свободной.
— Не обязательно, — улыбнулся он, гася мой оптимизм.
— Снимите с меня эти цепи, — вновь попросил я.
— Как Тебя зовут? — поинтересовался он.
— Лита, — представилась я тем именем, которое запомнила с того времени, когда Друз Ренций водил меня в дом Клиомена в Корцирусе.
Именно этим именем, он называл меня там, Леди Лита из Корцируса. Оно само всплыло у меня в голове, вероятно, из-за того впечатления, что оказал на меня тот визит. Помнится, что и Публий и Друз Ренций сочли, что это подходящее для меня имя.
Вот только оба этих мужчин, и стоящий передо мной, и тот, что был на поверхности дороги, просто заржали, услышав это имя.
— Что не так? — удивилась я.
— Это — рабская кличка, — сквозь хохот выдавил из себя парень.
— Нет! — возмутилась я.
— Это — обычное имя среди рабынь, — вытирая выступившие слезы, сказал он. — Это, и на самом деле — одна из кличек, весьма популярных среди рабовладельцев, и даваемых самым необычайно соблазнительным и беспомощным рабыням.
— Но это — также имя и некоторых свободных женщин, — заявила я.
— Что ж, вполне возможно, я полагаю, — снова прыснул парень.
— Пожалуйста, освободите меня, — попросила я.
— Лита, — позвал меня он.
— Леди Лита, — осмелилась поправить его я.
— Лита, — строго сказал парень, и на этот раз я промолчала.
Я испуганно смотрела на него, ожидая продолжения.
— Лично для меня совершенно ясно, что Ты — рабыня, Лита, — заявил он. — Ты голая. Вполне очевидно, что у Тебя нет Домашнего Камня. Ты не знаешь, где Ты находишься. Ты — неграмотна. И даже твое имя — всего лишь рабская кличка.
— Нет! — отчаянно воскликнула я.
— Исходя из этого, — заключил незнакомец. — Так как кажется несомненным, что Ты — беглая рабыня, то впредь, обращаясь к нам, Ты будешь говорить — Господин.
— Пожалуйста, нет, — всхлипнула я.
— Но, если выяснится, что фактически Ты — свободная женщина, как утверждаешь, — продолжил он, — то никакого большого вреда Тебе причинено не будет. С другой стороны, если выяснится, что Ты рабыня, а я нисколько не сомневаюсь, что так и будет, то, несомненно, тебя ждет порка за непочтительность.
Я в страдании уставилась на него.
— Ты меня поняла? — уточнил парень.
— Да, — выдавила я из себя и, повинуясь его выжидающему взгляду, добавила: — Да, Господин.
— Это слово очень естественно слетает с твоих губ, Лита, — усмехнулся он.
— Да, Господин, — вынуждена была согласиться я.
— Ты можешь поблагодарить меня, — намекнул парень.
— Спасибо, Господин, — прошептала я, после чего он вытащил меня из грязи и, поставив на дно канавы, забросил на свое левое плечо.
Моя голова при этом оказалась за его спиной. Несомая таким способом девушка не может видеть, куда ее несут. Кроме того, в этом случае первым, что увидят те, к кому приближается несущий ее мужчина, будут ее ноги и ягодицы. Считается, что это полезно для нее. Нет ничего удивительного в том, что это распространенный способ носить рабынь.
Затем, поскальзываясь на крутом склоне, приседая, цепляясь рукой за траву, он выбрался из канавы на дорогу. Через мгновение меня усадили на одеяло, расстеленное на дне открытого фургона, запряженного тарларионом. Нельзя сказать, что они обращались со мной как-то грубо.
— Я очень голодна, Господа, — пожаловалась я. — Не найдется ли у вас что-нибудь поесть?
— Найдется, — кивнул тот из них, который вынес меня из канавы, и, пока его товарищ занимал свое место на передке фургона, порылся в мешке и выдал мне два солидных ломтя, два полных клина са-тарнового хлеба, то есть четверть каравая. Такой хлеб обычно выпекается круглыми, плоскими буханками и нарезается на восемь частей. Бывает, что хлеб пекут меньшими караваями, тогда их делят на четыре ломтя. Помимо хлеба он угостил меня сухофруктами, горстью кусочков лармы, изюма и чернослива. Также парень дал мне чашку, которую дважды наполнял водой из бурдюка. При этом он указал на сторону чашки, с которой я могла пить. Если чашка одна, то хозяин и рабыня пьют с разных сторон.
— Не ешь так быстро, — предостерег он меня, увидев, как с какой жадностью я запихиваю хлеб себе в рот, и поинтересовался: — Как давно Ты ела в последний раз?
— Прошлой ночью, — ответила я, — перед, тем как на меня напали разбойники.
Он усмехнулся, глядя, как я вгрызаюсь в хлеб. Вообще-то, последний раз нормально, если это можно так назвать, я питалась четыре дня назад, а прошлой ночью — это были объедки, которые я нашла на постоялом дворе.
— Ешь медленнее, малышка Лита, — посоветовал он, — а то так и до заворота кишок недалеко.
— Да, Господин, — пробормотала я, не переставая жевать.
Все хорошее имеет свойство кончаться, закончилась и моя трапеза, после чего парень забрал у меня чашку, из которой я пила, и прокомментировал:
— Теперь, поев и попив, Ты выглядишь гораздо лучше.
— Спасибо, Господин, — поблагодарила я. — Мне можно говорить?
— Можно, — разрешил он.
— Где мы находимся? — спросила я.
— На Виктэль Арии, — пожал незнакомец плечами, — к северу от Венны. Мы движемся на юг.
Из его ответа я поняла, что провела с тарнсмэномом больше времени, чем, возможно, следовало. В результате, я оказалась намного ближе к Ару, чем мне хотелось бы. С другой стороны, очевидно, он не направлялся в Ар напрямую. Вероятно, мне следовало быть благодарной ему за это. Похоже, он был из тех мужчин, которые были склонны относиться к своим коммерческим обязательствам весьма вольно. Судя по всему, тарнсмэн сделал крюк, забрав значительно севернее Ара. Вероятно, причиной такого его маршрута был постоялый двор, на котором он остановился, а точнее одна из тамошних рабынь, девушек, которые за дополнительную плату обслуживали постояльцев, следя за их потребностями и удобствами. Его ближайших приятелей, Бемуса и Торквата, насколько я помнила, отправили в Лидиус и Бази, так что спешить в Ар для встречи с ними у него смысл