— Ну, и что здесь произошло? — спросил служащий Архона, подойдя ко мне через некоторое время.
— Я заговорила с ней, Господин, — сразу призналась я, назвав его «Господином», поскольку он, как и парни, что поймали меня на окраине земель Виктэль Арии, быстро прояснил мне, что я должна обращаться к нему с уважением рабыни, и его нисколько не интересует, считаю я себя свободной или нет.
— Но она же — свободная женщина, — прищурился он.
— Да, Господин, — вздохнула я, и звякнув цепями, наконец, решилась опустить ноги на платформу.
— Это было глупостью с твоей стороны, — усмехнулся он.
— Да, Господин, — сказала я, и снова заплакала.
— У Тебя лицо красное, — отметил он.
— Да, Господин, — всхлипнула я.
Несколько позже, после полудня, после того, как меня покормили и напоили, но так и оставили стоять в кандалах, я решилась еще раз испытать удачу и узнать, что же написано на табличке, прибитой к столбу, к которому меня и приковали. На сей раз, наученная горьким опытом, я не стала беспокоить свободных женщин с подобным вопросом. Я знала, что была привлекательна, и у меня в этом не было никаких сомнений. Я уже очень устала, мои закованные руки, затекли и болели. Но я была выставлена напоказ таким откровенным способом, что моя привлекательность, во всяком случае я надеялась на это, не могли не вызвать интереса у проходящих мимо мужчин. По крайней мере, мужчины Земли, и это я знала точно и на своем опыте, не преминут попытаться угодить женщине одетой, например, в один только купальник, что уж говорить обо мне сейчас, когда мне и того не позволено.
— Сэр, Господин! — позвала я мужчину, который показался мне достаточно дружелюбно выглядящим.
Тот неторопливо, но с интересом приблизился ко мне, и поднялся на платформу.
— Да? — заинтересованно спросил он.
— Я — свободная женщина, но, тем не менее, я буду называть Вас «Господин», — сказала я, надеясь, что ему это польстит.
— Независимо от того, что Вы пожелаете, — улыбнулся он.
— И Вы — конечно, очень красивый Господин, — попробовала я подлизаться к нему, впрочем, не погрешив против истины, ибо парень на самом деле был очень красив.
С другой стороны мне надо было добиться своего. Мужчины, кстати, обычно, склонны верить всему, что им говорят.
— Спасибо, конечно, но хотелось бы знать зачем я сюда подошел.
— Та надпись над моей головой, видите, — указала я.
— Да, есть там такая, — согласился он.
— Вы сможете прочитать ее? — улыбаясь, спросила я.
— Почему бы и нет, — сказал он. — Конечно, смогу.
— Пожалуйста, пожалуйста, — принялась я пресмыкаться перед парнем. — Пожалуйста, прочитайте это для маленькой Литы.
Я снова использовала для себя это имя. Именно его я назвала, тем двум молодым людям на дороге, а позже, дабы быть последовательной и не запутаться служащему Архона. Впрочем, я не возражала против такого имени. Оно мне скорее нравилось. И оно возбуждало меня.
— Там написано, — сказал мужчина, и сделал длинную паузу, — Выпорите меня, если я заговорю без разрешения.
Я побледнела от испуга, но заметила, что он улыбается.
— Но ведь на самом деле там написано не это? — уточнила я.
— Нет, — признал он.
— Пожалуйста, ну скажите мне, что же там сказано, — взмолилась я.
— Сначала, давай мы предположим, в целях выяснения истины, что Ты — рабыня, — начал он.
— Хорошо, Господин, — озадаченно кивнула я.
— В таком случае, считаешь ли Ты, что рабы должны служить свободным людям? — поинтересовался он. — Или по твоему, это свободные люди должны прислуживать рабам.
— Конечно, я полагаю, что — рабы, должны служить свободным людям, — торопливо ответила я, — по-другому просто невозможно.
А что я должна была ему ответить? Я же не хотела, чтобы мне досталось плетью так, что мясо отстанет от костей.
— Значит, если бы я прочитал эту табличку для Тебя, — вывел он, — то получилось бы, что это я служил Тебе, не так ли.
— Так, Господин, — признала я.
— А Ты ведь не хотела бы этого, не так ли? — уточнил он.
— Нет, — поскорее открестилась я.
— Получается, — усмехнулся он, — что, Ты не хочешь, чтобы я прочитал эту надпись для Тебя.
— Нет, Господин, — сказал я, чувствуя себя совсем несчастной.
— Вот и замечательно — развел он руками и, посмеиваясь, удалился.
Будучи в расстроенных чувствах, я тряхнула цепями. А ведь он показался мне, очень добрым мужчиной. Возможно, если бы я не стала пытаться играть с ним, ни пытаться обмануть, то он, вполне вероятно, и прочитал бы для меня эту надпись. А сейчас мне осталось лишь разочарованно смотреть ему вслед.
Он совсем не показался мне таким уж жаждущим мне угодить, даже, несмотря на то, что я был совершенно раздета, и до меня, со странным, сродни страху и возбуждению, чувством глубоко внутри меня, наконец дошло, что в этом мире вовсе не мужчины, а голые или скудно одетые женщины, женщины, которые являются рабынями, или, как мужчины предполагают, что они являются рабынями, должны служить и угождать мужчинам. Это была не Земля, здесь — Гор.
— О, Леди! — отчаянно позвала я. — Пожалуйста, Леди!
Рабыня, шедшая в одиночку, одетая в короткую, красную тунику без рукавов, зато с разрезами по докам до самой талии, удивленно закрутила головой, чтобы увидеть, к кому же я могла обращаться.
— Леди! — снова окликнула я ее.
— Я не леди, — объяснила она. — Я — рабыня.
— Пожалуйста, — взмолилась я. — Вы можете прочитать надпись, на табличке, прибитой над моей головой?
— Разве Ты сама не можешь прочитать это? — спросила она.
— Нет, — вздохнула я.
Я с надеждой смотрела на нее. У нее были приятные формы фигуры, каштановые волосы и карие глаза. Ее горло плотно обхватывал стальной ошейник.
— Мне жаль, — покачала она головой. — Я тоже не могу. Меня никогда не учили читать.
И рабыня покинула меня, торопясь по своим делам, или скорее по делам ее господина.
— Что здесь происходит? — грозно спросил служащий Архона.
— Ничего, Господин, — испуганно пискнула я.
— Если Ты задержишь рабыню, спешащую по поручению ее господина, и она опаздывает, то, скорее всего ее ждет наказание плетью, — объяснил он.
— Мне жаль, Господин, — тут же пожалела я, что задержала женщину.
— Почему Ты ее задержала? — поинтересовался он.
— Я хотела, чтобы она прочитала надпись, отправленную над моей головой, — призналась я.
— Почему же Ты не спросила об этом у меня?
— Я боялась, — честно сказала я. — Сами Вы не стали читать ее мне. И я подумала, что возможно, Вы не хотели, чтобы я знала то, что там сказано.
— Значит, толком не зная можно это или нет, — заключил он, — Ты, тем не менее, попыталась, возможно, в обход моего желания, узнать содержание надписи?
— Да, Господин, — всхлипнула я. — Простите меня, Господин!
— Тебя стоит выпороть, — сообщил он мне, отстегивая смотанную петлями рабскую плеть со своего пояса.
— Я — свободная женщина! — взвизгнула я.
— У Тебя тело рабыни, — заметил он.
— И даже это не отменяет того, что я — свободная женщина, — сказала я.
— Возможно, Ты и правда — свободная женщина, — усмехнулся он. — Мне трудно представить рабыню, которая была бы настолько глупой.
— Не надо бить меня, — взмолилась я.
Я с непередаваемым облегчением наблюдала, как служащий вновь свернул ремни плети. Но мое облегчение оказалось временным и крайне недолгим. Он поднес ее прямо к моему лицу.
— Поцелуй и оближи это, — приказал он.
— Пожалуйста, — застонала я.
— Ты сделаешь это сейчас, или Ты сделаешь это после того, как будешь выпорота ей, но сделаешь все равно, — предупредил мужчина.
Мне ничего не оставалось, кроме как покорно вытянуть голову вперед и, аккуратно, облизать и поцеловать его плеть. Кивнув, он пристегнул свое безжалостное, гибкое приспособление для наказаний обратно на свой пояс.
— Господин, — осмелилась позвать его я.
— Да.
— Почему Вы не сказали мне, что написано на табличке? — спросила я.
— Я показал ее Тебе, — объяснил он. — Но мне не приходило в голову, что Ты не грамотная.
— Но я действительно не умею читать, — призналась я ему. — Пожалуйста, скажите мне, что там написано!
— Не сейчас, милая Лита, — усмехнулся он. — Не сейчас.
И он ушел, оставив меня одну, прикованную к столбу посреди площади. От досады я топнула правой ногой, и сердито встряхнула цепями. Слезы затопили мои глаза. Я была унижена, как самая настоящая рабыня.
А день все никак не кончался. Уже не только руки, но и все мое тело нещадно ломило и болело.
Время от времени, то один мужчина, то другой останавливались посреди спешащей куда-то толпы, чтобы взглянуть на меня. Обычно я прятала глаза, но, даже в этом случае, мне казалось, что я ощущаю на себе их жадные взгляды, словно ощупывающие мое тело. Я не могла даже прикрыться руками, ибо меня приковали цепями, и выставили под их пристальные взгляды, как могли бы выставить любую другую голую рабыню.
Иногда они подходили к платформе вплотную, чтобы осмотреть меня более тщательно. Однако служащий Архона, запретил им касаться моего тела, проверять мои рефлексы рабыни. Точно так же я была не обязана реагировать на определенные виды команд, например, изображать «губы рабыни», кривя их как если бы собираясь поцеловаться, или медленно извиваться перед моими зрителями. Значит, они все еще рассматривали теоретическую возможность того, что я могла оказаться свободной.
— Она здесь не для торгов, — отрезал служащий Архона, одному нетерпеливому парню, особенно мной заинтересовавшемуся.
— Очень жаль, — явно огорчился тот.
— По крайней мере, не сейчас, — добавил чиновник.
— Значит, позже, возможно, — обрадовался парень.
— Не исключено, — согласился служащий.
Это случилось во второй половине дня, уже ближе к вечеру. Я, вдруг, напрягалась в ужасе от увиденного, и стремительно опустила голову, задрожав всем телом. Больше всего в тот момент, мне хотелось стать невидимой, спрятаться как можно дальше, но, конечно, цепи отлично справлялись со своей задачей. Я была выставлена на всеобщее обозрение, и совершенно бе