— На этот раз не рабыня, — проговорил Хассан, вцепившись зубами в жареную ногу вуло, отрывая мясо и с аппетитом жуя.
— Признаться, я думал, что Вы охотитесь только на рабынь, — удивился Эйто.
— Мятежник Кассым, позарившийся на трон Тора, и разорванный в клочья моими животными, никогда не был рабыней, — засмеялся Хассан.
Я непроизвольно вздрогнула, и снова поцеловала его в плечо, легко, почти незаметно. Я не хотела слишком явно демонстрировать ему свое присутствие. И дело даже не в том, что я боялась его, хотя, конечно, боялась до дрожи в коленях, просто именно это я должна был делать в такой ситуации, в которой я оказался. Моя роль, в ситуации этого рода, заключалась именно в том, чтобы не отвлекать его от разговора.
В действительности, я не должна была помешать, например, его беседе. Моей задачей было находиться на заднем плане, наподобие музыкального фона, если, конечно, мужчина не захочет продолжения. Все же, помимо моего желания, я почувствовала жар и сырость между моих бедер. Трудно было отрицать тот факт, что его близость, его энергия и мощь, даже, несмотря на мой страх и мое нежелание, возбуждали меня. Я была так близко к нему, и была такой раболепной, нежной, и возбуждающейся с каждым ином все сильнее.
Какой маленькой и нежной казалась я сама себе рядом с его мощью и властью. Нет, здесь, на этой планете, не могло возникнуть никакой путаницы в естественных отношениях. Было очевидно, что, такие, как он были владельцами, а таким как я была уготована участь их рабынь. Я еле сдерживала стоны. Как ощутимо было его присутствие для меня из-за моей наготы, и моего ошейника. Все мое тело стало чрезвычайно чувствительным. Когда-то на Земле я была свободной женщиной, с головой забитой ложными мифами об общечеловеческих ценностях. Здесь, в мире, живущем по законам природы, я оказалась на своем месте, рабыней в ошейнике, в присутствии Господина.
— И кто же, тогда, Ваша добыча? — не отставал Эйто. — Кто он?
— Это не «он», — сытно рыгнув отозвался Хассан, бросая обглоданную кость на блюдо. — «Она». Это — женщина.
Я испуганно отпрянула от Хассана.
— Это, кто-то известный? — спросил Эйто.
— Да, — кивнул Хассан.
— Надеюсь, не будет бестактностью спросить кто она?
— Это не секрет, — отмахнулся Хассан.
— И кто же это? — напрягся от любопытства Эйто.
— Шейла, — наконец назвал имя Хассан, — прежняя Татрикс Корцируса.
Я отодвинулась еще дальше от охотника, поскольку меня неудержимо заколотила дрожь, и я испугалась, что этот зверь почувствует это.
— Но что Вы делаете в Аре? — удивленно спросил Эйто. — Что ей делать в Аре. Ведь Ар, будет последним местом в мире, в котором можно ожидать найти ее.
— Именно так она, и будет думать, — засмеялся Хассан. — Именно поэтому я уверен, что она здесь.
— Я так понимаю, что Вы рассчитываете на высокую награду за ее поимку, — предположил Эйто.
— Да, — кивнул Хассан. — Ее подняли уже до полутора тысяч золотых. Но, честно говоря, меня больше интересуют даже не деньги. Я много слышал об этой гордой и надменной женщине. Я намереваюсь поймать и заставить ее покориться моим желаниям.
— Понятно, — понимающе заулыбался Эйто.
Хассан повернулся и пристально осмотрел меня.
— Падай, — приказал он, — и раздвигай свои ноги.
— Да, Господин, — выдавила из себя я, выполняя его команду.
— Извините меня, — бросил Хассан Эйто.
— Конечно — конечно, — развел руками Эйто, направляя свое внимание в другую сторону, и присоединяясь к беседе с мужчиной слева.
— Ну и что не так? — спросил Хассан, склоняясь надо мной.
— Простите меня, Господин, — взмолилась я. — Просто я боюсь Вас. А также, я боюсь за бедную Шейлу, Татрикс Корцируса.
— Я запомнил твои ответы, — сказал Хассан.
— Я знаю про Вашу репутацию охотника, Господин, — прошептала я. — Я боюсь, что у нее шансов не многим больше чем у простой рабыни.
— Она — гордая, свободная женщина, — усмехнулся Хассан, — но я буду охотиться на нее как на рабыню.
Я застонала.
— И почему же Тебе не безразлична ее судьба? — поинтересовался он.
— Мы — обе, в конечном счете, женщины, — ответила я, — мы те, кто должны бояться и служить мужчинам.
— Это не моя проблема, что у Вас обеих, пол рабыни, — сказал Хассан, прикасаясь ко мне.
— Нет, Господин, — вскрикнула я.
— Ты — хорошенькая рабыня, — заметил он.
— Спасибо, Господин. Вы собираетесь сделать мне больно? — спросила я.
— А Ты собираешься быть абсолютно послушной и полностью ублажить меня? — спросил он в ответ.
— Я буду абсолютно послушной, — тут же исправилась я, — и я попытаюсь полностью удовлетворить Вас Господин.
— Хорошо, — проговорил он.
— Значит, Вы сделаете мне больно? — снова спросила я.
— Я сделаю с Тобой все, что и как мне понравится, — ответил он.
— Да, Господин.
— Хм, это уже интересно, — протянул он. — Только что Ты казалась горячей и готовой. Ты уже почти теряла сознание и задыхалась от желания, и я даже мог почувствовать твой запах. А сейчас Ты кажешься холодной и напряженной.
— Простите меня, Господин, — простонала я.
— Ты хорошо увлажняешься? — спросил Хассан.
— Обычно да, Господин, — честно призналась я.
— Ну, что ж, тогда, возможно я смогу разогреть Тебя снова, — улыбнулся он, и начал касаться меня.
Я не осмеливалась сопротивляться его прикосновениям. Я была полностью беспомощна под ним.
— Вы когда-нибудь видели Татрикс Корцируса, Господин? — спросила я, начиная извиваться и постанывать под его руками.
— Нет, — снизошел он до ответа.
— О-о-ох! — застонала я, от его прикосновений, так хорошо напомнивших мне о том, что я была в ошейнике.
— Кажется, что Ты снова потекла, — заметил мужчина.
— Да-а-а, — задыхаясь выдавила из себя я. — О-о-о, Да-а-а!
— Зато у меня есть детальное ее описание, — шепнул он мне в ухо. — Например, Тебе могло бы быть интересно узнать, что Ты, по крайней мере, в общих чертах, напоминаешь ее.
Внезапно он отстранился от меня, внимательно и удивленно изучая все даже самые малейшие особенности моего лица и тела.
— Это интересно, — протянул он. — Сейчас Ты, совершенно точно напомнила мне ее.
— Господин? — удивленно спросила я.
— Цвета глаз и волос те же самые, и общий тон кожи совпадает, — задумчиво перечислял охотник. — Фигура, кажется, довольно близкой к тому, что можно было предположить, Рост и вес, кстати, тоже довольно похожи. Хм, запястье, щиколотка и размер ошейника, возможно, тоже совпадают, учитывая, что это сложно было определить у свободной женщины.
— Кажется, у Вас действительно довольно подробное описание, — сказала я.
Признаться, я была удивлена тем, что он у него были сведения о размерах моих запястий, щиколоток и ошейника. Обычно никто не интересуется о таких вещах, применительно к свободной женщине. Хотя, я бы предположила, что такие измерения, уместны для любой женщины.
Кстати, опытный работорговец, обычно, может определить размеры ручных и ножных кандалов, а также и размер ошейника почти с первого взгляда. У меня размер ножного браслета — два, ручного — два, а ошейника десять хорт. Это практически самые обычные и самые распространенные размеры на Горе. Так наиболее распространенными размерами кандалов являются второй и третий. А ошейников — десять, одиннадцать, и двенадцать хорт.
— Да, — задумался он. — Ты и, правда, практически полностью подходишь под описание.
— Так может быть я, и есть она, — смело предложила ему я простое решение.
— Возможно, — протянул он, снова склоняясь надо мной.
Я повернула голову в бок. Его руки вновь заскользили по моему телу.
— И как Вы сможете определить, что, что я не она? — хрипло спросила я, и отчаянно закричала. — О-о-о-ох, О-о-у-ай!
— Мне не кажется вероятным, что она может оказаться извивающейся рабыней, — заявил охотник.
— О-о-а-а! — закричала я еще громче, и лишь когда он остановил руку, я немного успокоилась и сказала: — Но Вы же никогда не видели ее.
— Нет, — кивнул он.
— Тогда, как Вы опознаете ее? — поинтересовалась я.
— А мне и не надо ее узнавать, — усмехнулся он. — Ее опознает слин.
— Господин? — теперь уже удивилась я.
Я изо всех сил пыталась абстрагироваться от тех ощущений, что захлестывали меня в его руках, я пыталась напрячься.
— Все просто, в Корцирусе, я раздобыл ту одежду, которую она носила, — объяснил охотник. — Она сейчас со мной, в Аре, как и мои помощники и слины. Завтра я начинаю свою охоту
— Но Ар — огромный город, — заметила я. — Наверное, здесь народу не меньше миллиона.
Мне оставалось надеяться только на то, что на улицах миллионного города должны оставаться и миллионы следов, старых и свежих, закрывающих старые. Конечно, будет невозможно вычленить запах единственных нужных следов среди такого количества смешанных слоев запаха ежедневно снующих туда-сюда прохожих.
— Верно, охота будет не легкой, — признал Хассан. — Зато интересной!
— Возможно, ее даже нет в Аре, — осторожно предположила я.
— Она здесь, — уверенно сказал он, и его руки с удвоенной энергией заходили по моему телу, заставляя меня терять контроль над собой.
— Пожалуйста, Господин, будьте со мной нежным! — взмолилась я.
И внезапно, его движения стали нежнее, и мое тело, с благодарностью, само устремилось навстречу его прикосновениям. И одновременно он был тверд со мной, напоминая мне, кто из нас кому принадлежал. Наконец, я беспомощно выгнулась навстречу к нему, моля о его милосердии.
— Так Ты собираешься отдаться мне? — с улыбкой спросил Хассан.
— Как того пожелает, Господин, — заплакала я.
— Даже не пытайся сопротивляться мне еще раз, — предупредил он. — Мне это не нравится.
— Не буду, Господин! — простонала я.
— Чувствуй, — приказал он. — Чувствуй, глубоко!
— Да-а-ох, Господи-и-ин, — закричала я.
Я чувствовала, и чувствовала глубоко, как беспомощная, обладаемая рабыня. Я чувствовал, как будто меня начало выворачивать наизнанку от зажженных им ощущений. Я стонала, хрипела, кричала и рыдала. Какое там сопротивление! Я больше не могла даже думать о каком-то сопротивлении ему. Я вообще ни о чем не могла думать. Я лишь тряслась от рыданий и вожделения, и умоляла его поскорее взять меня.