Часто может сбивать с толку и раздражать, тот факт, что одна и та же улица иногда известна разным людям под различными именами. Довольно распространено, например, такое явление, когда улицу в одном конце называют одним именем, а уже на другом конце она известна под другим, и возможно даже не под одним, а под двумя, или тремя, в зависимости от ее длины. Например, люди с разных концов могут думать об это улице, как о той «где кожевник Васкон держит свой магазин», и одновременно как об улице «где у Мило Пекаря есть кондитерская». Иногда имена улицам дают происшествия, например: «Горелая улица», «Паводковая улица», «улица Шести Изнасилованных Рабынь», и тому подобные.
Само собой, часто, такое бытовое описание улицы естественным образом развивается, укорачивается и превращается в официальное название. Например, «улица, где у Посвященных есть свой храм», со временем, скорее всего, станет «Храмовой улицей», «улица, где Вы можете найти, пивоваренный завод» вскоре может превратиться в «улицу Пивоваров», и так далее. Никто, в конечном счете, не удивится, если, улица, где Тэсьяс написал свои стихи, или сборник стихов, такой как, «Предсказания Талендера», станет не более чем просто «улица Тэсьяса», или даже, как возможно, предпочел бы сам Тэсьяс — «Талендеровая улица».
Кстати в гореанских городах, названия улиц, там, где они есть, конечно, подписываются не на прибитых к столбам табличкам, а наносятся краской прямо на углах зданий, обычно, в нескольких футах от мостовой. У многих зданий на перекрестках Ара, кстати, углы закруглены, особенно это касается тех домов, что расположены на узких улочках. Это должно позволить пожарным фургонам, несущимся по улицам города проходить повороты не теряя скорости.
Хотя и напуганная предупреждением стражника, но и не желая оставлять своих следов на Изумрудной, я повернула налево, чтобы переулком выйти на «Дорогу Вдоль Стены», на которой, как мне казалось, будет безопасно. Само собой эта дорога следовала вдоль внутренней стороны стен вокруг Ара, и насколько я представляла, находилась всего в четырех — пяти кварталах на запад. Но попасть туда напрямую, у меня не получилось, выбранный мной переулок закончился. Я повернула на другую улицу, потом снова, и еще, уже не понимая, куда и где я иду. А улицы становились все уже и мрачнее.
День выдался жарким, и людей на улицах встречалось немного. Через несколько енов я растерянно остановилась, внезапно до меня дошло, что я окончательно заблудилась. Я понятия не имела на какой улице и в каком районе я очутилась. Даже умей я читать, не было здесь ни одного написанного на углах зданий названия. Даже по теням от домов, я больше не могла уверено сказать в каком направлении идет та, или иная улица, их узость, и множество сделанных мной поворотов полностью сбили меня с толку. Я не могла даже, идти в каком-то одном прямом направлении, настолько извилистые они здесь были. Я заметила какого-то молодого бездельника подпиравшего спиной стену, поспешила проскочить мимо него.
Пройдя несколько ярдов, я опасливо оглянулась назад. Парень спокойно наблюдал за мной, но пойти следом попытки не сделал, и я, облегченно вздохнув, поспешила дальше. Улочка закончилась единственным поворотом направо.
Через несколько инов я чуть не закричала от радости, увидев что эта улица примыкает к более широкой, явно шире, чем те по которым я плутала последние ены. Она была ярко освещена и прогрета солнцем. И, что немало важно казалась пустынной. Чуть не подпрыгивая от радости и нетерпенья, я поспешила туда. Как вдруг…
— Привет, Красотка, — сказал он.
Он возник передо мной, как из-под земли, и я чуть не воткнулась в него носом. Скорее всего, парень проскочил, либо между домами, либо сквозь какое-то здание со сквозным проходом. Так или иначе, но, похоже, он знал здесь все лазейки, в том числе и в каком месте меня можно было бы перехватить.
— А вот на колени падать не надо, — сказал он, схватив меня за руку.
— Господин? — запинаясь промямлила я.
Придерживая меня рукой, он бросил быстрые взгляды в оба конца улицы, убедившись, что там было пусто. Лишь после этого, парень дернул меня к узкому проулку.
— Не вздумай шуметь, — предупредил он, — а не то разрежу тебя на две половинки как плод ларма.
Он втянул меня в проулок, и, через несколько инов мы оказались в узком уединенном проходе между стенами двух зданий, упиравшимся в стену третьего. Вот к этой третьей стен он меня и прижал спиной. Все что я видела это проход позади него. Спиной я чувствовала теплую кирпичную стену. Он стоял вплотную ко мне, и с интересом рассматривал меня с высоты своего немаленького роста. Поддев пальцем мой подбородок, он прочитал гравировку на моем ошейнике.
— Рабыня для праздников, а? — явно обрадовался он.
— Ой! — тоненько взвизгнула я.
— И без пояса, — с усмешкой констатировал парень.
Я даже ахнуть не успела, как уже стояла лицом к стене, а мои руки оказались скрещенными за спиной с наброшенной на них веревочной петлей. Затем, одна за другой добавились еще несколько аккуратных петель, а потом последовал рывок, затянувший узел. Весьма тугой узел! Я снова оказалась в беспомощном состоянии. Судя по его сноровке, я заключила, что была далеко не первой девушкой, которую он затащил в этот тупик.
— Лицом ко мне, — скомандовал парень.
Противиться я не посмела. Один конец веревки, свисал с узла стянувшего мои запястья и щекотал мои щиколотки сзади. Мне не составило труда понять значение этого. Он не собирался заканчивать со мной по-быстрому.
— Вот теперь Ты можешь встать передо мной на колени, — сказал он, и не отрывая от меня глаз проследил, как я связанная опустилась перед ним на колени, и, в конце концов, приказал: — А теперь ублажи меня.
— Да, Господин, — покорно отозвалась я, наклоняясь и начиная с его ног.
Я лежала на боку в тупике. Теперь и мои щиколотки были связаны и притянуты позади меня к моим запястьям. А парень откинувшись спиной на стену, сидел рядом со мной и отдыхал.
— Пожалуйста, Господин, — попросила я. — Отпустите меня.
Он подполз ко мне и развязал мои ноги.
— Спасибо, Господин, — сказала я, но тут же вскрикнула, — Ой!
Парень резко развел мои ноги в стороны.
— Ай! — крикнула я, когда моя туника оказалась задранной до талии.
Он жадно смотрел на меня.
— Господин?
— А ну-ка скажи, «я — дорогая рабыня для праздников, — велел парень.
— Я — дорогая рабыня для праздников, — повторила я.
Наверное, это было верно, ведь я уже могла стоить, по крайней мере, серебряный тарск на большинстве рынков. Я была привлекательна, и теперь уже дрессирована.
— «Но я, лежа на спине и расставив ноги, умоляю Вас использовать меня», — продолжил он.
— «Но я, лежа на спине и расставив ноги, умоляю Вас использовать меня», — покорно повторила я за ним.
— А теперь еще раз, и с более чувственно, — приказал насильник.
— Я — дорогая рабыня для праздников, но я, лежа на спине и расставив ноги, умоляю Вас использовать меня, — проговорила я все фразу.
— Ну, хорошо, так и быть, — усмехнулся он, наваливаясь на меня сверху.
Закончив со своим делом, насильник перевернул меня на живот и развязал мне руки.
— Ты можешь поблагодарить меня, — довольно засмеялся он.
— Спасибо, Господин, — пробормотала я.
И он исчез. К тому времени, когда я смогла подняться, и пошатываясь выбраться из тупика в переулок, его уже нигде не было. Возможно, он думал, что сегодня у него выдался удачный день. А веревку он забрал с собой, должно быть, приготовив ее для другой рабыни, случись ей по неосторожности, в одиночку и без пояса проложить свой путь мимо него.
Разгладив свою тунику, он даже не потрудился снять ее и всю измял, я покинула злополучный переулок.
День уже клонился к закату. Вдалеке показалась стена, возвышавшаяся над некоторыми зданиями. Используя ее как ориентир, я начала медленно идти в ту сторону. Я, должно быть, была слишком озабочена поиском дороги, и потому обнаружила слина, уже, когда тот дико зашипел, а потом возбужденно завизжал не более чем в сотне ярдов позади меня. Подобный звук они иногда издают, когда отчетливо чувствуют свежий запах добычи, но их нетерпеливый охотничий азарт сдерживается ловчими. Звери хотят броситься вперед, но не могут сделать этого, и выражают удерживающим их охотникам степень своего негодования и возбуждения.
— Вон она! — услышала я, чей-то радостный крик.
Я стремительно обернулась и увидела двух слинов, каждого удерживаемого парой егерей, Хассана, его помощников, и толпу горожан, как мужчин, так и женщин, не менее двухсот человек.
В голове не осталось никаких разумных мыслей, только бежать без оглядки. И я побежала.
— Спускайте слинов! — услышала я азартные крики из-за спины.
Если бы слинов спустили с поводков, то можно не сомневаться, что уже в считанные ины, они бы рвали меня в клочья. Я отчаянно бежала прямо по улице. В какой-то момент, оглянувшись, я увидела, что слинов не освободили от поводков, по крайней мере, пока. Пойми я, что это уже произошло, и мне оставалось только упасть на колени и закрыть лицо руками, чтобы не видеть, как они сверкая глазами, открыв свои зубастые слюнявые пасти бросаются на меня, чтобы хватать, рвать, терзать. Споткнувшись, но удержавшись на ногах, я продолжила свой бег перед животными, перед охотниками, перед нетерпеливой толпой. Мне на глаза попались пара мужчин опасливо прижавшихся к стене здания. Эти явно не хотели оказаться поблизости от меня, если случись так, что слинов все же спустят на меня.
Я отчаянно неслась по улице. Слины и загонщики, настойчиво и терпеливо, в течение нескольких анов распутывали мои старые следы. Но видимо, в какой-то момент они взяли мой более свежий след. Ведь держись они моих следов двухдневной давности, когда я гуляла по улице Венактикуса, а не по Клайва, они не оказались бы в этом районе. Я сама в этой части города оказалась впервые. Скорее всего, они взяли свежий след где-то около площади Тарнов. Для слинов поставленных на след, это обычная практика идти за самыми сильными запахами.