Хассан пристально посмотрел в ее глаза, как мог бы хозяин посмотреть в глаза своей рабыни.
— Кто Вы? — хриплым голосом спросила она.
— Я — Хассан из Касры, — снизошел он до ответа, — некоторые называют меня, Хассан — Охотник на рабынь.
— Не-е-ет! — заплакала она.
— И, тем не менее, я — это он, — усмехнулся Хассан.
— Я во власти Хассана — Охотника на рабынь, — проговорила она, с жутью и не желанием верить.
— Да, — кивнул мужчина.
Я даже испугалась, что она сейчас упадет в обморок.
— Что Вы собираетесь сделать со мной?
— Собираюсь отвести Тебя в свой дом в Аре, — сказал мужчина, — но по пути туда мы сделаем небольшую остановку кое-где. Потом Тебя упакуют в золотой мешок, и доставят в Аргентум.
Хассан удержал ее моментально расслабившееся и обвисшее тело поводком, аккуратно уложив ее на дорожку. Она все-таки упала в обморок. Мужчина, покачав головой, наклонился и, подхватив ее обмякшее тело, легко перекинул его через плечо. Ее ноги оказались у него спереди, а голова висела за его спиной, уже ненужный поводок так и остался болтаться позади него. После этого Хассан и его люди, прихватив с собой слинов, покинули двор. Я предположила, что она скоро проснется на его плече. Интересно, каково ее будет понять, что ее несут как рабыню.
Теперь уже и зеваки, а также, и большинство офицеров Ара, начали расходиться.
А мне вдруг вспомнилось, как несколько дней назад я лежала покорная рукам Хассана — Охотника на рабынь.
— Тогда, как Вы опознаете ее? — поинтересовалась я.
— А мне и не надо ее узнавать, — усмехнулся он. — Ее опознает слин.
У него была одежда Татрикс полученная им из Корцируса, по-видимому, из ее собственных покоев. Ее-то он и использовал, чтобы дать слинам узнать запах своей добычи. И мне здорово повезло, что та одежда, скорее всего, оказалась не моей. Слины игнорировали меня. Они искали другую.
Десятки ранее непонятных вещей теперь, внезапно, переставали быть загадочными для меня. Мне сообщили, что я была Шейлой — Татрикс Корцируса, и что здесь, на Горе, это должно стать моей новой личностью. Возможно, в некотором смысле, тогда, я действительно была Шейлой, но, также очевидно, что была и другая тоже настоящая Шейла. Тот сон, или полубред, в самом начале моего пребывания в Корцирусе, и теперь я поняла это совершенно отчетливо, не был сном вовсе. Будучи в полубессознательном состоянии после выпитого вина со снотворным я действительно видела Лигурия и Шейлу. Несомненно, ей было любопытно взглянуть на меня. Я вспомнила, как Сьюзан, однажды, была ужасно поражена, найдя меня в моих покоях. Значит, несмотря на все предосторожности Лигурия, она, по-видимому, мельком заметила другую Шейлу, в другом месте дворца. Естественно она приняла ее за меня. Теперь-то я понимала, что ее удивление объяснялось обнаружением меня в моей комнате, так скоро и так неожиданно, с ее точки зрения.
Этим же объяснялся, также, и мой необычный и рваный график, если можно так выразиться, когда в строго определенное время, я должна была находиться в своих апартаментах. Именно в это время, настоящая Шейла была во дворце, и, несомненно, занималась управлением Корцирусом. Теперь-то я понимала, почему меня держали в стороне от государственных дел и принятия действительно важных решений. Впрочем, что и говорить, я действительно была абсолютно не готова к подобным делам. Было бы абсурдно, допускать меня не являвшуюся настоящей Татрикс Корцируса, к управлению городом.
Сейчас стало совершенно ясно то, чего я прежде никак не могла взять в толк: страх и ненависть, с которыми люди смотрели на Татрикс. Я не сделала ничего такого, насколько я могла знать, чтобы внушить подобные чувства. Зато теперь, наконец, до меня дошло, что эти чувства, несомненно, были результатом правления и политики истинной Шейлы, реальной Татрикс.
Именно ее, и теперь это стало ясно как день, я видела в небольшой комнате перед тронным залом в день, когда войска Ара и Аргентума вошли в город. Я знала, что где-то есть женщина, которая напоминала меня. Лигурий, несколько раз, проговорился мне об этом. Он казался здорово очарованным ее. Я больше не сомневалась, что как раз Шейла и была той женщиной, замаскированной под пленницу и взятой на поводок. Ее-то и надо было скрыть от солдат Ара, и вывезти в безопасное место. Много же времени понадобилось мне чтобы понять все это!
В большом зале, перед его отъездом, Лигурий сказал мне, что я буду скоро служить своей цели.
«— Скоро Ты исполнишь свое предназначение, — сказал он.
— Какое еще предназначение? — уточнила я.
— То предназначение, которое как мы опасались, возможно, однажды Тебе придется исполнить, именно это главная причина, по которой Ты и была доставлена на Гор.».
Только теперь, в саду на окраине Ара, я полностью поняла, как же меня обманули, при этом сказав абсолютную правду! Меня доставили на Гор, именно на всякий случай, если ситуация пойдет по некому непредвиденному сценарию. Например, если дела в Корцирусе пойдут неудачно для Лигурия и Татрикс, если горожане решаться на восстание. Или если бы запланированная война за шахты Аргентума пойдет неудачно, что в конечном итоге и произошло. Вот тут-то и была нужна я, чтобы дать возможность им самим скрыться, оставляя разгневанному народу и грозным врагам, довольно скромный приз в виде наивной меня, предоставляя своим противникам сорвать злость на ни в чем неповинном двойнике.
Хорошо же, они все спланировали. Они сделали так, что даже, я сама поверила, что фактически была Шейлой — Татрикс Корцируса, что это, по крайней мере, на Горе, было моей личностью. И этому поверили и Сьюзан, и Друз Ренций, и многие другие. Мой облик часто и публично предъявлялся горожанам Корцируса и не только его. Тысячи людей видели меня и были в состоянии опознать меня как Татрикс! Да, здорово они все спланировали! Вот только планы пошли прахом!
То предназначение, ради которого меня похитили и доставили на Гор, я не исполнила. Кто-то освободил меня из клетки в лагере Майла из Аргентума. И мне удалось совершить невозможное, убежать из воинского лагеря! Таким образом, вместо допроса и суда над Шейлой — Татрикс Корцируса, который предположительно должен был бы завершиться моей зверской казнью на стене Аргентума, после чего Лигурий и настоящая Шейла, под новыми личинами, и, несомненно, с сохраненным богатством, могли бы выбирать новое место жительства по своему вкусу, началась интенсивная и повсеместная облава. Лигурий и Шейла ожидали, что я буду опознана как Татрикс и отправлена в золотой клетке в Аргентум, где и закончу жизнь на колу. Как они могли ожидать, что я убегу? А еще они не учли нюх слинов.
Вот так неудачно эти события закончились, по крайней мере, для настоящей Шейлы, теперь беспомощно закованной в наручники и висящей на плече Хассана — Охотника на рабынь. А еще я думала о том коле, что ждал ее, и независимо от того, кем она была, или, возможно, могла бы быть, а также той судьбы, что она и Лигурий предназначили для меня, я ничего не могла поделать с собой, но я чувствовала к ней жалость.
Вдруг, на мое плечо, прямо рядом с моей шеей легла чья-то тяжелая рука. Нечего было даже начинать думать о бегстве.
— Повернись кругом, рабыня, — приказал знакомый мужской голос, и сжимавшая мою шею рука исчезла.
Я, дрожа от страха, обернулась.
— Я Тебя знаю? — спросил Майл из Аргентума.
Это действительно был он. Еще там на улице Хермадиуса, где я впервые увидела слинов, я успела заметить одного офицера в униформе Аргентума, среди офицеров Ара, следовавших за Хассаном, и его помощниками и слинами.
— Я так не думаю, Господин, — промямлила я.
— А мне кажется, что мы с тобой знакомы, — сказал он.
— Друз, — громко позвал генерал, и один из офицеров подошел к нам.
Я непроизвольно задержала дыхание.
— Ты знаешь его? — сразу заметив мою реакцию, спросил Майл.
— Я так не думаю, Господин, — ответила я.
— Тогда почему Ты так отреагировала на его появление?
— Но он — такой сильный и красивый офицер, а я — всего лишь рабыня, — дала я наиболее правдоподобное объяснение.
— Ну-ка взгляни, Друз, что мы здесь имеем, — сказал Майл.
— Рабыню, — сухо сказал Друз Ренций, и пожал плечами.
Я подозревала, что Друз Ренций видел меня в толпе, но он не привлек ко мне внимания Майла из Аргентума. В его глазах не появилось даже минимального намека на узнавание. Он скользнул по мне взглядом, как если бы никогда прежде не видел меня. Какого труда мне стоило не показать тех радости и облегчения охвативших меня. Еще некоторое время я опасалась, что в действительности он узнал меня, просто не показал вида.
— Да Ты присмотрись повнимательнее, — настаивал Майл.
— И что? — удивленно спросил Друз.
— Безусловно, эту женщину остригли наголо не позднее трех — четырех месяцев назад, — намекнул он.
— И что? — снова не понял мой бывший телохранитель.
— Ты что не видишь поразительного сходства? — удивился Майл.
— С кем? — уточнил Друз.
— Да с Шейлой же, с Татрикс Корцируса! — воскликнул Майл.
— Ну, да, — признал Друз. — Некоторое сходство, конечно, есть.
Вот теперь, я была уверена, что Друз Ренций все же узнал меня тогда! В первый момент, когда я увидела его, во мне вспыхнули смешанные чувства удивления и невероятной радости от того, что я встретила его снова. Мне удалось с огромным трудом сдержать импульс, и не броситься целовать его ноги. Мне самой стало интересно, а не была ли я его истинной рабыней. Не принадлежала ли я ему в душе, спрашивала я себя.
— Так может это она, Шейла — Татрикс Корцируса? — спросил Майл.
Друз невозмутимо, как гореанский господин, задрал мою тунику, оголяя левое бедро. Он сделал это так же естественно и небрежно, как если бы поднял угол скатерти или занавески. И я поняла, что независимо от того, какие чувства мог питать ко мне Друз Ренций, теперь я была для него не более, чем рабыней. Когда-то я хвасталась перед ним, что хорошо знаю, как надо мучить мужчин. Теперь, конечно, я была рабыней, и роли поменялись.