Я это поняла со всей очевидностью, исходя из его отношения ко мне. Уверена, что он, всерьез и неоднократно, рассматривал возможность моего подчинения себе для своего удовольствия и, я думаю, сделано это было бы в стиле бескомпромиссного господина. Скорее всего, в этом проявлялось его жажда использовать ее тем же самым способом. Он хотел бы использовать меня в качестве суррогатной Шейлы ради своего долгожданного обладания ей. Но, уж слишком мы оказались похожи. Всякий раз, в последний момент он воздержался от исполнения своего заветного желания. Я не думаю, чтобы он реально жаждал получить меня, по крайней мере, не более чем любой мужчина мог бы небрежно пожелать девушку, увиденную в паге-таверне или, скажем, одну из тех девок, которых он мог бы повстречать прикованных цепью в ряд на циновках на каком-нибудь переулке. Нет, ему действительно нужна была только она! Лигурий был настоящим господином, что не раз доказывал с другими женщинами. Порой, я сама чувствовала, что достаточно ему щелкнуть пальцами, и я упав перед ним на спину, разведу ноги пошире. Мне казалось, что Лигурий рассматривал Шейлу, как некий холодный идеал совершенства, как нечто, что прекраснее и лучше всех других женщин, как кого-то кого он едва ли был достоин, как что-то к чему он, возможно, не осмеливался даже стремиться, как нечто почти неприкосновенное и абстрактное. В своем уме он назначил ее совершенством, и в конечном итоге, сам воспрепятствовал ей быть женщиной. Хассан, конечно же, не смотрел на нее глазами Лигурия. В его руках она не смогла обмануть сама себя. Кстати в этом нет ничего необычного. Женщина, почитаемая одним мужчиной как ледяная богиня, часто подает на колени и как рабыня облизывает ноги другого. Лигурий, к его ярости, как застенчивый деревенский увалень, никогда не смог бы обрести от нее сотую долю того, что Хассан, ее господин, мог бы получить просто за небрежно брошенное слово. По крайней мере, я так предполагаю, на основании того, что она была рабыней Хассана, и своего собственного опыта общения с этим зверем.
— Но Вы же — свободный мужчина, — прошептала она. — Что Вы делаете здесь? Что Вы делаете? Где Хассан, мой господин?
— Вы, что хотите посидеть на колу? — спросил он раздражаясь.
— Нет! — вскрикнула Шейла.
— Ваше тело! — внезапно закричал Лигурий, уставившись на нее. — Это тело рабыни!
— Да, Господин, — заплакала женщина, пытаясь сжаться и прикрыть груди руками.
— И ошейник на Вашем горле, и клеймо, просто превосходны!
— Спасибо, Господин, — всхлипнула она.
— Нет, — внезапно крикнул мужчина, скорее самому себе. — Этого не может быть!
Тогда, сердито отвернувшись и стараясь не смотреть на нее, он ткнул пальцем в сторону валявшейся подле меня туники.
— Наденьте это, — скомандовал он. — Быстрее! Во дворце подумают, что Вы — это она.
— Да, Господин, — ответила она.
Я изо всех сил задергалась, вновь попытавшись освободиться, впрочем, с прежним результатом. К тому же было уже слишком поздно. Через мгновение Лигурий подошел ко мне и, отвязав шнур от кольца, отволок меня к золотому мешку. Там, перевернув меня на живот, он принялся связывать меня теми путами, что прежде были на Шейле. По-видимому, он полагал, что Хассан поступил бы именно так, случись ему самому поменять рабынь в мешке.
— Какая же она короткая, — заметила Шейла, пытаясь натянуть полы туники как можно ниже на бедра. Я бросила на нее полный возмущения взгляд. Это была обычная туника рабынь Майла из Аргентума. Мы все, его рабыни носили такие. Безусловно, как и у любой рабыни, кем собственно она сейчас и была, в этой одежде все ее прелести были прекрасно выставлены на показ.
Мой кляп был заменен тем, что только что был вытащен из ее рта. Он был все еще мокрым от ее слюны. Лигурий тут же завязал узел на затылке не давая мне вытолкнуть это из себя. Затем, ногами вперед он запихнул меня в золотой рабский мешок. Вскоре я оказалась упакована в нем с головой. Лигурий быстро затянул все завязки, в том числе и над моей головой, и через мгновение я почувствовала как меня, постепенно, подняли вверх. Веревка была закреплена, и я несчастная, напуганная и беспомощная в темноте мешка, медленно закачалась взад и вперед под куполом тронного зала. Качания были слабыми, вызванными натяжением веревки, и моими собственными слабыми случайными движениями.
Я понятия не имела, сколько времени я провела в рабском мешке. Но вдруг я почувствовала, что меня качнуло чуть сильнее, потом последовал рывок вниз и скрип идущей через блок веревки. Совершенно ясно, что меня спускали на пол. Но почему? Мне казалось, что время большого пира еще не наступило. По крайней мере, я не слышала ничьих голосов в зале. Вскоре мешок оказался на полу, и завязки ослабли.
Мои глаза широко раскрылись от удивления. Если бы не кляп во рту, я бы закричала от радости. Рядом со мной стоял Друз Ренций!
Позади него, голая, связанная по рукам и ногам, и с кляпом во рту, на коленях стояла, Шейла — Татрикс Корцируса, впрочем, уже бывшая
Друз быстро снял с меня путы, но прежде чем освободить мой рот от кляпа он прошептал:
— Молчи!
Я отчаянно закивала, и опустилась перед ним на колени как рабыня, которой я и была, перед господином.
Друз, уже не обращая на меня внимания, без всякой осторожности повалил Шейлу животом на пол, и совсем не нежно, связал ее снятыми с меня ремнями. Кляп, теперь уже мокрый еще и от моих слюней, он тоже не забыл. Вскоре он уже поднимал к потолку тщательно завязанный мешок, с вложенной в него беспомощной пленницей.
Едва он закончил крепить веревку, я потянулась к нему, и робко коснулась Друза.
— Я могу говорить? — тихим шепотом, опасаясь получить затрещину, спросила я.
— Да, — кивнул он.
— Я не Татрикс Корцируса, — всхлипнула я.
— Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся он. — Я был простофилей и дураком, будучи уверенным в обратном, впрочем, как и многие другие из нас.
— Где Лигурий? — испуганно спросила я.
— Он со своими соратниками из Корцируса, теми, что притворились посланниками из Турии, — ответил мой бывший телохранитель. — К счастью, меня они не заметили. А я узнал их, конечно. Более того, я стал пристально следить за Лигурием с тех самым пор, как обнаружил, что он оказался во дворце. Например, я видел его, входящим в тронный зал, а потом увидел, как чуть позже сюда вошла Ты. А потом Лигурий покинул зал уже с другой женщиной, той самой, которую, после того, как он покинул свои покои, я набравшись наглости увел у него и вернул в мешок, где ей самое место. Лигурий, покидая свое жилище, был одет в свои праздничные одежды. Так что, я не думаю, что он обнаружит ее новое местонахождение, пока мешок не откроют.
— Он сказал, что его подручные собираются задержать Хассана, и не дать ему попасть на пир.
— Почему-то я уверен, что Хассан, сможет позаботиться о себе сам, — усмехнулся Друз Ренций.
Я удивленно посмотрела на него.
— Встань, — приказал он, и я вскочила на ноги. — Думаю, что это твое.
Друз Ренций, поднял с пола откровенную тунику, которую, несомненно, незадолго до этого, он снял с Шейлы, подозреваю, перед тем как связать и заткнуть ей рот.
— Да, Господин, — кивнула я.
— Одевайся, — велел он, швыряя тунику мне прямо в грудь.
— Да, Господин, — сказала я, на лету подхватывая свою одежду.
Через мгновение я уже была одета. Не требуется слишком много времени, чтобы облачиться в подобный предмет одежды. Оставалось только завязать поясок и разгладить тунику на теле. Закончив, я выпрямилась, и не могла не отметить, что мужчина осматривает меня, как рабыню.
— Повернись. Медленно! — скомандовал Друз.
И я продемонстрировала ему, в самом выгодном свете, собственность Майла из Аргентума, точнее одну из многих.
— Тебя назвали? — поинтересовался он.
— Да, Господин.
— И как Тебя теперь зовут? — уточнил Друз.
— Шейла, Господин.
— Подходяще, — улыбнулся он. — По крайней мере, с точки зрения Майла из Аргентума. Кстати, имя рабыни в мешке такое же. Еще в Аре ее так назвал ее владелец, Хассан — Охотник на рабынь.
Я кивнула. Честно говоря, это было для меня новостью. Что и говорить, Хассан мог назвать ее как угодно: Дафни, Джиной, Вандой, Маджори, Носатой, Дерьмом, в зависимости от его желания и настроения. Очевидно, это его развлекло. А может быть, ему показалось неплохой шуткой, наложить ее имя на нее же саму, но на сей раз, в качестве простой клички невольницы, вполне подходящей, чтобы использовать его для домашнего животного, которым она теперь была, став рабыней.
— Ты очень привлекательна, Шейла, — заметил мужчина.
— Спасибо, Господин, — отозвалась я на мою текущую рабскую кличку.
— Впрочем, та другая Шейла, не менее привлекательна, — признал он. — Будет весьма занятно, этим вечером, сравнить Вас, когда Вы обе нагие и в цепях стоять рядом, перед Клавдием и высоким советом.
— Несомненно, Господин, — вздохнула я.
В такой ситуации он сможет оценить нас почти в идеальных условиях, условиях столь же идеальных как на невольничьем рынке. Они смогут даже тщательно обмерить нас и приказать продемонстрировать себя в рабских позах. Признаться, единственное чего я страстно желала, это чтобы Друз Ренций был рядом и увидел меня, в тот момент, когда это случится.
Глава 33Расследование
Танцовщицы, наконец, выбежали из зала с шумом и смехом. Музыканты отложили свои инструменты. Рабыни быстро почистили пол между столами, и отступили за столы. За этими столами восседали Клавдий — Убар Аргентума и члены высокого совета. Кроме них здесь были представлены многочисленные высокопоставленные лица Аргентума и других городов. Присутствовали здесь и Майл из Аргентума, и Лигурий, и Друз Ренций.
Мне показалось достаточно интересным, что среди гостей я увидела Эмильянуса из Ара, моего бывшего владельца, и Публия который был управляющим в доме Клиомена в Корцирусе. При этом я пока не заметила, чтобы Хассан — Охотник на рабынь присутствовал в зале. В дальнем углу зала я рассмотрела еще одного странного гостя. Это был мужчина среднего роста, лицо которого была скрыто капюшоном. Кто именно скрывался там, я пока не смогла разобрать. Я, раздетая и закованная в рабские цепи, была скрыта за расшитым бисером занавесом, куда меня определил Майл из Аргентума, мой владелец. С этого места, сквозь занавес, было довольно трудно, но вполне возможно, вести наблюдение за залом. С другой стороны Гости, учитывая большое