кочить вглубь комнаты.
Дверь открылась и на пороге появилась та же девушка, которая с легкой улыбкой на лице внесла поднос с блюдами.
— Госпожа уже встала, — отметила она, помещая поднос на низком столе.
Она расставила блюда на подносе, и, принеся одну из подушек, в обилие раскиданных вдоль стен комнаты, уложила ее перед столом. Пока она ходила, я рассмотрела на подносе, тарелку с фруктами, несколько клиновидных ломтиков желтоватого хлеба, и пиалу с горячей, судя по поднимающемуся парку, аппетитно пахнущей, темно-коричневой, почти черной жидкостью.
— Позвольте мне освободить Госпожу от покрывала, — заявила она, направившись ко мне.
Я испуганно отпрянула.
— Сейчас довольно тепло для этого, — Сьюзан улыбнулась и подошла ко мне, протягивая руки к моему импровизированному одеянию, но я снова отстранилась. — Пожалуйста. Ну не надо стесняться. Я мыла Госпожу много раз. И Госпожа очень красива.
Я нерешительно позволила покрывалу соскользнуть до бедер. При этом я безошибочно разглядела восхищение в глазах девушки. Надо признать, мне это понравилось, и я больше не стала противиться тому, что она забрала покрывало.
— Да, — выдохнула она, — Госпожа действительно красива.
— Спасибо, — поблагодарила я ее, наблюдая, как она сворачивает покрывало и укладывает его на большую кровать.
— Сьюзан, это — твое имя? — поинтересовалась я.
— Да, Госпожа, — улыбнулся девушка.
— А Ты знаешь для чего нужны эти кольца? — наконец решилась спросить я, указав на тяжелое кольцо на полу, и те два, что висели на стене.
— Это — рабские кольца, Госпожа, — ответила Сьюзан.
— И в чем их назначение? — спросил я, напуганная ее ответом.
— Рабов или рабынь можно привязать к ним веревкой или приковать цепью, — пояснила девушка.
— Значит, в этом месте есть рабыни? — сделала я очевидный вывод, и
понимание этого ужасно встревожило меня, но, в то же самое время, я почувствовала и необыкновенное возбуждение. Мысль, что я могу оказаться рабыней, и что это могло бы означать для меня, внезапно, вспышкой молнии пронеслась через мое сознание. В это мгновение я была столь взволнована, столь потрясена тем, чем это мне грозит, что едва удержалась на ногах.
— В этом месте живут настоящие мужчины, — сказала девушка.
— Ох, — я смогла только вздохнуть.
Я не поняла ее фразы. Разве она не знала, что настоящие мужчины отреклись от своей природной сущности, отринули свою мужественность и подчинились предписанным стереотипам? Разве она не в курсе современных политических определений? Иногда я спрашивала себя, неужели не осталось иного вида мужчин, настоящих мужчин, таких, которые как настоящие львы, не склоняются перед отрицательным отношением окружения к их сущности, а просто следуют своим путем, предписанным им самой природой. И сама же себе отвечала, что нет, такие мужчины, конечно, не могут существовать. Они, настоящие мужчины не стали бы притворятся, что согласны с равноправием женщин, позволять им думать, что они то же самое, что и мужчины. Нет, скорее всего, как это и назначено их природой, они просто использовали бы женщин для своего удовольствия, держали бы их, властвовали над ними, владели и дорожили ими, возможно также как лошадьми или собаками, или… как женщинами, с дрожью подумала я.
— Не хотела бы Госпожа отдать должное ее завтраку? — спросила Сьюзан и, заметив, что я зачарованно смотрю на тяжелое кольцо, вмурованное в пол, добавила, — Если Госпожа пожелает, то она может привязать меня к нему и выпороть меня.
Пораженная услышанным предложением, я уставилась на нее.
— Нет, — наконец смогла выговорить я. — Нет!
— Я пока приберусь в комнате, — объявила девушка, — и наведу порядок, чтобы Госпоже было комфортно.
Она обернулась, отошла к стене комнаты, у которой стоял туалетный столик. Там Сьюзан принялась вытаскивать из выдвижного ящика стола различные предметы, такие как, расчески, щетки и пузырьки, и расставлять их на его поверхности, перед зеркалом. При этом двигалась она с невероятной грацией.
Взглянув в зеркало, она заметила меня, стоящую позади нее и наблюдающую за ее действиями.
— Госпожа? — обратилась Сьюзан ко мне.
— Ничего, — отозвалась я, и она продолжила свою работу.
Она поправила подушки, до того беспорядочно лежавшие вдоль стены, затем подошла к раздвижным дверям в другой стене комнаты и сдвинула одну из них в сторону на несколько дюймов. Она просунула руку внутрь шкафа, оказавшегося за дверью, и извлекла оттуда нечто, что висело там, на крюке, подвешенное за петлю на ручке. Я задохнулась.
— Госпожа?
— Что это? — с дрожью в голосе спросила я.
— Плеть, — ответила Сьюзан, озадаченно глядя на меня, и видя мой интерес, она принесла ее ко мне.
Я, рефлекторно, сделала шаг назад. Она держала это в руках поперек тела. Белая рукоять плети в длину составляла около восемнадцати дюймов, и была расшита желтым бисером. К одному из концов рукояти крепилась петля, а с другого свисали пять гибких желтых ремней, примерно в два с половиной фута длиной, и полтора дюйма шириной каждый.
Я вздрогнула, едва представив, что я могла бы почувствовать, будь этот ужасный предмет применен к моему телу.
— Меня будут пороть этим? — спросила я, с ужасом ощущая свою наготу и беззащитность.
— Я так не думаю, Госпожа, — рассмеялась девушка.
Несколько успокоившись, я с интересом рассматривала плеть. И все же мне бы хотелось, чтобы ее ответ был более содержательным.
— Чья это плеть? — поинтересовалась я.
— Ваша, Госпожа, — пожала плечами Сьюзан.
— Но для чего, мне она? — растерялась я.
— Для того чтобы наказывать меня, — ответила она. — Однако я надеюсь, что я буду настолько угождать Госпоже, что она не захочет применять это ко мне, или, по крайней мере, не будет делать этого часто.
— Убери это, — вскрикнула я.
Этот предмет пугал меня.
Сьюзан отошла к стене, той в которой была большая входная дверь, и подвесила плеть на незамеченный мной прежде крюк, торчащий рядом с косяком.
— Вот здесь, — улыбнулась девушка. — Здесь она будет постоянно бросаться в глаза, и мы обе будем видеть ее по многу раз за день.
Я кивнула. Я и так не могла отвести взгляда от этого пугающего предмета. Было невозможно ошибиться с его назначением.
— Сьюзан, — окликнула я девушку.
— Да, Госпожа, — мгновенно отозвалась она.
— Неужели здесь, в этом месте, в этом городе, или в этой стране и правда есть рабы?
— Да, Госпожа, — ответила она мне, — и вообще.
Я не поняла того, что она подразумевала под этим "вообще".
В комнате было тепло, и я чувствовала, как легкий сквозняк ласкал мое тело. От меня пахло духами, и этот аромат был столь изысканно женственен!
— Ты упомянула, что Тебя «назвали» Сьюзан, — припомнила я.
— Да, Госпожа, — отозвалась она.
— То, как Ты сказала это, прозвучало, как если бы это было не совсем именем, как если бы Тебя, возможно, назвали чем-то, — сказала я.
— Конечно, так и есть, Госпожа, — девушка пожала плечами и улыбнулась.
— Ты очень привлекательна, Сьюзан, — похвалила я.
— Спасибо, Госпожа.
— А вон те, другие кольца, — показала я на меньшие кольца, закрепленные по периметру кровати, — это тоже рабские кольца?
— Да, можно сказать и так, — кивнула она, и направилась к кровати, ступая легко и изящно, — но в скорее это просто крепежные кольца, к которым можно привязать, скажем, веревки или цепи.
Тут она присела перед тяжелым кольцом, в основании кровати, и под которым лежала смотанная цепью.
— А вот это, — указала она, — то самое, говоря о котором подразумевают рабское кольцо. Вы видите его схожесть с другими, теми, что на стене?
— Да, — согласно кивнула я.
Она приподняла кольцо, названное ей рабским, и по тому, как она это сделала, было заметно, что этот предмет достаточно тяжел. Затем Сьюзан осторожно опустила это на место так, что кольцо снова повисло параллельно металлической пластине, к которой оно было закреплено посредствам другого, неподвижного кольца. Сама пластина крепилась к боковой поверхности кровати.
— С помощью такого кольца, шелковый раб может быть прикован цепью в ногах Вашей постели, — объяснила девушка.
Сьюзан грациозно поднялась на ноги, вновь попав в пятно света, падавшего из зарешеченного окна. Я видела, как тени от прутьев перечеркнули ее тело.
— Уверена, что Госпожа голодна, — сказала она.
Я повернулась и подошла к низкому столу, куда Сьюзан водрузила поднос с завтраком.
— Но здесь нет стульев, — заметила я.
— В Корцирусе совсем немного стульев, — отозвалась девушка.
Я повернула к ней свое лицо, на котором, возможно, застыло выражение страдания. Было в этом месте нечто такое, что пугало меня.
— Я не могу удержать себя от того чтобы не разглядывать твою одежду, — призналась я Сьюзан.
— Госпожа? — удивилась она.
— Прости меня, но это платье оставляет немного сомнений относительно твоего очарования.
— Спасибо, Госпожа, — довольно улыбнулась девушка.
— Ты ведь знаешь, насколько откровенна такая одежда, не так ли? — поинтересовалась я.
— Думаю да, Госпожа, — снова улыбнулась она.
— Она не скрывает линии твоего тела, а скорее выставляет напоказ, — добавила я.
— Это — несомненно, одно из их намерений, Госпожа, — кивнула девушка.
Я вдруг почувствовала такую слабость, что покачнулась.
— Госпожа? — встревожено воскликнула Сьюзан.
— Я в порядке, — постепенно успокаиваясь, выдохнула я.
— Да, Госпожа, — сказала она, с явным облегчением.
Я медленно обошла вокруг нее, напуганная кое-чем, только что мной замеченным. Сьюзан стояла спокойно, выпрямившись, подняв голову. Она была просто невероятно прекрасна и стройна.
— Там что-то есть, на твоей левой ноге, — сказала я, — высоко на бедре, чуть ниже ягодицы.
Я разглядела это сквозь тонкую, почти прозрачную, белую, украшенную цветочным орнаментом ткань ее туники.