Лигурий, закованный в кандалы, хмуро смотрел себе под ноги.
Мениций обошел вокруг столов, и остановился передо мной и Шейлой. Мы, как и положено рабыням, согнулись в поклоне, касаясь лбом пол.
— Поднимите головы, рабыни, — приказал мужчина.
Мы обе послушно выпрямились.
— Вот мы и встретились снова, — сказал Мениций мне.
— Да, Господин, — ответила я.
— Кто Ты? — спросил он.
— Мой господин — Майл из Аргентума. Он назвал меня Шейлой.
— Ты хорошо выглядишь в рабских цепях, Шейла, — отметил Мениций.
— Спасибо, Господин.
— Кто Ты? — спросил он, уже повернувшись к Шейле.
— Мой господин — Хассан из Касры, — торопливо заговорила она. — Он назвал меня Шейлой.
— Ты тоже хорошо смотришься в цепях, рабыня Шейла, — сказал он.
— Спасибо, Господин.
Затем он вытащил из-под одежды пакет и, открыв, продемонстрировал всем его мягкое шелковое содержимое.
Шейла отпрянула, вздрогнув так, что зазвенели ее цепи.
— А вот еще кое-что из одежды, доставленной Корцируса, — усмехнулся он. — Мы нашли их среди прочего имущества Татрикс Корцируса, собранного в ее комнатах во дворце.
Он повернулся, чтобы взглянуть на Шейлу.
— Подозреваю, Тебе они знакомы, не так ли? — поинтересовался Мениций. — Признавай уже, ничтожество!
— Всмотритесь в особенности этих вещичек, — обратился он к залу. — По своему стилю, это, несомненно, предметы одежды рабыни. Это можно сказать по их легкости, мягкости и тонкости. Но надо признать, что есть и кое-какие отличия. Например, прошу заметить, что здесь есть закрытие интимных мест. Это, конечно, было бы необычно в одежде, которую мог бы позволить гореанский рабовладелец своей невольнице. Все это — элементы одежды варварок, — объяснил Мениций.
Предметы нижнего белья, столь привычные для женщин Земли, мужчины начали рассматривать, передавать друг другу, обсуждая между собой, отпуская едкие комментарии, сопровождаемые взрывами хохота. Я и правда никогда раньше не думала о том, насколько женственными они были и как подходили рабыням. Ну кто, кроме рабыни позволил бы таким очаровательным, тонким, шелковым вещам коснуться их тел?
— Некоторые из девушек варваров, как почти все мы знаем, прибывают на Гор одетыми, если конечно им изредка позволяют сохранить их одежду, или кое-какие части одежды, вроде тех, что Вы сейчас смогли рассмотреть, но лишь для того, чтобы сорвать их, с выставленных на торги варварок.
Последние слова Мениция были встречены одобрительным гулом из-за столов. Существует такое известное гореанское высказывание, что только дурак покупает одетую женщину.
— Но, с другой стороны, Татрикс Корцируса, хотя и варварке, очевидно, разрешили оставить эти вещи. Так же ей оставили ее свободу. Лишь недавно это упущенье исправил Хассан из Касры.
Мужчины за столами посмотрели друг на друга.
— До некоторых из Вас, — продолжил Мениций, — возможно доходили, пугающие слухи, что на Горе и не только на нем, появились силы бросившие вызов могуществу самих Царствующих Жрецов, издревле правивших Гором.
Мужчины озадаченно, а некоторые, даже испуганно уставились на оратора. Самой мне иногда казалось вполне вероятным, что Царствующие Жрецы были мифическими существами. Конечно, имелись туманные слухи, что бывали случаи, когда они, так или иначе, вмешивались в дела Гора. С другой стороны, и мне это тоже было ясно, что должна была существовать какая-то сила, противостоящая тем, кто похитил меня и доставил на Гор. Тем, кто как минимум, имел возможностью пересекать космос. И уж конечно, не гореанам, с их мечами и копьями, было сопротивляться им. Все усилия положенные ими на сохранение тайны их существования и могущества, предлагали наличие у них еще более мощного противника. И этим противником, я была вынуждена предположить, за неимением лучшего варианта, могли бы оказаться именно Царствующие Жрецы.
— У меня нет сомнений, — заявил Мениций, — что, эти силы смогли задействовать в своих целях свое богатство, а также и варварских агентов, не обладающих гореанской верностью к нашему миру, и выполняющих за них всю грязную работу. Впрочем, уверен и среди рожденных Горе, им нетрудно было бы отыскать людей, за большие деньги готовых трудиться ради претворения в жизнь их целей. Чем еще за исключением такого могущества, можно объяснить то, что варварка, такая как Шейла, прежняя Татрикс Корцируса, смогла прийти к власти в городе, таком как Корцирус?
А еще, у меня есть подозрения, что истинной причиной нападения на шахты Аргентума было не насыщение казны Корцируса, и так вполне преуспевающего города, а необходимость пополнить экономические ресурсы этих самых врагов Царствующих Жрецов. Возможно, видя сомнительность успеха вторжения извне, они решили ниспровергнуть наш мир город городом, или сформировать союз городов, который мог бы стать доминирующими среди наших государств. Этого можно достичь, по-видимому, без нарушения закона об оружии и не выходя из рамок технологических ограничений, наложенных на гореан Царствующими Жрецами, из каких-то их нам неясных побуждений.
Мужчины с ненавистью смотрели на опустившую голову и дрожащую Шейлу.
— Как бы нелепо не звучали мои слова, — продолжил Мениций, — они имеют под собой основание. У меня есть как минимум два доказательства моим утверждениям. Во-первых, на полях, за стенами Корцируса, среди травы и кустарника периодически находят выжженные пятна, окруженные глубокими, геометрически правильно расположенными вмятинами в грунте. Складывается впечатление как будто там сидело нечто имеющее высокую температуры и массу, возможно похожее на гигантское раскаленное стальное насекомое или огненную механическую птицу. И, во-вторых, прямо с самом дворце, в подземной комнате, мы обнаружили запахи, отпечатки лап и следы пребывания какого-то огромного неизвестного животного, которое, очевидно, время от времени, проживало там. По свежести следов можно предположить, что оно покинуло то помещение, незадолго до падения города.
Лигурий не осмеливался оторвать взгляд от пола.
— Лигурий? — окликнул его Клавдий.
— Я ничего не знаю об этом, — пожал плечами Лигурий.
— Ну что, мы проверим, кому из них принадлежали эти тряпки? — поинтересовался Мениций, поднимая сжатые в кулаке мелкие предметы нижнего белья земных женщин.
— Да, да, — раздались мужские голоса из разных концов комнаты.
— Пожалуйста, не надо, Господин! — закричала Шейла, мгновенно прикусив язык, съежившись и прижимая голову к полу. До меня сразу дошло, что она заговорила без разрешения. Солдат, стоявший позади нее, взглянув на Хассана и увидев его кивок, отвесил ей затрещину тыльной стороной ладони, и особо не церемонясь, вернул в прежнее положение. Мениций, тем временем, бросил клубок предметов нижнего белья одному из егерей, а уже тот сунул их под нос слина. Через мгновение зверь уже клацал своими острыми клыками в нескольких дюймах от лица отчаянно верещавшей Шейлы, беспощадно удерживаемой неподвижно на коленях, гвардейцем, стоявшим за ее спиной.
— Опознание проведено, — огласил Клавдий, и жестом руки, повелел егерю успокоить слина. Тихое сигнальное слово, и только что бесившийся зверь внезапно отступил. Дрессирован он был превосходно, и больше ничего не напоминало, что еще недавно он рвался вперед, и стегал себя по бокам своим гибким длинным хвостом. Лишь его язык, освобождая тело животного от перегрева, вызванного его активностью, далеко вывалился изо рта и истекал слюной, капавшей на плитки пола. Я также заметила, что его лапы оставляют влажные следы. Тело слина устроено так, что излишек тепла в значительной степени отводится через его рот и потом через кожистые подушки его лап. Рядом с мордой зверя упал приличный кусок мяса.
Шейла, наконец отпущенная солдатом, изо всех сил пыталась держаться вертикально. Женщина, запрокинув голову, тряслась от рыданий, и задыхалась не в силах протолкнуть воздух в легкие. Казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Мне оставалось только вздохнуть от облегчения, что это она, я не я, оказалась объектом этой второй идентификации. Не смотря на все со мной произошедшее, я чувствовала к ней жалость. Теперь, она, как и я, была всего лишь рабыней. Мало того, что на Горе есть рабовладельцы, здесь еще водятся слины. А нам остается только стараться доставлять им удовольствие и делать то, что нам приказывают.
— Могу я говорить, Господин? — спросила Шейла обращаясь к Хассану.
— Молчи! — зашипел на нее Лигурий.
— Ты можешь говорить, — разрешил Хассан своей рабыне.
— Я признаюсь во всем, — заговорила она. — Это я была настоящей Татрикс Корцируса! Женщина рядом со мной невиновна. Ее доставили на Гор в качестве ничего не понимающей дурочки, выбранной из-за ее сходства со мной, чтобы служить моим двойником на случай, краха наших планов. У нее никогда не было даже толики истинной власти, за исключением тех случаев, когда надо было выступать в качестве наряженной куклы. Это мы, опять же в наших целях, с удовольствием ее предоставляли. Все преступления, что здесь огласили, являются моими, точнее являются таковыми для свободной женщины, которой я некогда была. Вам нет необходимости, сажать на кол нас обеих. Именно я, и только я одна являюсь той, кого Вы ищете. Я была захвачена в Аре Хассаном из Касры, который теперь является моим владельцем. Награда полторы тысячи золотых монет, таким образом, его по закону. Теперь я готова, как рабыня, быть переданной Клавдию — Убару Аргентума, и высшему совету Аргентума, дабы предстать перед их судом.
— Дура! — отчаянно заорал на нее Лигурий. — Дура!
Бывший первый министр задергался в своих наручниках, но они, как и полагается, держали его крепко.
Я пораженно уставилась на Шейлу, почти не веря своим ушам. Она сама признала свою личность. Теперь я была оправданной рабыней, по крайней мере, от обвинения в ее преступлений, таких как мелочность, гордыня, эгоизм и жестокость меня освободили. За подобные преступления, на Горе для женщины существует только одно наказание — порабощение.