— Кто Ты? — спросил он, убрав плеть от ее тела.
— Рабыня, Господин, — ответила Шейла.
— И что еще? — уточнил он.
— И ничего больше, Господин, — признала она.
В тот момент мне было интересно, сохранила ли она свою власть над ним. Но тут я увидела, что плеть качнулась назад, и в сторону. Он перехватил рукоять обеими руками. Это на Земле женщина может унизить, оскорбить и даже сломать мужчину безнаказанно. Однако здесь была не Земля, здесь был Гор. Плеть как будто замерла у верхней точке ее дуги. Я еще мгновение решала, сохранила ли она хоть каплю той власти над ним, что была у нее прежде, но увидев его глаза, я поняла, что этот период его жизни остался далеко позади.
Я вскрикнула и стремительно отвела глаза, в тот момент, когда плеть упала на ее спину. Избиение продлилось всего несколько мгновений.
Когда я решилась взглянуть на нее снова, Шейла лежала на боку, все ее тело, пылало с алыми полосами. Она задыхалась от рыданий, и с ужасом смотрела на Лигурия, гореанского господина, при этом избегая и не смея встречаться с ним глазами. Наконец-то она, стала женщина, лежащей у ног мужчины, а он ее полным владельцем. Наконец-то она заняла свое место предписанное ей природой.
— Ты хочешь продолжения порки? — поинтересовался он.
— Нет, Господин! — выдавила из себя Шейла.
— Надеюсь, Ты будешь служить как следует и отдаваться должным образом, — заметил он.
— Да, Господин!
Лигурий резко повернулся лицом ко мне и бросил:
— Ты можешь сменить позу.
Мгновенно выпустив лодыжки, я соскользнула с его кровати, и чтобы встать на колени уже подле нее.
— Принеси меха с постели, и расстели их здесь на полу, — приказал он.
— Да, Господин, — отозвалась я, быстро выполняя его приказание.
Похоже, что решив использовать ее для своего удовольствия, Лигурий не собирается оказывать Шейле чести его постели.
— Поцелуй меха, — скомандовал он ей, — и заползай на них.
Едва он сделала это, как посыпались следующие команды:
— На спину, раскинь ноги, открой губы, подними руки ко мне.
Рабыня послушно, одну за другой выполняла его команды. Лишь несколько подправив ее положение, несильными толчками ноги, он присел рядом с ней и, взяв ее голову своими руками, подтащил к себе почти до сидячего положения и впился в ее губы. Шейла могла лишь стонать и хныкать. Лишь полностью насладившись ее губами, Лигурий толкнул женщину на спину. На ее губах появилась кровь. Она всхлипывала, напуганная его натиском. Подозреваю, что он ждал этого поцелуя в течение долгих лет.
Затем, терпеливо, но бескомпромиссно и властно, он воздал должное ее красоте. Уже через какие-то мгновения, она превратилась в беспомощную рыдающую, возбужденно умоляющую рабыню.
— Ты отвлекаешь меня, — строго сказал он.
— Пожалуйста, Господин, — задыхаясь умоляла она. — Пожалуйста!
Но он продолжал дразнить и мучить ее, играя на ее эмоциях и страстях. Шейла извивалась и выгибалась под его руками, молящая, беспомощная и возбужденная дрессируемая и направляемая, как если бы она была рабыней пага-таверны или наемной девкой, взятой на циновке в глухом переулке Аргентума.
— А Ты неплохо увлажнилась, — сообщил он ей.
— Спасибо, Господин, — простонала она. — Пожалуйста, Господин! Пожалуйста-а-а!
В это время я лежала на боку, у края мехов, совсем рядом с трепетавшей рабыней. Зачарованно наблюдая и изучая, что мужчина мог сотворить с той, кто теперь была не более, чем одной из моих сестер по неволе.
Когда, через некоторое время, мужчина, наконец, позволил Шейле, получить ее рабское удовольствие полностью отдавая себя, в ее неудержимом крике звучало все ее рабство, и подчинение мужчинам, особенно ему, тому, кто был господином ее ночи.
Потом она расслабилась в его руках, мягкая и нежная, пораженная и покоренная рабыня. Мне подумалось, что месть, взятая им с нее, была изящной и завершенной. В его руках она не могла не почувствовать, что ее неволя была окончательно подтверждена.
Лигурий и Шейла в его руках, оба посмотрели на меня. Я сразу перекатилась на спину, втянула живот, слегка согнула ноги в коленях и вытянула пальцы ног, в общем, приняла перед ним настолько обольстительную позу, насколько это было возможно. Ведь я тоже, была рабыней отправленной в его распоряжение на эту ночь.
Но казалось, Лигурия совсем не заинтересовали мои старания, он лишь перевернулся на спину, и уставился в потолок.
— Я даже представить себе не могла, что Вы были таким мужчиной, — прошептала Шейла.
— Нет, — улыбнулся он, — это я не представлял, какой Ты была женщиной.
— Вы были грубы со мной, Господин, — улыбнулась она в ответ.
— А Ты что, возражаешь? — поинтересовался Лигурий.
— Нет, — протянула она.
Тут, не выдержав, я подползла к нему, и нежно поцеловала его в бедро. Мне не хотелось бы оказаться забытой и покинутой.
— Пожалуй, меня можно считать везунчиком, — заметил Лигурий, — Не каждому выпадает удача, быть обслуженными сразу двумя Татрикс.
— Двумя рабынями, Господин, — прыснув смехом поправила его Шейла.
Еще дважды в течение той ночи он использовал ее, и, неоднократно, он брал то одну, то другую из нас по очереди, иногда заставляя обоих, ублажать его и доставлять ему удовольствие. Уже под утро, когда Шейла уже обессиленная спала, Лигурий взял меня снова, и я отдалась ему, задыхаясь в его объятиях, как рабыне положено отдаваться своему господину.
Потом мы просто расслабленно лежали в объятиях друг друга. Как же хорошо было чувствовать, что рядом со мной находится такой сильный мужчина, настоящий господин.
— Шейла станет для Хассана прекрасной рабыней, — заметил Лигурий.
— Уж он проследит за этим, — улыбнулась я.
— И она любит его, — сказал он.
— От всего своего рабского сердца, — добавила я.
— И мне кажется, что он тоже любит ее, — предположил мужчина.
— Я тоже так думаю, Господин, — кивнула я. — А Вы ее любите?
— Нет, — почти не задумываясь, ответил Лигурий. — Это было безумное и болезненное наваждение. Я уже излечился от него. Однако я сохраню в своем сердце, нежность к ней, впрочем, практически, как и к любой доставившей мне удовольствие рабыне.
— Значит, я могу надеяться, что у Вас останется немного нежности и по отношению ко мне.
— Да, — признал он, — к Тебе я также испытываю нежные чувства.
— Я могу говорить? — спросила я.
— Да, — разрешил Лигурий.
— С тех пор как я была доставлена на Гор со стальным кольцом на лодыжке, прошло уже много времени, — сказала я.
— Да, — согласился он
Тот браслет был снят с меня в Корцирусе. Я подозревала, что с помощью такого нехитрого устройство, работорговцы, или те, кто были в союзе с монстрами настроенными против Царствующих Жрецов, отмечали женщин, похищенных ими на Земле для своих целей.
— И, насколько я понимаю, главной целью ради который я была сюда доставлена, было то, чтобы, на всякий случай, служить двойником Шейлы. Той, кто могла бы, особенно в случае срыва Ваших планов, послужить приманкой для Ваших врагов, той, кто могла бы отвлечь внимание от ее истинного местонахождения, той, кто могла бы даже быть пойманной и казненной вместо нее, чтобы у нее появился лишний шанс на спасение.
— Да, все так, — признал Лигурий, — именно так и было запланировано, и именно это и произошло бы с тобой, если бы Тебе не удалось сбежать из лагеря войск Аргентума.
— Вы расстроены, что мне удался тот побег, Господин? — спросила я.
— Нет, — ответил он, — не сбеги Ты тогда, и я все еще был бы не господином для этой женщины, а практически ее рабом.
— Но если была главная цель, ради которой меня доставили на Гор, очевидно, что была еще и другая, менее значительная цель, или цели, и я насколько я помню, Вы сами это мне говорили. Кстати, об этом же упоминали и те люди, что нашли меня на Земле и похитили.
— Да, конечно, и Ты сама сможешь легко понять, что это была за цель, стоит Тебе только повнимательнее вглядеться в свое отражение в зеркале. Присмотрись к себе, отметь красоту лица, интеллект и чувственность на нем запечатленные, не забудь и о своей нежности и женственности, столь отличающим тебя от многих мужеподобных женщин, тех в ком оказалось слишком много мужских гормонов, и обрати внимание на привлекательность изгибов твоей фигуры, столь характерных для рабыни. Да, действительно, была еще одна мелкая цель, для которой Тебя притащили на Гор. Та цель, о которой я уже намекнул Тебе, здесь, в тронном зале дворца Аргентума. Та цель, о которой Ты маленькая самка слина, очевидно хотела бы услышать в откровенных выражениях.
— О? — сделав невинное лицо, посмотрела я на него.
— Та цель, ради которой на Гор доставляют большинство земных женщин, — ответил он.
— И что это может быть за цель? — наивно поинтересовалась я.
— Та цель, которой теперь Ты, от кончиков волос до пальцев ног, столь отлично служишь, — усмехнулся Лигурий.
— И какой же цели я служу? — не отставала я.
— Какой цели? — переспросил он. — А разве не очевидно? Ты должна была стать рабыней.
— Да, Господин — деланно вздохнула я, и поцеловала его.
Какое-то время мы полежали спокойно, в тишине. Думаю, у каждого из нас хватало своих мыслей.
— Господин, — наконец не выдержала я.
— Что, — отозвался Лигурий.
— Я могу говорить снова? — спросила я.
— Да, — позволил он.
— И у Шейлы, и у меня теперь есть ошейники, — сказала я. — И мы должны идти туда, куда нас направит желание наших хозяев, их жест и их приказ. Но что же теперь делать Вам? Завтра Вы будете свободны. Что Вы собираетесь делать? Куда Вы пойдете?
— Далеко, — вздохнул Лигурий. — А в действительности я и сам не знаю.
И вдруг он нежно поцеловал меня, и я столь же нежно ответила на его поцелуй.
Мы больше не говорили. И вскоре он заснул.
А я еще какое-то время лежала и размышляла. Шейла теперь принадлежала Хассану, которого она любила. А я оказалась среди множества других женщин, бывших собстве