Заметив моё мрачное настроение, Софи не торопилась завязывать разговор. Просто молча шла рядом, за что ей отдельное спасибо. Разговаривать не хотелось от слова совсем.
Я бы так и ушёл из сада, если бы меня не окликнули сзади. Развернулся, увидев одного из дружков мертвого Накагавы. Тот быстро подошёл ко мне с мечом в руках. Я быстро узнал тот клинок, что держал мой противник.
— Он ваш, Коршунов-сан, — произнёс парень таким голосом, что становилось понятно. Он куда с большим удовольствием воткнул бы лезвие этого меча мне в живот.
— Мне не нужно его оружие.
— И тем не менее, вы обязаны его принять. По традиции клинок проигравшего достаётся победителю, — и он протянул мне лежащий на вытянутых ладонях меч.
— Заберите его, Коршунов, — произнёс догнавший меня Багратионов. — Это действительно традиция. И куда более важная, чем вам может показаться. Если не сделаете этого, то оскорбите весь его род.
— А убийство их пацана — это не оскорбление? — зло поинтересовался я.
— Это был поединок чести, — пожал плечами советник. — Причина не важна.
Раздраженно хмыкнув, я протянул руку и взял оружие. Классическая японская катана в алых ножнах. Посмотрев на оружие, подошёл ближе к парню.
— Передай его семье, что если они захотят отомстить, то я к их услугам. В любое время. А ещё скажи, что вашего друга использовали в качестве разменной монеты. Четвёртый ваш дружок, что свалил. Как протрезвеете и успокоитесь, вспомните, что произошло и сделайте выводы.
Злые глаза парня на миг расширились. Злость из них не ушла, но появилось что-то вроде понимания и, возможно, осознания.
— Я передам им ваши слова, Коршунов-сан, — уже куда с большей признательностью произнёс молодой японец, а затем, к моему удивлению, склонился в поклоне.
— И? — требовательно спросил Багратионов. — Что это было?
— Честность, Антон Владиславович, — коротко пояснил я.
Дальше приём развивался абсолютно спокойно. Ко мне больше никто не подходил. К удивлению, даже местная стража не попыталась подойти и забрать полученный после дуэли клинок. Как пояснил посол, полученное в результате нанори оружие — священно. А Багратионов добавил, что это всё равно, что отобрать триумф, лишить человека победы, достигнутой в честном поединке. Верный способ нанести страшное оскорбление человеку.
Прошло ещё минут сорок, прежде, чем случилось то, чего все ждали.
Ведущие в главный приемный зал дворца двери открылись и сквозь них, в окружении своей стражи шагнул император Японии, Нобунага Ясуо.
И, честно сказать, я ожидал… нет, не большего. Просто другого.
Невысокий, крепко сложенный мужчина лет шестидесяти. По крайней мере на вид. Скорее всего он гораздо старше, но с одарёнными возраст точно определить сложно. Одетый в церемониальные одежды, он прошагал сквозь зал, пока окружающие почтительно склоняли головы в поклоне.
Помнится, я отметил, что Такаги чертовски силён. Ну, так вот, по сравнению с этим парнем, глава клана Такаги как-то даже терялся. Мне даже не пришлось использовать собственные способности для того, чтобы оценить его силу. Его аура давила так, что я едва не произвольно не склонил голову, когда тот проходил мимо. Словно кто-то надавил мне на затылок, вынуждая наклониться.
Ага, счас. Разбежался. Я стойко выдержал это давление. Всего мгновение и оно тут же исчезло, а я на миг встретился глазами с императором.
Что это? Ещё одна их ублюдская проверка? Грёбаный мастодонт. Если ты так силён, то, где ты был, когда твари Вестника ровняли Осаку с землёй? Одна эта мысль выбила из меня любое благоговение перед появившейся персоной.
Нобунага вышел в центр зала, окинув всех собравшихся тяжёлым, в буквальном смысле, взглядом. А затем заговорил. Громко. Отчётливо. Твёрдо. Как и подобает человеку, что держит в своих руках бремя правления над тысячами и миллионами людей.
Только я его не слушал.
Видел подобные выступления. И ни раз. Ничего нового я не услышал. Всё те же восхваления конкретной страны, в данном случае Японии, её доблестных защитников и прочее. Нобунага говорил долго, проникновенно и всякое такое. А собравшиеся слушали его со всем полагающимся почтением.
Признаюсь, я ожидал большего. Опять-таки, если он силён настолько, насколько я смог почувствовать, то, спрашивается, какого дьявола он отсиживает свою задницу вместо… хотя, ладно. Понимаю, что вопрос некорректен.
Как только речь закончилась, приём продолжился. Нобунага вместе со своей свитой ходил по залу, подходя то к одной группе гостей, то к другой, перекидывался несколькими фразами и шёл дальше.
И, что любопытно, прошёл мимо четы Такаги, лишь обменявшись со стариком взглядами.
Минут через двадцать Император покинул общий зал и наступил наконец тот момент, ради которого мне пришлось вытерпеть весь проклятый этот вечер.
— Барон Коршунов? — обратился ко мне невысокий тщедушный старикашка, который пару дней назад доставил приглашение в российское посольство в Осаке. — Идите за мной. Его Величество Император желает поговорить с вами. Ваша спутница может остаться здесь.
— Я думал, что пригласили нас обоих, — напомнил я ему.
— Император изменил своё решение и желает говорить лишь с вами без посторонних глаз, — безапелляционно заявил он и повернувшись к Багратионову добавил. — Боюсь, что это будет личная встреча.
— Я непосредственный представитель Императора Российской Империи, — начал было Багратионов, но японец поднял ладонь, прерывая того на полуслове.
— Император желает говорить с бароном, как с воином. Или же его благородие не способен говорить от своего имени?
Заданный вопрос заставил советника покраснеть от возмущения. Я даже подумал, что у того прямо на глазах голова закипит.
Но, нет. К моему удивлению, Антон Владиславович сдержался.
— От своего может, но не от имени нашего государства, — напомнил он, чем вызвал у имперского посланника лишь снисходительную улыбку.
— А, разве кто-то говорил о том, что Император будет говорить от имени Японии?
Сказанное заставило моих сопровождающих замолчать.
И если советник выглядел так, словно готов удавить япошку прямо здесь, наплевав на свидетелей и возможные последствия, то вот у посла было выражение будто тот смотрел на надвигающуюся катастрофу.
— Коршунов, ради бога, умоляю вас, только не устройте какую-нибудь глупость, — запричитал он, глядя на меня чуть ли не жалобным взглядом.
— Не парьтесь, я разберусь, — успокоил я их и коротко поцеловав Софию, двинулся за японцем к противоположной части зала.
Мы прошли по запутанным коридорам, дворца, пока не добрались до… ну, до того места, куда надо было, очевидно. Все эти бесконечные коридоры выглядели столь однотипно, что заблудиться в них ничего не стоило. Даже богатый, но больно уж одинаковый декор, и тот никак не помогал в навигации.
Но, не суть важно. Мы подошли к массивным двустворчатым дверям, по обе стороны от которых стояли молчаливые самураи в своей броне.
Подойдя к ним ближе, я протянул одному из них катану, но тот лишь качнул головой.
— Ни один воин не заберёт у другого оружие, — пояснил мой проводник, открывая дверь. — Идите барон, Император ожидает вас. Вам дарована редкая и ценная возможность встретится с Его Величеством, как один воин с другим. Как равный с равным. Но, будьте аккуратны в своих словах.
Какой, однако, завуалированный способ показать, что ты здесь мышь и вообще тебя никто не боится. С другой стороны, учитывая ту силу, что я почувствовал, выходить против этого человека с этой катаной, всё равно, что сразиться с тигром, имея при себе зубочистку. В теории, конечно, можно и затащить, но шансов не много.
А вот его слова про «равный с равным», меня удивили. Признаюсь, такого не ожидал. Хмыкнув, я шагнул внутрь, услышав, как двери за моей спиной закрылись.
Нобунага сидел на коленях за невысоким традиционным столиком. Перед ним стояли несколько фарфоровых бутылочек и то ли небольшие пиалы, то ли совсем уж маленькие блюдца. Сам же император успел переодеться, сменив расшитое дорогой вышивкой хаори на совсем простое на вид кимоно белого цвета.
— Прошу меня простить, юноша, за то, что наша встреча заняла так много времени, — проговорил тот, не вставая с места.
— Видимо его всё же оказалось достаточно для того, чтобы устроить дурацкие игры, — без какого-либо пиетета произнёс я, кивнув на меч в моей руке. — И? Стоило оно того?
Нобунага взял в руку фарфоровую бутыль и разлил какой-то напиток по двум сакадзуки. Ага, я всё же запоздало вспомнил, как называются эти плоские чашечки. А напиток, должно быть, саке.
— А вы более дерзкий, чем я предполагал, — вместо ответа проронил он. — Присаживайтесь, поговорим.
Ну, делать всё равно нечего. Я опустился за стол, скопировав позу сидящего предо мной человека.
— Даже в этой комнате, при разговоре с глазу на глаз, люди, обычно, всё равно остаются скованы чрезмерным правилами. Прошу, — он указал на стоящую передо мной чашку. — Попробуйте. Это лучший саке в Японии.
— Не имею привычки отказываться от хорошей выпивки.
Мы оба поклонились друг другу. Я положил трофейный клинок на пол и взял чашку двумя руками, повторив движения своего собеседника. Напиток на вкус оказался… странным. Вроде отдаёт виноградом или яблоком. В целом не то, чтобы по вкусу вкусно, но, по сути, вкусно. Да и не крепкое особо.
А вот тот факт, что саке оказалось совсем непростым, я заметил ещё в тот момент, когда взял сакудзуки в руки.
В жидкости явно чувствовалась энергия. Едва-едва. Обычный человек бы не заметил. Да, что там человек! Не каждый одаренный бы ощутил это. И это точно не яд. В том, что этот мужик не будет меня травить я не сомневался…
Ну, ладно. ПОЧТИ не сомневался.
После всех этих разговоров о традициях и прочей ерунде — это было просто не в их стиле. Да и убивать меня вот так? При личной встрече? Особенно если учесть всё, что мне до этого рассказал Багратионов. Не, не верю.