Я попытался сесть, кишки взбунтовались и не дали подняться. Не боль, лишь слабость: я словно тренировался дольше, чем вынесут мышцы. Недавно.
Никаких бинтов. Никакой крови.
Кто-то одел меня в простую льняную тунику и штаны. Рука немного дрожала, пока я поднимал край туники и опускал голову, чтоб узреть четыре звездочки розовых рубцов, уютно устроившихся на давнем бугристом шраме - его оставил один рыцарь-телохранитель из Анханы, вонзивший широкий меч мне в брюхо. Пятнадцать лет тому назад.
Я потрогал пальцами шрамы-новинки. Довольно широкие, как бы от калибра 7 мм или больше. Чем там заряжают ружья эти хриллианцы? Хорошо, что не в лицо. Везучий старик.
Везучий. Станет еще старше.
Был еще новый шрам, длинный и тонкий, криво идущий от подреберья к соску. Слишком ровный для раны.
Хирургия.
Резиновые мышцы сопротивлялись, но я сумел лечь на бок. Затем пришлось передохнуть.
В суровом кресле под суровым окном восседал суровый человек в суровом доспехе.
Кресло было скорее стулом со спинкой, без подлокотников. Окно - арка в стене, вместо штукатурки виден белый камень, освещенный внешним сиянием. Мужчина был худым даже в доспехе, с вытянутой головой и экстравагантно-горбатым носом, выступающими скулами липканского аристократа. Волосы его были под тон доспеху, не доставали на палец до стального воротника. Латы недавно отполированы, углеродистая сталь, блестящая маслом, но без причудливых украшений, гордости здешнего рыцарства. Единственным орнаментом была стилизованная рука - знак Дал'каннита, липканского бога войны и отца Хрила - выложенная электровой эмалью над сердцем, пальцы растопырены, ладонь открыта, и на ней солнечная корона Хрила.
- Фримен Шейд. -Он чуть склонил голову. - Я Маркхем, Лорд Тарканен - Благочестивый Лорд на службе Поборника Хрила.
- А я... - Я задохнулся и застонал, перетаскивая ноги через край дивана. Сел. - ... почти впечатлен. Где это мы?
- Это инвалидарий стражи Приречного прихода, фримен.
- Вотчина рыцаря Ай-да-Харя? А хорошая ли это идея?
Губы Маркхема поджались. - Любовь Хрила исцелила ваша раны...
- Ага, заметил. Все железяки вынули?
- Единственная оставшаяся дробина была успешно извлечена из вашего бока, фримен. И ваши ребра сращены благодаря Любви.
- Спасибо за заботу, я ведь был в отключке. Помнится, Любовь Хрила похожа на пучок докрасна раскаленной проволоки в заду.
Благочестивый Лорд словно не слышал. - Ваши одеяния постираны и будут починены, если пожелаете; в ином случае их пустят на тряпки, а новые вам выдадут бесплатно.
- Вы так делаете для всех, из кого случится выбить дерьмо?
Глаза тоже были под цвет доспеху. - Лишь для невиновных.
- То есть почти для всех, а?
Губы натянулись сильнее. - Фримен Шейд...
- Знаете ли, мне все сильнее нравится звучание этого слова. Фримен. Это значит свободный человек. Я ведь именно таков, верно? По праву... как это по-липкански? Терранхидаль жан Дхаллейг? Декларации Отваги? Сам Хрил возвестил, что вы не имеете права меня удерживать.
- Да.
- Тогда оставьте треклятую одежду. Я ухожу.
- Прочие раны, фримен...
- Я чувствую себя славно.
- Любовь Хрила исцеляет лишь раны, полученные в сражении. Могут быть внутренние травмы...
- От чего?
- От... - Губы Маркхема почти пропали. - Он неподобающих, незаконных и постыдных действий Рыцаря Аэдхарра против вашей особы, фримен.
Я понял, что улыбаюсь. - Ну, это мне по нраву. Неподобающие, незаконные и постыдные действия против моей особы. Наверное, у вас язык жжет? Трудно было вымолвить?
Губ, точно, уже не было. - Вам следуют извинения от Ордена Хрила, Гражданства Бранного Поля, Приречного прихода и лично от Тиркилда, Рыцаря Аэдхарра.
- Чертовски верно.
- Рыцарь Аэдхарр в настоящее время неспособен принести формальные...
- Как? Я убил его? - Вздох мой должен был выйти убедительнее улыбки. - Вот дерьмо. В старые дни рыцари были покрепче.
- Он жив. - Лицо Маркхема было твердо, как кираса. Легкое движение пальцев привлекло мое внимание к двери. - Ваше использование огнестрельного оружия лишило его части бедра, кость следует вырастить, чтобы он смог ходить...
- Так он отделался хромотой? Мое сердце полнится мочой сочувствия.
Удивительные исчезающие губы Маркхема унесли с собой розовый цвет скул и кожи вокруг глаз. - Если пожелаете лишить его жизни, Рыцарь Аэдхарр уверил меня, что будет готов к вашим услугам, едва Любовь Хрила завершит Исцеление.
- Хмм. Легко быть смелым, когда Хрил готов слизнуть с вас любое бо-бо.
Мышцы задергались на челюстях Благочестивого Лорда. - Извинения, фримен...
- А что с беднягой стражником? Любовь Хрила вряд ли совладала с остатками его позвоночника.
- Боец Брехью, - едва шевельнул он сжатыми челюстями, - скончался от ран.
Я смотрел на Благочестивого Лорда. Благочестивый Лорд смотрел на меня. Никто из нас даже не моргнул.
Брехью. Еще имя в чертовски длинном списке. Брехью. Я не желал его убивать. Даже не знал его. И что? Не то время, не то место, заряженное ружье не в тех руках. Конец истории.
И таких историй много скопилось внутри черепушки. - И что же, у всех рыцарей поблизости нашлись дела поважнее?
- Боец отверг Исцеление.
- Он - что?
- Боец Брехью оставил вдову и двух дочерей. Как вы и сказали, Любовь Хрила могла сохранить ему лишь жизнь. Весь остаток дней он нуждался бы в особом уходе. Пенсию Ордена будет полезнее потратить на благополучие семьи, нежели на уход за калекой.
У меня ниже живот есть шрам, а на спине еще один, родня первому. Также в позвоночник вставлено устройство. Оно - при помощи особой техники концентрации и толике магии, которой я овладел за последние три года - позволяет мне ходить. Несколько лет я жил без него; еще несколько лет оно работало кое-как и не всегда.
Я сказал: - Чертовски жаль.
Маркхем сел прямее, словно в комнату вошел сам Правовед.
- Он умер с честью. Вам не понять.
- А его жена поняла? Кто-нибудь спросил дочерей, не лучше ли потратить деньги на отца?
- Не таков наш путь - обременять любящих Солдата родственников подобными решениями.
- Готов спорить, ныне они исходят слезами благодарности за вашу заботу и внимание.
- Полагаю, - ответил Маркхем, - они рыдают от гордости за Бойца Брехью, павшего в битве. На что уповает каждый хриллианец.
- Ага, вы правы. Как угодно. - Я поискал глазами башмаки. - Мы закончили?
- Остался вопрос извинений, фримен.
- Не любитель подобного. Дайте уйти. Я сам отыщу, где переночевать.
- Для вас снята комната в "Пратте и Красном Роге". Это небольшой отель в нашем приходе.
- Может, я пожелаю иного места.
- Вы остановитесь в "Пратте и Красном Роге".
- Неужели?
- Неподчинение законному приказу Рыцаря Хрила есть серьезный проступок; это вызов Самому Хрилу. Вы хорошо меня поняли, фримен?
- Лучше, чем хотелось бы. Да где же гребаные башмаки?
- Фримен, прошу. - Маркхем казался искренне уязвленным. - Мы лишь умоляем о небольшой любезности.
- Мы?
- Я и Поборник.
- Вы и Поборник? - Я пожал плечами. - Что именно за любезность?
- Поскольку Рыцарь Аэдхарр сейчас... недоступен, Орден Хрила, Правовед и Гражданство Бранного Поля скромно просят вас согласиться на извинения, кои будут принесены самолично Поборником Хрила.
Я моргнул. - Что?
- Поскольку Рыцарь Аэдхарр сейчас...
- Нет, нет, я... я думаю, что услышал вас. - Я коснулся рукой головы, не чувствуя особенных шишек; потряс головой, что не родило дурноты и мерцания в глазах. - Поборник желает извиниться? Сам Поборник Хрила?
- Да.
Я снова потряс головой. - Это как получить предложение работы от папы римского.
Брови Маркхема опустились намеком на хмурую, седую гримасу. - Что за папримс?
- Забудьте. Ладно, пусть войдет.
- Прошу прощения?
- Пусть войдет. Я человек занятой.
- Фримен Шейд, вы не поняли. Поборник не явится сюда по вашему зову; мне поручено доставить вас в его присутствие.
- Не думаю.
- Фримен?
- Передайте Поборнику благодарность за сочувствие, но у меня чертовски много дел.
- Фримен, вы так и не поняли...
- Один из нас точно.
- Мне поручено доставить...
- А я говорю, что не пойду. - Я сделал улыбку менее дружелюбной. - Или вам также поручено связать меня и тащить на веревке?
Маркхем стал очень спокойным. Спокойным, как ящерица, почуявшая мышь. - Связать вас, фримен? Вовсе нет. Мне лишь поручено доставить вас: моя должность при Поборнике и пред Хрилом включает выполнение поручений юридического характера. Поборник не уточнял, пойдете ли вы по доброй воле. Или в полном сознании.
Его лицо не изменило выражения. - Или живым.
- Все вы такие дружелюбные, сучьи дети?
Губы Маркхема спрятались так надежно, что мне удивительно вообще видеть его лицо. - Это будет сложно, только если вы будете мешать.
Я смотрел на него так долго, что вспомнил, насколько стар.
- Да какого хрена, эй? Идем.
Каменнолицый стражник принес мой сундук и стоял столбом, пока я вынимал тунику, куртку и брюки, вытрясая в окно остатки порошка от клопов. Башмаки были сырыми. Даже после горького "седельного" мыла воняли кровью.
Я скомкал белый лен и вручил стражнику. - Раздайте нищим, как и прочие мои вещи.
Стражник позволил комку отскочить от груди и даже не посмотрел, куда он упал. - В Пуртиновом Броде нет нищих.
Я пожал плечами. - Тогда запихай себе в зад.
Маркхем ожидал меня у потайных ворот крепости. Хотя в кишках еще бурчало, а ноги-макаронины были явно переварены, я тащил дорожный сундук по камням двора с наилучшей имитацией резвости, и кусал губы, чтобы не застонать перед Благочестивым Лордом. - Вы, сосу... гм, парни - вы везде ходите пешедралом?
- Сносим тяготу Доспехов Хрила своими силами. Верно.
- Своими силами. Ага. И я о том. Но для того, у кого нет Своих Сил, сундук не походит на перьевую подушку.