"Кейн". Призрачный Шепот Тизарры доносится из-за левого плеча. Я поднимаю руку, давая знать, что услышал. "Еще две своры, за ними третья. На два полета стрелы к югу от вас. Приближаются".
Я киваю и вытаскиваю из сапога нож. Марада морщится, когда я начинаю резать ремешки.
- Кейн?
- Это Тизарра. У нас компания.
Она скалится и глядит через плечо. - Стелтон?
- Я могу идти, - говорит он тонким голосом. Без всякой уверенности. - Куда?
- К черту. - Последний ремешок поддается, пластина остается в моей руке. - Просто спрячься. Ударим по ним здесь.
>>ускоренная перемотка>>
Огриллон медлит долю секунды, я успеваю нацелить секущий жезл ему в глаз. Призываю поток внимания, чтобы срезать ему макушку, но все, что получаю - синеватый статический разряд; попка жезла так горяча, что обжигает ладонь и кто знает, долго ли проклятая штука будет перезаряжаться...
Он ухает, расплывается в злобной ухмылке и бросается, а я ныряю под черный замах боевого молота и затыкаю ухмылку концом жезла.
Дерево митондион твердо как сталь, пронзает кожу, рвет мышцы и крошит кость; скрежещет по челюстному суставу, рукоятка сразу намокает и выскальзывает из пальцев, когда он отшатывается, рыча от неожиданной боли. Руки упускают молот, и я перехватываю его под головкой. Резко поворачиваю и бью ему под дых, но грилл даже на шаг не отступает. Толкает меня назад. Я стою с молотом в руках, ублюдок разворачивается и бежит как испуганный кот.
С секущим жезлом, так и торчащим из поганой хари...
- Ах ты сосун! - Я прыгаю следом, но что-то рвется в животе. Огриллон в рывке может бежать под сорок км в час, я не догнал бы его на мотоцикле. - Любитель куннилинга, вернись и дерись!
Я бросаю молот, как могу сильно. Он летит вдоль по улице и бьет его в почку, грилл спотыкается, но не падает, бежит дальше, не оглянувшись.
Пропадает в горячей сухой темноте, и все, что мне осталось - кипятиться, рычать и искать, кого бы еще убить.
Находя лишь дымящиеся трупы и удаляющееся клик-клак когтей во мраке и Мараду в разбитом доспехе, она прыгает на спину здоровенному хрену, недостаточно умному или быстрому, чтобы слинять с остальными. Булаву она где-то потеряла, но это не важно; одна рука скользит, охватывает бычью шею, обнимая, вторая рука берется за гребень на черепе. С Силой Хрила ей не нужно долго душить его; кряхтенье, рывок, и голова почти отрывается.
Он мертв еще до того, как они валятся на камни.
Она лежит сверху, тяжко пыхтя. Когда я добираюсь до нее, Марада перекатывается на спину, слишком неглубоко вздыхая, и видно почему: нагрудник стал сплошной вмятиной. Наверное, так дышат внутри железной девы. Той, с шипами. - Эй, давай помогу...
- Нет... нет, я могу... - взвизгивает она, стягивая алые рукавицы. Кровь булькает на разбитых губах. - Где...?
Я качаю головой. -Засранцы сбежали. И я их не виню. И я... я...
- Да?
Я едва могу выговорить: - Потерял секущий жезл.
Она утомленно кивает. Глаза непроизвольно закрываются, на миг. - Ладно. Ладно. Мы сможем... еще сможем...
- Еще сможем что? Некрасиво умереть?
Она шарит под горлом в поисках застежек кирасы. - Хрил любит меня - если смогу дышать, смогу и молиться. Он Исцелит меня. Нас. Бойцов.
- Ага, сейчас. - Я протягиваю руку, отводя пропитанные кровью волосы с глаз. - Это был реально чудесный захват, Марада. Давно ли хриллианцы освоили такие приемчики?
Ее пальцы скользят по застежкам, на лице снова виноватое выражение. - Кейн, я... я не...
- Забудем. - Некоторые Черные Ножи еще дергаются. Один мучительно ползет в темноту. Пламя от масла стекает по крошащимся стенам, в канавки мостовой и гаснет; скоро мы перестанем видеть. Как ни хотелось бы полюбоваться Марадой без нагрудника, дела не ждут.
Ее последняя жертва выронила молот; я подбираю. - Если сама справишься с кирасой, пойду добивать раненых.
Она расстегивает пряжки и ослабляет кирасу, так что может сесть. Вдруг замирает. Голова склоняется к плечу.
- Что?
- Тизарра. - Она поднимает руку, давая знак "слышу" куда-то наверх, охваченному тьмой парапету. Лицо становится отрешенным, потом мрачным. - Преторнио в беде.
- Хуже, чем у нас?
Она тянет нагрудник. Раздается стон порванного металла. - Да. Носильщики сломались. Их взяли числом. Некоторых уже схватили.
- Схватили? Живыми?
Короткий кивок. - Мы должны... нужно найти их... - Она с трудом встает, пошатывается. Поддевка блестит темно-красным, пропитанная свернувшейся кровью. Делает неуверенный шаг, еще, и почти падает на стену. Скрючивается, оставляя багровые знаки.
- Ты не в форме, ни на что не способна. Даже стоять прямо не можешь.
- Должна, - говорит она. Тянет воротник, чтобы утереть рот и подбородок. - Мы задержимся на молитву, и когда спустимся вниз, к Преторнио, я уже смогу...
Замолкает и озирается, глуповато моргая. - Где Стелтон?
Я разеваю рот, наверняка выгляжу еще глупее. - Драть меня. Он был прямо здесь...
"Прямо здесь" только гаснущее пламя и Черные Ножи в разных стадиях разделки туш.
- Стелтон! Эй, Стелтон!
- Кейн..! - шипит она, делая знаки "тише".
Я не слушаюсь: любой, кто еще не потерял слух, уже понял, что мы здесь. - Стелтон! Давай, приятель, вставай! Мы уходим!
Стою на тихом ветру, слыша лишь шипение умирающего пламени.
Песок вон там взрыхлен, вроде бы следы.
- Оставайся и молись, - говорю я. - А я пойду искать.
Кровавые пятна и разворошенный песок ведут меня за пределы света пожара. Еще одно погружение в Дисциплину Контроля, и зрачки полностью расширяются, палочки сетчатой оболочки глаз наполняются родопсином. Не вполне Ночное Зрение, но я обучен видеть ясно, не глядя на вещи напрямую: в звездном свете границ расширенного медитацией периферического зрения достаточно, чтобы найти верный след. Там, между обрушившихся зданий, отпечатки сапог Стелтона пропадают под следами босых ног огриллонов.
Кольчуга вдруг начинает весить сотни две фунтов, мне реально, реально нужно присесть. Хотя лучше не надо. Не думаю, что потом встану.
Славная гибель... Раньше эта штука казалась мне чертовски привлекательной.
- Кейн? Где ты? - Ее голос уже окреп. - Что случилось с фонарем?
- Не знаю. Потерял.
- Стелтон?
- Тоже потерян.
Она бредет ко мне, блуждая в непроницаемой - для нее - темноте. - О чем ты? Он мертв?
- Не знаю. Его следы кончились здесь. Их ведут дальше. Тела нет.
- Откуда ты... - Она обрывает себя, ночь становится тихой. - Ты можешь видеть.
- Типа того. - К чему ложь? - Немного.
Слишком долго она остается молчаливой. Слышно лишь дыхание.
- Кто же ты? - Голос спокойный. Медленный. Роковой. - Монашек?
Вдалеке: угасающие человеческие вопли.
- Какая в этом разница, вот сейчас?
- Некий вид эзотерика. Должно быть. Почему никому не рассказал?
- У всех свои секреты, - напоминаю я.
- Профессиональный убийца, - бормочет она тусклым увядающим полушепотом, словно я разбил внутри нее нечто драгоценное. Необъяснимый намек на слезы. - Кто твоя цель? Не я ли?
Если учесть историю отношений Монастырей и Ордена Хрила, для паранойи есть основания. - Всё не так.
- Кто же? Мы все, скопом? Вот к чему ты нас толкал. Мы все умрем. Блестящая стратегия...
- Марада, заткнись. Соберись с духом. - Мне нужно то же самое. - С нами еще не покончено.
Ее силуэт молча кивает. Фырканье в темноте. - Да. Да. Преторнио, его люди. Стелтон. Мы им нужны.
- Верно. - Я расстегиваю пояс, позволяя упасть, стаскиваю кольчугу и стеганую поддевку через голову. Наконец-то. Только кожаная туника и штаны. Я снова могу двигаться. - Ты идешь за священником и носильщиками. Сделай что сможешь.
- А ты?
- Найду Стелтона. - В том или ином виде.
- Если он мертв...
- Тогда нет проблемы. Тизарра нас свяжет. - Я вдыхаю в ноги адреналиновую силу. Выходит кое-как: у Дисциплин есть пределы, и я к ним близок.
В лучшей форме уже не буду.
- Кейн... я, это же... - Линии ищущей руки. - Думаю, живыми мы не увидимся.
- Догадываюсь, что ты права.
Тень руки ловит меня в темноте. Я позволяю ей обнять меня с силой медведицы, без усилий поднять над землей окованными сталью руками, способными сломать спину; но сквозь поддевку ее груди мягки и округлы, и вместо смертельного захвата я получаю касание губ, медно-соленый поцелуй.
Не успеваю я подумать "какого хрена?", как она ставит меня на ноги.
- Умри в бою, Кейн. - Она, спотыкаясь, бредет к оставленным позади языкам огня.
Я смотрю вслед секунду, и две, и три, и четыре, и такой я бесполезный мешок трусливого дерьма, что не нахожу ни одного слова. Даже сейчас ни одного слова.
А она уходит.
Дерьмо.
Мои прощания достаются ночи и мертвякам.
Гаснет последнее пламя. Мне остается лишь вернуть ночное зрение, найти боевой молот и брести по следам Черных Ножей.
>>ускоренная перемотка>>
Значит, двое решили перекусить. Лучше, чем волочь тело по всему пути на стоянку. Стоит показать всем: обычный Черный Нож может быть таким же эгоистичным, недисциплинированным и ленивым, как средний хуманс.
Звучит утешительнее, нежели выходит на деле.
Я должен бы сбежать. Оставить их с ужином и поискать Мараду, ибо ему сейчас хрен поможешь, и мне пора, пора; но луна наконец показалась и в усилившемся блекло-серебристом сиянии я вижу что-то странное в том, как они склонились над его животом.
Один жмет рукой кольчугу, завернутую на лицо, второй садится на четвереньки, прижимая Стелтона ногами, и пока понимание еще сочится сквозь ментальную стену "хрен поможешь", тело его изгибается, бьет ногами, спутанная масса кишок шевелится и...
Раздолби меня господь, он еще жив.
Хрипы и сопение не дают им услышать меня, а я перепрыгиваю подоконник (самого окна здесь нет уже тысячу лет), неспешным замахом вывожу из-за спины молот и чеканю голову одного прямо над ухом.