- Я... - Рот Маркхема захлопнулся, потом снова открылся. - Я...
- Вали на хрен.
- Мой долг перед Поборником...
- Ловлю на слове. - Я поднял ладонь с метафорическим Святым Препуцием. - Х'сиавалланайг Хриллан-тай!
Он действительно просиял там.
Мне пришлось сощуриться, такое сияние лилось с воздетой ладони; впрочем, я знал достаточно, чтобы побыстрее отвести взгляд. Он освещал лицо Маркхема не хуже дуговой сварки; Тиркилд задохнулся, видя эманацию в руке не-хриллианца, кощунственного мерзавца, и закрыл глаза рукой толще бычьей ляжки.
Не зря одно из именований Хрила - Блистательный. Может, потому он еще и бог солнца.
Мне также казалось, что ладонь сжигают до пепла и золы, и тут же Исцеляют. Вовсе не совпадение, именно это и происходило. Могущество бога солнца.
Я догадывался, что Хрил не желает, чтобы агенты, в которых Он Вложился, без нужды разбрасывались Его Авторитетом. К примеру, чтобы досадить липканским лобковошкам. Но, знаете ли, это одна из штучек Завета Пиришанте. Боги могут лишь дарить силу или ее забирать; что с ней делать, решать вам.
Вот почему я стоял там с приклеенной улыбочкой, хотя пар валил от новой розовой кожи на ладони, а по рукаву рясы ползли огоньки.
- Знаете, что это значит? - Я чуть повел рукой. Болела зверски. - Значит, что вы должны убраться. Сейчас же.
Единственным ответом Маркхема был краткий, полный холодного отвращения взгляд; он выполнил четкий разворот и вымаршировал в сожранный ночью коридор. Тиркилд слушал, как затихают его шаги.
Мы поглядели один на другого.
- Это, - сказал он медленно, - было представление, почти компенсирующее мерзость вашего присутствия.
Я не мог не улыбнуться. - Ага, я сам себя, сукиного сына, не выношу.
Он не спеша шагнул к бассейну. - Итак, извинения нашей Леди Поборницы приняли... необычную форму.
Я подошел к груде одежды, огляделся. - Парни, у вас есть что-то вроде душа?
- Лично я не желал приносить извинения. В любой форме.
- Душ, - сказал я. - Д. У. Ш. Здесь он есть? Чешусь как шлюха в стоге сена.
- Единственные извинения - те, что я задолжал Хрилу.
- За попытку убийства? - бросил я ему в спину. - Или за неудачу в оной?
Он сердито смотрел в кровавую воду.
- Мы на войне. Я не сделал ничего дурного. Ничего.
- Скажите Хрилу.
- Намерен.
В пекло душ. Я стащил рясу и позволил ей упасть, подобрал штаны. - Вот оно как просто? Хотите сказать, что вы весь в белом, потому что на войне? Вали в жопу, говнодав.
- Вот как?
- Так и будет. - Я стряхнул штаны. - Не славен умением прощать.
- А кто-то просит?
- Явно не вы. - Я опустил штаны к полу. - Вы ходите вполне нормально для человека, которому оторвало кусок бедренной кости.
Тиркилд глядел вниз. Правая рука сжалась в кулак. На тыле ладони виднелась звездочка нового шрама, размером с анханский золотой ройял.
После мгновенного замешательства он сказал спокойным тоном: - Боец...
- Брехью. Да, да, слышал.
Тиркилд отстраненно кивнул. - Когда Солдат отдает себя Хрилу, всегда находятся способы... продолжать служить.
Я уставился на него, забыв про штаны. - Что? Костяной черен? Вы ходите на куске ноги бедного ублюдка?
- Да. В руке несколько его косточек, как и... в вашем боку.
Я прижал ярко-розовую ладонь к четырехугольнику шрамов над печенью. - Ни хрена подобного.
- Ваши ребра были расщеплены. Никто не рассказал?
- Нет. - Я вдруг ощутил себя больным. И еще больнее. - Никто не потрудился объяснить.
- Сегодня я буду беседовать с его вдовой и осиротевшими дочерями. Может быть, будете столь любезны присоединиться?
Я тряс головой в тупом ошеломлении. - У всех вас, ублюдков, червивые орехи в черепушках. У всякого и каждого.
- Он пал в достойной битве...
- В жопу.
- ... служа Владыке Отваги. Мой долг предложить вдове любое утешение, на ее выбор.
- Какое утешение? - Я снова потряс головой. - И знать не желаю.
Голос Тиркилда стал тусклым. Хриплым. - Брехью не оставил сыновей.
- Я сказал, что не желаю знать! - Я отмел его взмахом руки, словно пущенные кем-то ветры. - Чем больше узнаю хриллианцев, тем меньше вы мне нравитесь.
Тиркилд говорил из-под опущенного лба. Лица не было видно. - Дом Аэдхарр был цветом джеледийского рыцарства, когда великая Липканская Империя походила на лужицу собачьей мочи. Когда Наш Владыка Отваги был простоватым козопасом с даром крутить пращу. Я знаю, к чему обязывает благородство. И знаю, что человек благородной натуры простил бы меня. Это не о вас.
- Принимаю за комплимент.
Тиркилд посмотрел на меня искоса. - Если позволительно такое замечание со стороны человека, недавно повредившего ваше здоровье... Хорошо выглядите.
- Я в полном порядке.
- Это мне и любопытно, ибо Исцеление Хрила касается только раненых на поле брани.
- И?
- Забавное положение: раны, нанесенные Рукой Хрила вашей особе при помощи моей особы, были Исцелены. Хотя нанесены они до начала схватки.
Я пожал плечами и наконец-то засунул ногу в штанину. - Есть схватки и схватки.
- А?
Я натянул штаны. - Схватка началась, когда бедняга Брехью нацелил ружье на мои яйца.
- Ох, неужели? - Тиркилд задумчиво нахмурился. - Я не разглядел.
- Потому вы и проиграли.
- Мы проиграли, - сказал Тиркилд, принимая значительный вид, что бывает трудно для голого человека, - потому что так судил Наш Владыка Отваги.
- А приходило вам в голову, - я застегнул ряд пуговичек на штанах, - что вас просто побили?
- Хмм?
- Не подумали? Может, я просто надрал вам задницы? Может, мне просто повезло?
Глаза Тиркилда стали мечтательными, голос смягчился. - Не обманывает ли меня слабое ухо? Это музыка признания?
Я фыркнул. - Да ваше Исповедание Отваги - дерьмо вроде, э...
- Примитивное? Невероятное? Детское? Глупое? - Тиркилд тряхнул двумя ярдами волосатых плеч. - Лишь для Неприсоединившихся. Отличить простую неудачу от Осуждения Бога нетрудно в большинстве случаев, и этот случай ясен как трехамметское стекло. В критический момент Хрил отвел от меня Свою Любовь.
- О, догнал. - Я облагодетельствовал его идиотской улыбкой. - Говорите, Сам Хрил подтвердил мои слова о вашем отце.
Мышцы заиграли на широкой челюсти. - Не за это мы сражались.
- Точно, гореть мне в аду.
Полосы румянца, словно следы когтей, опоясали грудь Тиркилда, кожа на костяшках узловатых кулаков стала белой. - Вы... вы очень, очень дурной человек.
- Знаете, что когда вы реально злитесь, краснеют даже ядрышки?
Тиркилд взвился, шагнув к бассейну и почти проломив каменный пол - но остановился у края. - То, что вы сказали... о своем отце...
Вид спереди был не лучше вида сзади. - Что с ним?
- Вы описали его как здравого человека - человека великого мужества и убеждений, - сказал Тиркилд спокойно. - Человека куда лучшего, чем ваша гнусная особа.
- Возможно, это у нас общее.
- Возможно. Могу ли я выразить сожаление, что нам никогда не свести знакомства?
- Не надо. - Я поднял тунику. Она была вывернута. - Он плюнул бы вам в затраханное лицо.
Когда я взглянул, Тиркилд успел отвернуться и молча бродил в окрашенной кровью воде; я же почему-то, непроизвольно, ощущал себя ослом. Нет, ослиной задницей.
- Не принимайте близко к сердцу. - Я пытался сглотнуть, но правда лезла в горло, будто рвотная масса. - Он и мне плевал в лицо.
Тиркилд остановился. - Мы на войне.
- Чертовски уверен. Насчет вас.
- Вы не имеете ни малейшей идеи...
- Вы думаете, что воюете.
- И что, соблаговолите ублажить любопытство бедного, невежественного сельского Рыцаря, это должно значить?
- Когда подниметесь на встречу с Хрилом, - ответил я, - стойте там, держа намоченные кровью член и яйца в руке, и молите, чтобы никогда не узнать.
Тиркилд угрюмо качнул головой. - Среди двух сотен ваших костей нет ни единой косточки милосердия?
- Когда-то была. Один охотник за жопами, хриллианец, ее выбил.
Он снова замолчал, пялясь в лениво колыхавшиеся у бедер волны кровавой воды.
- Вы тогда сказали... насчет людей вроде меня, правящих миром... - Тиркилд оглянулся через плечо. - Люди не правят миром, знаете ли. Мы едва управляемся с Бранным Полем.
- Я говорю не об этом мире. - Расправив тунику, я начал искать путь внутрь, так что услышал ответ Тиркилда, наполовину оглушенный тканью на голове.
- Отлично понимаю.
Я сказал: - Драть меня козлом.
- В следующий раз, если вы не обидитесь.
- Ох, ради всего дрянного. - Я наконец сумел просунуть голову и натянуть тунику. Схватил башмак и начал надевать, тихо рыча. - Нужно было попросту въехать в город на затраханном цирковом фургоне, и чтобы духовой оркестр наяривал "Пришлите клоунов".
- Прошу прощения? Мои уши не совсем...
- Как вы меня узнали?
- А. Ну, удивительного мало. Мы уже встречались, вот суть рассказа. Я был с Лордом Хлейлоком в тот день. Былые дни вернулись, так сказать.
- Не припоминаю вс.
- Я был среди многих, а вы... вы были собой.
- Им и остаюсь. Более - менее. Возможно, вы заметили. - Я протискивался во второй башмак. - Ладно, я оделся. Маркхем ушел. Оставим тупые игры.
- Прошу...
- Вы готовы оказать мне услугу.
Он медленно развернулся, откинув голову, глаза стали щелками, две трети недоумевающей улыбки выползли на губы. - И как вы пришли к столь бездоказательному выводу?
- Вы должны мне, Тиркилд. А с сегодняшнего дня - вдвое.
Узловатые дубовые руки уперлись в огромные волосатые бедра. - Неужели?
- В том "следствии" при таможне вы проиграли мне жизнь, по вашим же Законам Сражения.
- Не моим, а Хриловым. И благодарность за вашу нежданную милость безмерна, будьте уверены. Но второй раз? Когда такое могло случиться?
- Минут пятнадцать назад. Назовем это десятой долей стражи.
- Ах? Вы спасли мне жизнь, когда я даже не был при сем и не мог оценить милосердия? Как благородно.