Как я залез в хижину и лёг спать, не запомнил. Очнулся только утром и стал с тревогой прислушиваться к своим ощущениям. Вроде ничего не болело, но двигался я как-то скованно, будто всего себя отлежал за ночь.
— Кхалеб, ты здесь? — негромко позвал я. В домике было ещё довольно темно, и я не хотел никого будить.
В ответ донеслось негромкое ворчание и храп. Дикарь спал, и я неожиданно оказался предоставлен сам себе. Наверное, впервые с момента попадания в этот странный мир.
Чем заняться я не знал и, не придумав ничего лучше, отправился к тренировочной площадке. Там тоже было пусто. Близился рассвет, меня немного потряхивало от утренней прохлады.
Короткий комплекс упражнений, намертво вбитый в память, позволил быстро разогреться и размять мышцы. Сегодня мне предстоит непростой день и нужно максимально выложиться. Жаль, что система обучения этого племени такая однобокая. Неплохо было бы изучить теорию, но об этом оставалось только мечтать.
«Практика наше всё, а кто не согласен бежит ещё три круга!» — как любил приговаривать сержант Кирс.
Деревня постепенно просыпалась. Первые жители спустились с деревьев и занялись своими обычными делами. Я предпринял уже десяток попыток призвать непокорный кинжал, но ничего не получалось. Видимо, делал что-то не так.
Усевшись на краю поляны, я прикрыл глаза и решил изменить тактику. Перед внутренним взглядом возник образ фамильной реликвии. Много поколений она передавалась от отца к сыну, и я с самого детства знал каждый изгиб странного оранжевого клинка. Никто из родных никогда не задавался вопросом, откуда он и из чего сделан. Он просто был и никогда не терялся.
Длинное лезвие плавно сужалось к острию. На шероховатой рукояти виднелись следы странных спиралей, наполовину стёртых временем и руками моих предков. Такой же символ, только большой, был выбит между рукоятью и клинком. Материал всегда тёплый и приятный на ощупь. Где же ты? И почему отказываешься приходить на мой зов?
Громкий треск за спиной нарушил умиротворённую атмосферу. Сознание будто раздвоилось и воспарило над телом. Я увидел себя со стороны и это было очень странно. Жилистое тело, закрытые глаза, отрешённый вид. Сзади, сметая всё на своём пути, приближался Руназ и уже заносил для удара свой ненавистный шест. Но главным было не это…
В моей ладони переливался тёплым оранжевым светом кинжал. Второй «я» плавно качнул тело в сторону, пропуская мимо размашистый удар и небрежно взмахнул рукой. Тренировочный шест, как кусок масла, разделился на две половинки и чернявый дикарь нелепо завалился вперёд, вспахивая носом твёрдую землю.
Я открыл глаза и мгновенно оседлал копошащееся рядом тело. Сознание переполняло незнакомое до этого чувство единения с миром. Клинок упёрся в горло противника, и остановиться я сумел лишь в последний момент. Получилось!
Справа неожиданно прилетела корявая палка и больно ударила меня по голове.
— Ауч!
Момент просветления прошёл. Клинок растаял в руке облаком дыма, а я недовольно посмотрел на ржущего Кхалеба.
— Хорошо, дхе Бас! — довольно рыкнул дикарь, — Но мало! Слишком долго.
— Ты говорил, что нужно просто его призвать и показать старейшей, — осторожно трогая ушиб, проворчал я.
— Хватит, чтобы жить, но мало, чтобы не умереть, — с серьёзным лицом, ответил Кхалеб.
Ненавижу философию! Особенно в исполнении двухметрового амбала с отвратительным акцентом!
— О чём ты? — попытка расшифровки первобытной мудрости не удалась, и я задал вопрос напрямую.
— Шиги Найя поможет узнать, что было раньше, — пояснил Кхалеб, — А ты должен позаботиться о том, что будет после. Слишком плохой призыв. Слабый. Много подготовки. Будем тренироваться!
Я некоторое время переваривал информацию, а потом встал и протянул руку Руназу, который так и лежал рядом.
— Вставай, братишка! — произнёс я, — У нас с тобой будет интересный денёк.
— Руназ, хаит сар кост, дхе Бас! — рявкнул Кхалеб и чернявый унёсся к горе тренировочного оружия.
В этот раз я старался прийти в нужное состояние прямо во время боя. Противник всячески этому мешал, иногда самыми грязными способами. Руназ кричал, бросал в меня песком и старался непрерывно атаковать. Мало того, иногда ещё и сам Кхалеб присоединялся, бросаясь в меня всякой гадостью. Чернявый дикарь отлично учился на собственных ошибках и не терял бдительности, но сегодня у меня не было цели подловить его.
К собственному удивлению, противостоять нападкам обоих участников обучения сегодня мне удавалось гораздо легче. Тело слушалось значительно лучше и будто впитывало давно забытые навыки из моей головы. Стоило осознанно применить какой-либо уворот или отскок, как он тут же становился привычной и неотъемлемой частью моего рисунка боя. Может, и не так много времени потребуется на реабилитацию, как я думал.
Когда стало ясно, что Риназ не справляется, ему на помощь пришёл ещё один воин. По грани сознания бродило ощущение мира, но, как вёрткая рыба в неопытных руках, постоянно ускользало.
— Стоп! — резко выкрикнул я и одновременно отпрыгнул далеко назад, — Пауза!
— Что случилось, дхе Бас? — поинтересовался Кхалеб.
Я сосредоточенно нахмурился и стал разбирать на части свои ощущения. Что-то мешало мне. Не давало сделать последний шаг к цели и это «что-то» дико меня раздражало. Вот только что?
Я в деталях вспомнил утреннюю схватку и наконец смог сформировать нужную мысль.
— Кхалеб, мне нужен кусок ветоши и пара минут на подготовку, — произнёс я, — Не уверен, что получится, но хочу кое-что попробовать. Противник пока пусть останется один.
За нашей тренировкой наблюдало уже с десяток молодых воинов и вся деревенская малышня. Я чувствовал на себе их любопытные взгляды и это несколько нервировало. Словно у них на поляне первый раз кто-то занимается! Однако если я правильно понял слова своего наставника, то лишнее внимание только пойдёт мне на пользу.
Кхалеб повелительно рыкнул что-то в сторону толпы и через пару минут мне в руки сунули кусок плотной ткани.
Я вернулся в центр вытоптанной поляны и плотно замотал себе глаза. Воины возбуждённо загомонили, и я сосредоточился на том, чтобы отсечь всё лишнее.
Сначала голоса стали тише. Потом исчезли совсем, и я стал слышать только шум листвы и пение птиц. Образ клинка пришёл почти сразу, будто только ждал, когда я его позову, но мои руки оставались пустыми.
— Начали! — негромко произнёс я и сделал шаг к противнику.
Руназ воспринимался как странная красная клякса на внутренней стороне век. Ощущение угрозы пришло справа, и я легко ушёл в сторону. Я чувствовал его неуверенность и смущение. Дикарь опасался меня поранить и, видимо, считал ситуацию бесчестной.
Пусть так. Сейчас важно не это. Новый удар прошёл вдоль земли. Я прыгнул вперёд и ударил раскрытой ладонью в центр кляксы. Попал.
Дальше удары посыпались один за другим, но я словно чувствовал их. Чувствовал движение воздуха и колебание земли. Ощущал чужие намерения и легко избегал атак.
Зона восприятия постепенно расширялась. Вскоре я растянул её вокруг и в этот момент в дело вступил второй противник. Кхалеб правильно определил момент и своевременно усилил давление на меня.
Когда я почувствовал край поляны, вокруг уже было четыре дикаря. Всё это время я держал в уме образ кинжала. Я чувствовал его желание прийти на помощь. Чувствовал его недовольство и злость. Давление достигло предела, и я разрешил оружию прийти в мир.
В сознании словно рухнула плотина. Меня затопила незнакомая энергия, движения ускорились в несколько раз. Я отсекал все угрозы, направленные на меня, словно что-то несущественное. Через несколько минут кляксы врагов отступили. На самой грани восприятия я заметил странный источник внимания. Он буквально бурлил любопытством, но каким-то злым и горячим.
Ощущение оказалось мимолётным и тут же исчезло. Я сорвал с глаз повязку и обернулся в поисках его источника, но ничего не увидел. Там был край деревни и только густой нетронутый лес. Что это было?
— Рисмай кат соур, дхе Бас! — взревел Кхалеб и его поддержал целый десяток голосов.
Меня схватили чьи-то руки и начали дёргать в разные стороны. Я оказался в толпе деревенских жителей, каждый из которых стремился выразить мне свою радость. Иногда весьма болезненным способом.
Четвёрка моих противников растерянно стояла в стороне и чесала лохматые головы. В руках парней остались обрубки не длиннее метра и они, видимо, пытались понять, как так вышло.
Спина уже болела от радостных шлепков деревенских громил, в голове звенело от их гортанных криков. Я ничего не понимал, но радостно улыбался и кивал всем вокруг.
Сила ушла внезапно, я повис на руке Кхалеба, ноги подкосились и только с чужой помощью удалось устоять. Похоже, я сильно переоценил свои возможности.
Перед глазами всё плыло. Как сквозь вату я расслышал несколько коротких команд и шум начал стихать. Меня отнесли к дереву на краю площадки и осторожно уложили на траву. В губы уткнулось горлышко фляги, но на этот раз там была просто вода.
— Пей, дхе Бас! — произнёс Кхалеб, — Шиги Найя будет довольна! Первый всевидящий за несколько поколений!
— Что? — оторвавшись от фляги, переспросил я. Общая слабость мешала нормально соображать и фразы долетали какими-то обрывками.
— Отдыхай! — произнёс дикарь, — Как придёшь в себя — Продолжим. Осталось ещё кое-что проверить и можно идти к старейшей.
Двигаться не хотелось. Фраза Кхалеба о продолжении тренировки отказывалась укладываться в голове. Сколько можно меня мучить? Неужели ещё не надоело?
Я прикрыл глаза и продолжил мысленно ворчать на несправедливость жизни, но глубоко внутри я отчётливо понимал одну простую вещь.
Я. Хочу. Ещё!
То состояние, в котором мне удалось побывать, сравнить было не с чем. Но я готов был впахивать до седьмого пота, чтобы вернуть его хоть на миг. Такого ощущения всемогущества и силы я не испытывал никогда в жизни. Я буквально повелевал окружающим пространством и одновременно был вне его. Потрясающе!