Кейп-‐Код
повесть
1.
Куда повезти девушку, если денег нет? — конечно, на океан.
Подбирали камушки, швыряли их в воду. У Алеши они отскакивали, прыга-‐
ли по воде, а Шурочка, как ни старалась, не могла повторить его фокус, у нее
камушки тонули сразу. Она досадовала — разумеется, не всерьез.
Обоим по двадцать четыре, оба впервые в Америке, вообще в первый раз
выехали из страны: год — восемьдесят девятый, выездные визы, меняют по
шестьсот с чем-‐то долларов. Алеша и Шурочка живут в Москве и к тому, что
творится у них на родине, относятся одинаково.
Шурочка — юный генетик, хорошая школа, биологический класс, потом
биофак, у Алеши — скромнее. Школа тоже очень хорошая, но потом — «Керо-‐
синка», нефтегазовый институт: полукровок даже с русским именем и фами-‐
лией в начале восьмидесятых не брали на мехмат МГУ.
У Шурочки ровно-‐приподнятое настроение, по большей части она улыбает-‐
ся. Алеша, напротив, имеет плаксивый вид, бровки домиком. Ничего, ей он
кажется трогательным.
Познакомились не где-‐нибудь — в Гарварде, возле библиотеки, позавчера.
А сегодня он берет у приятеля машину и привозит Шурочку на Кейп-‐Код:
Тресковым мысом называют его только редкие чудаки вроде Алешиного отца.
Откуда тому, однако, знать про Кейп-‐Код? — в «Брокгаузе и Ефроне» про него
не написано.
Ситуация ясная: вчерашние дети, культурные, симпатичные, встречаются
за границей, в прекрасной стране. Она — генетик, у него — гены, по материн-‐
ской линии Алеша родственник известного композитора. У Шурочки большая
семья, с живыми родителями, с дядями-‐тетями, да и здесь она — в более вы-‐
игрышной ситуации (какой-‐то маленький к ней интерес в Гарварде, приняли
тезисы на конференцию), Алеша — к другу приехал в гости. Таких путеше-‐
ственников, как он, называют здесь пылесосами.
Алеша вожделеет Шурочку, он увлечен, она про себя еще ничего не решила.
У Шурочки, кстати, чуть больше опыта: она короткое время за однокурсником
замужем побыла. У Алеши тоже, естественно, какой-‐то любовный опыт име-‐
ется. Но эта история — не о любви.
Максим Осипов. КЕЙП-‐КОД
1
Так они и стоят у воды, пока Шурочка не придумывает развлечение: давать
необычным камням имена лермонтовских героев.
Черная, длинная, тонкая — Бэла, вычурный, пестрый — Грушницкий, па-‐
рочка светлых полупрозрачных камушков — княжна Мери с мамашей, c кня-‐
гиней, как там ее?
— А это что за булыжник? — спрашивает она.
— Осетин-‐извозчик.
Шурочке он тоже со школы помнится. Пример использования дефиса.
Максим Максимыч — круглый, немножко рябой. По его поводу споров не
было. Вытащили из воды безымянную русалочку из Тамани — для каждого,
кого вспомнили, подобрали камушек: для Вернера, и для Веры, и для поручи-‐
ка Вулича, только для Печорина ничего подходящего не нашлось. В самом де-‐
ле: какой он, Печорин? Много камней полетело в воду, так и не остановились
ни на одном.
Была ли Шурочка влюблена в Печорина? — Конечно, лет в тринадцать—
четырнадцать. — Вот еще, нашел к кому ревновать.
Общественные куски берега сменяются частными территориями, усыпан-‐
ными такой же галькой вперемешку с песком, — почти безлюдно, но все же
встречается кое-‐кто: симпатичные люди, с собаками, книгами. Чудесное место
Кейп-‐Код: слева — аккуратные, не пугающие роскошью домики, впереди,
сколько видит глаз, — череда пляжей, справа — холодноватый спокойный
Атлантический океан.
Тут бы жить, да? Это даже не произносится.
Воздух теплый, вода прохладная, никто не купается, а они — когда еще вы-‐
берутся? — и вот уже оба в воде. Алеша отлично плавает, но ни движение, ни
холод не уменьшают его желания, он подплывает к Шурочке, которая стоит
на отмели, прижимается к ней, и Шурочка подчиняется: сначала от удивления
перед его активностью, вообще — перед внезапно открывшимися возможно-‐
стями, а потом — он ей тоже мил. Америка чопорная страна, но мальчик с де-‐
вочкой в обнимку невдалеке от берега вполне укладываются в рамки приня-‐
того, да и вода не настолько прозрачна, чтоб уследить, что делается под ней.
Потом они доплывают до берега. Начинает темнеть, но Шурочка замечает,
какой у Алеши довольный вид. Сама она несколько удивлена случившимся.
Освобождения нравов у них на родине еще не произошло, во всяком случае в
их среде. Но они не на родине. Переодеться, забрать Максима Максимыча и
прочих деятелей — и назад, в Бруклайн. Пока дошли до машины, небо стало
темное, низкое.
Она у тети живет, он — у приятеля, Лаврика, по московским меркам неда-‐
леко. Бруклайн — пригород Бостона, фактически его часть. Алеша рассказы-‐
вает, как он летел в Нью-‐Йорк. Самолет был пустой — никто билетов не смог
достать, идиотская ситуация, идиотское у них с Шурочкой государство. Вот,
угораздило. В Нью-‐Йорке от сорок какой-‐то улицы до автобусной станции —
несколько жутких кварталов: проститутки, наркотики, порнография, виде-‐
ла? — Нет, за ней тетя приехала в аэропорт. — А он повидал кое-‐что. Даже по-‐
Максим Осипов. КЕЙП-‐КОД
2
думал: как фамилия мордастого дядьки такого, из телевизора? — может, он
был не особенно и неправ, когда расписывал здешние ужасы? — Она не смот-‐
рит политику. Зато у нее здоровенный негр на улице попросил мороженое
лизнуть, когда она сказала, что денег нет. — А у него, у Алеши, и телевизора
не было, пока мама была жива.
Разговор меняет свое направление: мамы нет, грусть. — Да, единственный
живой его родственник — это отец, но тому уже скоро семьдесят. А дед его —
представляешь? — родился в последние годы царствования Николая Первого.
У них в семье принято поздно рожать детей, пропускать одно поколение. Но
никто, конечно, не обижается: могли и совсем не родить. Пусть лучше Шуроч-‐
ка скажет: хочется ей перебраться сюда? Ему хочется. — Ей тоже, как всякому
нормальному человеку, естественно.
Они сидят в машине перед тетиным домом. У него от разницы часовых поя-‐
сов начинают слипаться глаза. — Здесь так хорошо… — Да, очень, и неза-‐
чем — как это? — рефлектировать, рефлексировать.
«Ребята, в каком вы живете дерьме!» — скажет Лаврик в первый их общий с
Алешей американский день, когда выслушает его новости.
Было их трое друзей: Алеша, Лаврик и Родион. Лаврик уехал, вырвался, сра-‐
зу, как стало можно, и уже в состоянии в гости позвать, и зовет — обоих
оставшихся, но Родион ехать не захотел. Неуютно Алеше у Лаврика: тот его
наставляет по мелким поводам, счеты сводит, московские, школьные. А у
Алеши с собой — шестьсот с чем-‐то долларов, на которые надо, как говорится,
поездку еще оправдать. И недавно умерла мать. Не так уж недавно — год, но
это когда не твоя мать, то кажется, что давно. При всем том приходится быть
благодарным: за еду, за жилье, за то, что машину дал покатать девушку. Про-‐
тивное ощущение, будто ты своим другом пользуешься. А поездку он оправ-‐
дал: с отцом, а потом и с Шурочкой они несколько месяцев жили на то, что
Алеша привез. Очень, надо сказать, тогда не хватало денег всем участникам
этой истории. Кроме, вероятно, Алешиного отца.
Вот Лаврик: перебивается какими-‐то курсами программирования, а живет в
основном на выигрыши в казино. Нацепляет дорогие часы (вернее,