У входа в лагерь путь нам преградили две могучие фигуры.
– Идите своей дорогой! – пробасил один из здоровяков, сложив руки на груди.
– Я как раз это делаю, – ровным голосом отвечал Солей.
– Что ж, – кивнул второй охранник, – пришло время помочь тебе с нужным направлением.
– Оставьте парня в покое, – из-за широких спин появился наш старый знакомый. – Ты все-таки привел нам кое-кого на продажу.
Он хищно посмотрел в мою сторону.
– Я пришел к Принцессе Цыган, – Солей был очень спокоен.
– А почему ты думаешь, что она желает тебя видеть и вообще станет тратить время на пустые разговоры?
– Я объясню все лично принцессе, – стоял на своем мой спутник.
– Хорошо, – выругавшись, кивнул молодой цыган и зашагал в сторону одного из шатров.
Очень быстро он вернулся и нехотя бросил:
– Цыганская принцесса тебя примет. Вместе с рыжеволосой харише.
Под тяжелыми молчаливыми взглядами мы пересекли цыганскую стоянку и вошли наконец в большой нарядный шатер.
Внутри он был застлан мягким ковром, у стены громоздились подушки, на столах стояло полным-полно еды.
Сидя по-турецки и покуривая деревянную трубку, нас встречала смуглая темноволосая Принцесса Цыган. В ее черных глазах отражались искорки от зажженной жаровни, загорелые руки по локоть украшали браслеты. Вместо бус на шее болтался огромный, как перепелиное яйцо, алмаз.
Пожалуй, она была бы красива, если бы не резковатые черты лица и глубокий шрам на щеке, который не скрывали даже длинные волосы.
– Доброго тебе вечера, Принцесса Цыган, – слегка поклонился Солей.
Я сделала то же самое, но молча, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
– И тебе, заклинатель леопардов, – голос ее был низким и грубоватым. – Усади свою спутницу, она, наверное, устала.
Мы оба устроились на мягких подушках, скрестив ноги.
Из дальнего угла послышалось ворчание, и, взглянув туда, я увидела клетку с Ниисой, которая пыталась перегрызть стальные прутья.
Хозяйка шатра довольно улыбнулась:
– Мне сказали, ты пришел по делу.
Невозможно было определить ее возраст, и, глядя в черные глаза, я подумала, что ей, наверное, тысяча лет.
– Я пришел просить тебя об услуге…
– О какой? – Она налила себе вина и откинулась на подушки.
– Хочу, чтобы ты вернула мне этого леопарда.
Цыганка рассмеялась, поглядев в сторону клетки.
– С какой стати мне делать это?
– Принцесса, – осторожно подбирал слова Солей, – Ниису я взял еще маленьким котенком. С тех пор она живет рядом, я считаю ее кровной сестрой…
– Вот так новость! – она хлопнула в ладоши. – В моем шатре еще никогда не было диких зверей в человечьей шкуре. Но что мне с того? Можешь считать пятнистую кошку хоть матерью!
Солей опустил голову:
– Но это мой зверь…
– Не хочешь ли ты сказать, заклинатель леопардов, будто я украла его у тебя? – она положила руку на острый кинжал с рубиновой рукоятью.
– Нет, – покорно отвечал мой спутник. – Ты взяла его по праву сильнейшего. Но я прошу тебя отпустить леопарда, потому что свободное животное не может жить в клетке. Как никто другой ты знаешь об этом. Ведь твой народ не ограничивает себя даже стенами городов. Вместо богов вы почитаете простор и возможность избрать любую дорогу.
Принцесса Цыган внимательно смотрела на Солея, поглаживая кинжал.
– У меня нет сокровищ, которые можно оставить тебе взамен, а оскорблять принцессу жалкими монетами я не стану. Но верю, ты отпустишь леопарда, потому что и сама превыше всего ценишь свободу.
– Ты хорошо говоришь, – кивнула она. – Но я не могу так просто отказаться от своей собственности.
Цыганка подняла руку, не давая Солею возможности возразить.
– Я знаю, чем ты можешь расплатиться за кошку.
Заклинатель леопардов напряженно слушал.
– Я отпущу ее, если ты проведешь со мной ночь! – она хитро сощурилась.
– Что?! – ахнула я.
Мой спутник тут же дернул меня за рукав.
– Можешь подумать, пока не зашло солнце, – великодушно махнула рукой Принцесса. – Но не дольше. И не приходи в мой шатер снова с пустой болтовней.
– Это же варварство! – возмутилась я, когда мы отошли от лагеря. – Разве можно вести себя так, будто люди – бесправные рабы?
Солей молча уселся на землю.
– Она просто рехнулась, если думает, что кто-нибудь станет выполнять ее капризы!
– Я это сделаю, – тихо произнес он.
– Что? – Я села рядом с ним. – Ты не должен…
– Это всего лишь игра, Харише. Принцесса Цыган проверяет, насколько далеко я могу зайти.
– Так нельзя! – Я не находила себе места. – Вдруг в следующий раз случится другая беда, и ты тоже расплатишься своим телом?
– Если будет нужно, – откровенно ответил он.
– Солей, но ведь подобное – просто неслыханная чушь в цивилизованном мире!
– Возможно, в твоем. – Он пожал плечами. – Оглянись, ты приехала в Кейптаун и до сих пор не поняла его. Кто сказал тебе, что этот город – рай на земле? Что ты знаешь о нем?
Я прикусила губу.
– Не только запах корицы и шоколада витает в мареве душных ночных улочек. Не одни лишь добрые люди ходят по дорогам! Ты сбежала из родного мира, чтобы раскрыть, наконец, глаза, но и в Кейптауне, видишь то, что хочешь!
– И что же я упускаю, объясни, будь добр? – ехидно спросила я.
Солей уже пожалел о брошенных в досаде словах и попытался смягчить их.
– Харише, цыгане не отпустят Ниису. Через день, а может, и завтра они снимутся со стоянки, и мы никогда не увидим ее. Сколько, по-твоему, кошка протянет в этой клетке?
– Мы можем попросить кого-то о помощи…
– Потребовать отобрать у цыган дикого, ими же пойманного леопарда? – он хмыкнул. – Проще сделать то, о чем просит принцесса. Со мной ничего не случится.
Я встала и стянула с головы платок:
– Поступай, как знаешь. Но ты станешь мне чужим.
– Харише…
Я оттолкнула его и зашагала прочь, пытаясь в сумерках отыскать стены города. Солей не стал меня останавливать.
– Я хочу, чтобы ты выпил каждое воспоминание о нем!
Я сидела в чайной беседке и яростно вытирала слезы.
– Как скажешь, – кивнул довольный Шахрийяр.
– Не смей этого делать! – зашипела Амфорная Кошка. И ласково глядя на меня, сказала: – Ты ведь знаешь, забвение – не выход.
Она запрыгнула мне на колени и ласково потерлась о мои мокрые щеки.
– Ты сама слышала, как она попросила меня об услуге, – не унимался Чайный Вампир.
Но стоило ему протянуть руку к моей чашке, Абиссинка вздыбилась и зарычала:
– Только тронь, и я выцарапаю тебе глаза!
– Между прочим, ты нарушаешь волю человека, – ворчливо заявил он, но ладонь все же убрал.
– Какая глупость – соглашаться на подобные условия. – Я не слышала ни слова из их перепалки. – Но это лишний раз подтверждает, как просто для него сделать такое.
– А в чем, собственно, проблема? – стащив со стола чашку моей защитницы, полюбопытствовал Шахрийяр. – Разве он обещал, что будет верен? Клялся, что принадлежит только тебе?
От этих слов я еще горше расплакалась, а темноволосая Аш-Эски пнула вампира ногой.
– За что? – возмутился он.
– Дорогая, – она погладила меня по волосам, – я знаю, ты не хочешь избавляться от воспоминаний о Солее. Ведь вы провели вместе столько драгоценных мгновений.
– Хочу! – рыдала я. – Хочу, чтобы он исчез из моих мыслей со своей дырявой лодкой и глупыми леопардами. Пусть я не услышу о нем больше ни слова!
– Она уже дважды попросила меня, – заметил Шахрийяр.
– Ах ты, прожорливый чайный вампир! – Аш-Эски уперлась руками ему в грудь. – Неужели у тебя нет сердца? Исчезни отсюда, пока я не успокою ее.
– Но это мой дом! – развел руками хозяин беседки.
– Ну и прекрасно! А там – твой сад, – и она вытолкала его в прохладную ночную темноту.
– Что за времена нынче настали? Никакой справедливости… – бормотал себе под нос недовольный вампир, усаживаясь в плетеное кресло.
– Не горюй, – Аш-Эски присела рядом и обняла меня. – Солей не знает многого, во что веришь ты. Но это не делает его хуже. Просто он живет совсем иначе.
– Торгуя собственным телом? – всхлипнула я.
– Ты несправедлива, – Абиссинка вытерла мне лицо. – Он лишь хотел освободить леопарда.
– Можно было его украсть, завести себе нового…
– Ты тоже можешь завести еще одного Солея? – Она покачала головой. – Вот видишь. Он, конечно, обидел тебя, но поступил так, как счел нужным, руководствуясь собственными правилами. И если они кажутся тебе странными, значит, вы отличаетесь друг от друга.
Она уложила меня на кушетку и замурлыкала:
– Не стоит обвинять юношу. В конце концов, он действительно не принадлежит тебе.
– Но Морская Царица сказала, мы предназначены друг другу.
– Это еще ни о чем не говорит, – грустно вздохнула Амфорная Кошка. – Есть множество предназначенных друг другу возлюбленных, которые никогда не будут вместе…
Я тихо лежала, согретая ее теплом, и думала о безжалостности, неотвратимости Кейптауна. Когда этот город стал ко мне жестоким? Может, я сама сделала его таким, поверив в несуществующее, возведя собственные надежды в ранг истины…
Я старалась не думать о кострах цыганского лагеря, забыть суровое лицо смуглой принцессы… Но колокольчики на ветру протяжно звенели, как тонкая цепь Ниисы…
В ту ночь мне снились леопарды. Неуловимые, словно призраки, они уходили все дальше, ступая мягкими лапами прямо по воде. А у меня не было сил последовать за ними.
«Кожа моя никогда не загорит, мне не стать частью этого города», – думала я обреченно, а пятнистые легкие фигурки скользили уже мимо Мыса Штормов.
У моих ног плескалось море, и в темной глади отражался прекрасный Кейптаун. Словно огромный зверь с горящими звездами-глазами, он застыл за моей спиной и тихо шептал:
– Тебе с ними не по пути… Словно лучи, ты будешь ловить их в морской воде, снова и снова черпая ее. Но когда принесешь полный кувшин домой и заглянешь в него, поймешь бессмысленность этих попыток. Ведь солнце нельзя удержать. Наутро оно снова взойдет, одаривая теплом истосковавшуюся землю, день за днем будет любить всех вместе, и никогда – тебя единственную…