еле, Лана Александровна. Глеб такой гардероб может составить – закачаешься! Причем совсем не обязательно для этого загонять его в дорогой бутик. Он находит отличные вещи в простых магазинах. И ловко комбинирует их. У него талант.
– Хмм… Ты должна меня с ним познакомить! Его лицо почему-то мне знакомо.
– Возможно, вы его уже видели рядом со мной.
– Нет, этот Глеб мне кого-то напоминает… Что ж, познакомь нас как-нибудь.
– Обязательно. Правда, он немного вас испугался. Вы прямо-таки обрушились на нас с обвинениями!
– А ты поставь себя на мое место, Юля. Я шла к тебе в гости. Хотела уладить наши отношения. И что я вижу?! Вы стоите и обнимаетесь!
– Да, нехорошо получилось.
– Конечно, я не сдержалась.
– А Глеб такой ранимый, нежный… Рефлексирующий!
Свекровь уставилась на меня и долго гипнотизировала взглядом. Видимо, сомневалась, стоит ли верить моим вдохновенным заявлениям. Под ее пронзительным взором я ощущала себя противной лгуньей.
А так оно и есть!
Вру напропалую. Всегда и везде.
– Приходите с Глебом ко мне в гости, – наконец сказала свекровь. – Надо же, гей… Это так пикантно.
– Вообще-то он человек, – сказала я. – А не экзотическая зверушка.
– Ладно, не обижайся. Просто приходите в гости.
– Хорошо. Я передам Глебу ваше приглашение.
– А ты, Юля, впредь постарайся вести себя скромнее. Мы с отцом Никиты старались привить сыну чувство ответственности. Да, это старомодно, однако для Никиты понятие «честь» – не пустой звук. Ты сама это знаешь. Он тебя никогда не обманет, но и ты постарайся не ранить его самолюбие. Ты можешь причинить ему боль даже не умышленно, а по глупости… Веди себя скромнее. Прежде чем кидаться в чьи-то объятия, подумай хорошенько!
Я опустила голову. Если кто-то хочет яичницу – ее можно поджарить прямо сейчас. На моих щеках. Они пылают… Мне ужасно стыдно. Потому что все слова свекрови – чистая правда… Я бессовестная и легкомысленная. Наверное, с этим надо что-то делать…
Итак, отправляясь на прогулку, я имела в запасе три повода для переживаний:
1. Мой вес.
2. Неудачный звонок Никите.
3. Месть Андрея Ремартова.
Вернувшись домой, добавила к списку еще два пункта:
4. Гадкая няня.
5. Свекровь.
Лучше б я сидела в квартире и не высовывалась наружу!
Мои проблемы плодятся, как кролики. Интересно, я одна такая способная или у других тоже получается? Кто умеет за полчаса увеличить пакет неразрешимых вопросов практически вдвое?
Лана Александровна даже не зашла выпить чаю. Пропесочив невестку, отполировав ее психику «Доместосом» упреков до первозданной белизны, она развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась прочь со двора…
Ладно… Похоже, эксцесс с целующимся дизайнером заслонил собой историю с Холмогоровым. Теперь Ланочка, надеюсь, будет думать не о чиновнике из мэрии, а о Глебе. А я приведу дизайнера в гости, и она окончательно убедится – этот мальчуган не конкурент для ее Никиты. Он просто лапочка, милая безделушка, которую так же приятно иметь в своем распоряжении, как фирменную кожаную сумочку…
Я села за ноутбук. И тут же снова принялась думать о Ремартове. Инстинктивно вычленяю из длинного списка самую главную проблему – ведь речь идет о жизни и смерти…
Что же со мной сделает Ремартов? А вдруг – ничего? И вовсе не из-за своей исключительной доброты. А просто потому, что никогда не узнает о моем участии в этой истории… Нонна рассудила трезво: депутат уже никому ни слова не скажет о кейсе, Холмогоров тоже предпочтет молчать о полученных от меня документах… И хватит трястись от страха! Хватит накручивать себя. Ничего страшного не случится.
Я вздрогнула от телефонного звонка, а сердце затрепетало в волнении: наверное, это Никита! Конечно он. Судьба всегда чередует неприятные эпизоды с восхитительными!
– Юля, здравствуй, – раздался в трубке чей-то слабый, смутно знакомый, но еще не узнанный голос.
Увы, это не Никита.
– Здравствуйте, – нерешительно ответила я, теряясь в догадках.
– Юля, это Воскресенский… Антон Аркадьевич…
– Кто? – теряя сознание, переспросила я.
– Антон Аркадьевич Воскресенский…
Стук падающего тела.
Это была я.
Все, конец.
Глава 24Встреча с призраком
Воскресенский воскрес. В моей груди бушевали противоречивые чувства, настолько яростные, что сердце выпрыгивало наружу.
С одной стороны, я не могла не радоваться: приключение закончилось для депутата благополучно, он выжил. Возродился из пепла, как птица феникс. А ведь в последний раз, когда я видела Воскресенского, об удачном завершении истории даже и думать было нельзя. Почти не сомневалась – он погиб. И тут такая новость!
Как же не радоваться?
Но с другой стороны, я буквально изнемогала от страха. Воскрешение депутата означало для меня одно – шоу продолжается. Неизвестно, как товарищ отреагирует на волнующее известие: кейс уплыл не по адресу… Пардон, конечно. Но так уж получилось…
Голос депутата звучал тихо и обессиленно, однако – непререкаемо. Он назначил мне встречу в центре города, приказал явиться в маленькую частную гостиницу. Немедленно!
Совершенно не хотелось ехать на аудиенцию. Я мечтала бы остаться в своей уютной квартирке, как в убежище. Но пришлось выбраться из-за стола, захлопнуть ноутбук и отправиться в путь, на свидание с призраком.
Миниатюрный частный отель располагался в укромном и живописном уголке на окраине городского соснового парка. Депутат занял номер на втором этаже. Я толкнула дверь и вошла внутрь… Работал кондиционер, окна были зашторены, и в комнате царил полумрак. Из этой прохладной тьмы материализовался, собрав себя по молекулам, Воскресенский.
– Здравствуй, Юля! Вот опять встретились.
– Уж и не надеялась, – честно призналась я. – Здрасте, Антон Аркадьевич…
Ноги не держали, я доковыляла на дрожащих конечностях до кресла и села. Да, не каждый день случается рандеву с фантомом, с человеком, давно записанным в покойники. Сознание, придавленное страхом, цеплялось за детали. Я заторможенно разглядывала комнату, диван, обтянутый лимонным флоком, сумрачно переливающиеся портьеры, двуспальную кровать… Покрывало завернулось. Постельное белье было марки «Вернхаус»! Я разглядела знакомый логотип, и у меня потеплело внутри: Нонна словно незримо присутствовала сейчас в комнате и поддерживала подругу в трудной ситуации!
Уж не та ли это гостиница, чей владелец заказал пять эшелонов разнообразного текстиля, поддавшись на мои сладкие песнопения?
Вполне возможно.
Но разве об этом мне надо сейчас думать?
Для ожившего трупа депутат выглядел блестяще: лицо нежного серо-зеленого оттенка, вялые движения, сдавленный голос. Однако он начал рассказ (естественно, я поинтересовалась, каким образом он избежал расправы) и постепенно стал преображаться. Децибелы крепли, лицо розовело…
Как же ему удалось спастись? Надо поблагодарить бандитов, не зацикленных на идее контрольного выстрела. А попросту говоря – они самые настоящие халтурщики. Да! Довели бы дело до конца, не сидела б я сейчас тут, дрожа от страха!
Увидев жертву распростертой на ковре, в луже крови, головорезы посчитали задачу выполненной и покинули депутатскую резиденцию. А Воскресенский проявил живучесть дождевого червяка – через какое-то время он пришел в сознание и даже сумел вызвать по телефону подмогу.
– Вы позвонили в милицию? – с трогательной наивностью спросила я. – Простите, наверное, это должны были сделать мы с Глебом, но…
– Что ты, Юля! Никакой милиции! – замахал руками депутат. – Мне не нужна огласка. А мой имидж, репутация? Попасть в такую историю!.. Но ты, как я понял, все это время держала язык за зубами. И я очень тебе признателен!
Да, держала язык за зубами…
Вообще никому ни слова не сказала – ни о депутате, ни о кейсе. Нас только двое таких молчаливых на свете – я и пирамида Хеопса.
– Я позвонил своему другу. Вообще-то он мой дальний родственник. Он хирург, живет в райцентре… Сергей приехал и забрал меня. Спрятал, вылечил. Юль, а теперь, пожалуйста, скажи…
– А как же ворота? – перебила я депутата. – Они были неисправны! Кто их закрыл?
– Ворота? – замешкался Воскресенский. – Не знаю… Я про них и не вспомнил… Естественно, в моем состоянии… Сергей, наверное, закрыл их как-то… Не знаю.
Все это время Воскресенский провалялся в глухомани, в крошечной деревенской больнице, где его героический родственник (местный Чехов) лечил гнойные нарывы, панкреатиты, экзему и принимал роды… Но едва лишь депутата отсоединили от капельницы, едва он вернулся в вертикальное состояние и стал внятно изъясняться, он сразу же отправился домой. И именно сегодня прибыл в город.
– Юля, но меня, естественно, очень волнует воп…
– А если вас опять выследят эти верзилы?! – испуганно воскликнула я.
– Все, я с ними уже разобрался.
– Как?!
– Ну да, – слабо, но торжествующе улыбнулся Воскресенский. – Конечно, на даче они застали меня врасплох… Но сейчас я сделал пару телефонных звонков. Этого хватило… Думаю, я уже решил проблему.
– Весьма оперативно. Здорово.
Сколько телефонных звонков ему придется сделать, чтобы разобраться со мной? Когда он поймет: я тоже заслуживаю мести.
Всего один?
– А теперь, Юля, скажи мне…
– Антон Аркадьевич, постойте, я спрошу! Это нападение… Оно было связано с вашим бизнесом?
– Что? А… Ну да, конечно.
– Кто бы мог подумать! Неужели торговля машинным маслом – такое опасное занятие?
Удивление промелькнуло на бледном лице Воскресенского. Вероятно, он не ожидал от меня подобной осведомленности. Хотя в эпоху Интернета нетрудно раздобыть любую информацию. Впрочем, о бизнесе Воскресенского мне также поведал и его друг Ремартов. Но если б я задалась целью – то, конечно, и сама накопала бы достаточно сведений о коммерческом хобби депутата городской думы. В принципе по уставу нашего города депутатам не запрещено заниматься бизнесом, они выполняют депутатские обязанности на неосвобожденной основе. Таким образом, в хобби превращается их политическая деятельность. Вернее, не в хобби, а в удачное подспорье бизнесу.