— Не так, — возразила я, но без особой уверенности.
Я уже готова была сдаться. И мы оба это знали.
Отец Корлетти молчал.
Я вздохнула и вдруг поняла, что страх уступил место жуткой усталости. День выдался непростой. И, судя по всему, выходные мне предстояли веселенькие.
— Ну ладно, — наконец сказала я, отчасти для того, чтобы нарушить напряженную тишину в телефонной трубке. — Но по крайней мере, скажите, почему я?
Я задала этот вопрос, хотя на самом деле ответ меня не слишком интересовал. Каковы бы ни были причины, я уже знала единственное, что имело значение: никто не придет мне на помощь, и моя отставка закончилась — без фанфар. А почему — это вопрос чисто академического характера.
Однако меня мучило любопытство, и я с извращенным интересом выслушала изобилующий печальными подробностями рассказ отца Корлетти об истощении ресурсов «Форцы» и о неприятных последствиях этого.
— Сегодня молодые люди гораздо больше интересуются телевидением и — как вы это называете? — «Нинтендо», — сказал он. — Жизнь истребителя не слишком их привлекает, и наши ряды редеют.
— Вы шутите? — возмутилась я. — Вы сами-то смотрели телевизор? И хоть раз играли в эти игры?
По моим представлениям, редкий ребенок не хотел усесться перед телевизором и заняться грязной работой по устранению всякой нечисти.
— Желание есть у многих молодых людей, — признал святой отец после того, как я изложила ему свою теорию. — Но мало у кого хватает характера и упорства.
Звучало вполне разумно. Интересы моей собственной дочери имели склонность уменьшаться или набирать силу в прямой зависимости от количества мальчиков, оказавшихся поблизости.
— Хорошо, — сказала я, признавая его доводы. — Я готова понять, что новобранцев стало меньше. Но не могу поверить, что истребителей больше нет. Ведь нужда в них не отпала?
Таким хитроумным способом я хотела выяснить, не снизилась ли активность демонов в последние годы. Впрочем, поверить в это было невозможно. Я, конечно, отошла от дел, но вечерние новости смотрю регулярно. И поверьте мне, демоны среди нас есть.
— Numquam opus maius, — изрек святой отец.
С латынью у меня плоховато, но суть я поняла. Сейчас нужда в истребителях сильнее, чем когда-либо.
— Да, у нас есть истребители, но их мало. Как тебе известно, уровень смертности довольно высок. В настоящий момент истребителей стало гораздо меньше, чем было в твое время.
— Понятно. — Хотя то, что сказал отец Корлетти, не было для меня новостью, я помрачнела. — А истребители, имеющиеся в наличии, заняты в других местах? — продолжала я гнуть свое.
— Да.
— Дерьмо, — выдохнула я и тут же добавила: — Извините, святой отец.
Он тихонько рассмеялся, и меня неожиданно окутали теплые воспоминания. Я лежу в общей спальне, простуженная; на тумбочке справа коробка с бумажными платками и бутылочка с лекарством. Отец Корлетти сидит рядом со мной — жалкая кровать просела даже под его смешным весом — и рассказывает мне бесконечные истории про «Форцу». Он говорил, что это очень серьезно. Божье дело. И тем не менее ему удавалось найти и смешное. К тому времени, когда я поправилась, я горела желанием поскорее возобновить тренировки.
Отец Корлетти стал для меня самым близким человеком и заменил родителей, а до Эрика «Форца» была моей семьей. И если святой отец хотел, чтобы я от всего отказалась и начала убивать демонов, я была готова подчиниться. Даже если мне это не нравилось.
— Ты будешь не совсем одна, — сказал святой отец.
Я спрятала улыбку: он имел потрясающую способность читать мои мысли.
— Замечательно, — сказала я. — Кто?
— Наставник, — ответил он.
— У вас есть свободный наставник, но нет ни одного истребителя? Похоже, отдел кадров Ватикана не слишком хорошо справляется со своей работой и не следит за равномерным распределением обязанностей среди служащих.
— Кэтрин…
— Извините.
— Он будет ждать тебя завтра в полдень в соборе.
— Отлично, — ответила я, понимая, что задавать вопросы бессмысленно. — Отлично. — И тут до меня дошло. — Завтра? У нас тут ночь. Вы хотите сказать, сегодня днем? — Я знала, что так и есть. — Разве он успеет добраться к нам так быстро?
— Он уже на месте.
— Уже…
— Завтра ты узнаешь все, что известно нам. А пока отдохни… и береги силы. Боюсь, они тебе понадобятся.
Я снова отодвинула трубку от уха и уставилась на нее, только на сей раз не хмурясь. Я была по-настоящему озадачена и ничего не понимала.
— Вы все знали? Знали, что здесь происходит? Проклятье, святой отец! Не заставляйте меня ждать до завтра!
— Дитя мое, сейчас еще не время.
Отец Корлетти помолчал, и я затаила дыхание, не в силах справиться с глупой надеждой, что он передумает.
— Разумеется, ты продолжала свои тренировки?
Он превратил утверждение в вопрос и задал его как бы между прочим, но я сразу поняла, что он совершенно серьезен.
— Конечно, — соврала я. — Разумеется, продолжала.
Да уж!
Мои тренировки заключались в беготне за двухлетним малышом, а самое серьезное упражнение для ума состояло в попытках убедить Элли, что ей не стоит надевать то или иное платье.
— Хорошо.
Одно это слово испугало меня больше, чем все, что он мог еще сказать.
— Святой отец, я знаю, вы мне всего не скажете, поэтому я даже пытаться не стану, но…
— Горамеш, — проговорил он, и внутри у меня все похолодело. — Мы думаем, что он, возможно, появился в Сан-Диабло.
Я снова посмотрела на телефон и поняла, что у меня дрожит рука. Горамеш. Убийца. Один из высших демонов.
У меня в голове пронеслись слова старика-демона: «…когда поднимется армия моего господина…»
Забудьте о том, что я была напугана. Теперь меня охватил настоящий ужас.
Я перекрестилась в темноте и попрощалась с отцом Корлетти, но не стала возвращаться к Стюарту. Всю ночь я просидела на кровати для гостей, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. А когда первые лучи солнца озарили небо, закрыла глаза, очистила душу и начала молиться.
— Вот ты где! Господи, мама, Минди только что ушла, а мы со Стюартом ищем тебя по всему дому.
Голос Элли вырвал меня из неглубокого сна, наполненного демонами, смертью и присутствием Эрика. Он был моим партнером и моим оплотом. Но он не сможет помочь мне в этом новом сражении, и я проснулась со слезами на глазах и горьким осознанием того, что осталась одна.
— Мама?
В голосе дочери слышалось беспокойство, и меня переполнило чувство вины. Я протянула к ней руку, она подошла ко мне и с опаской опустилась на кровать. Я притянула ее к себе и закрыла глаза, вдыхая аромат мыла «Айвори» и шампуня «Аведа». Нет, я не одна и не имею права на жалость к себе. У меня есть Элли, Тимми и Стюарт, и я безумно люблю каждого из них.
— Ты думала о папе?
Ее слова поразили меня, как удар кинжала, и я невольно вскрикнула.
— Это нормально, — сказала моя дочь. — Нормально, что ты по нему скучаешь.
Она повторила мои собственные слова. Моя малышка. Дочь Эрика. Она очень выросла с тех пор, как он умер. Он столько всего пропустил! Я потянулась к ней и погладила по щеке, твердо пообещав себе, что не стану плакать.
— С тобой все в порядке? — спросила Элли и нахмурилась.
Я сжала ее ладонь.
— У меня все отлично, — сказала я. — Только скажи мне, когда ты успела повзрослеть?
Морщинки на лбу исчезли, и на их место пришла улыбка, почти смущенная.
— Это не означает, что мы сможем передвинуть мой комендантский час на более позднее время?
Она проговорила это легким тоном, с хитрой улыбкой, так похожей на мою. Я улыбнулась ей в ответ, чувствуя себя намного спокойнее, и ответила:
— Я подумаю.
— На языке мам это означает «нет»?
— Ты не только повзрослела, но и стала мудрее.
— Если я такая умная, почему мой комендантский час начинается так рано?
Я спустила ноги с кровати.
— Это одна из величайших тайн Вселенной. Я могла бы открыть ее тебе, но тогда мне придется тебя убить.
— Ма-а-ама…
Элли закатила глаза, и жизнь вернулась в привычное русло. Насколько это было возможно в данных обстоятельствах. В конце концов, мне предстояло сразиться с демоном и избавиться от трупа. Я уже и так проспала все на свете. Пора было приниматься за дела.
Сцена, представшая моим глазам на кухне, была такой же пугающей, как вчерашняя встреча с Ларсоном: Стюарт стоял перед плитой, держа в руке лопаточку, и готовил гренки. Дверь в кладовку у него за спиной была распахнута настежь.
Я промчалась через кухню, каким-то чудом не наступив на пластмассовый грузовик и полдюжины деталей от «Лего». Ухватившись за ручку двери, ведущей в кладовку, я быстро ее захлопнула и прислонилась к ней, тяжело дыша.
— Подожди! — завопил Стюарт и с лопаточкой наперевес шагнул ко мне.
Сердце замерло у меня в груди.
— Мне нужен еще хлеб.
Сердце снова забилось, и я поняла, что останусь в живых.
— В хлебнице лежит целая буханка, — сказала я.
— Больше не лежит.
Я поморщилась. Как он мог истратить столько хлеба и при этом умудриться сделать недостаточно тостов, чтобы накормить двух взрослых, подростка и двухлетнего малыша? Даже я смогла бы лучше.
— Я принесу, — весело сказала я. — Я ведь уже стою тут.
Стюарт приподнял брови.
— Я вижу. Поэтому и попросил тебя.
— Верно.
Я улыбнулась, отчаянно надеясь, что мой муж не подумает, будто я спятила.
— Мама, мама, мама! — Голос Тимми заполнил весь первый этаж нашего дома. — Ты где, мама? — Я услышала, как он шлепает в своей сползающей на пятки пижамке, и вскоре мой маленький мужчина появился на кухне с детской чашкой в одной руке и медвежонком Бу в другой. — Идти на горшок, мама. На горшок.
«Дерьмо», — подумала я и тут же решила, что это выражение не слишком к месту, ибо Тимми категорически не желал приучаться к горшку. Он просто любил сидеть на нем в одежде и швырять разные предметы в ванну. К сожалению, для полного счастья ему требовалось, чтобы на этом представлении присутствовала мамочка.