Только тут обратила внимание, что из моих рук торчат какие-то трубки, присоединенные к капельницам. А еще очень хотелось в туалет. Ну, с этим я справлюсь.
Попыталась подняться, но подруга тут же завизжала:
– Стой! Не двигайся! Тебе пока нельзя! Не вставай! В туалет хочешь? Я сейчас, я быстро… Столько капельниц… Еще бы, сама, когда на сохранении лежала, еле терпела.
– Что… Что случилось?
Но, прежде чем ответить, Руслана достала больничную утку и, к моему смущению, стала засовывать ее под меня. Тут-то до меня и дошло, что внизу все как-то странно.
Облегчившись, вопросительно уставилась на нее. Руся поймала мой взгляд и покачала головой.
– Дура ты, Майка. Вот дура, ей-богу. Почему не сказала? Думала, рассосется? Представь себе, нет! Ты же могла его потерять!
Голова все еще кружилась, посему не могла сосредоточиться. О чем она? Что за бред? Может, я умерла и попала в параллельную реальность?
– Русь, если ты про аппендицит, то мне его удалили давным-давно. Еще в школе. Забыла?
Она посмотрела на меня как на умалишенную. От странных вопросов меня избавил доктор, вошедший в кабинет. Но и от этого легче не стало, так как он рассматривал меня как эдакую диковинную зверушку.
Сначала проверил показания в карте, пересмотрел все капельницы, а потом присел на диванчик возле Руси. Откашлявшись, аккуратно начал:
– Ну и заставили вы нас, Майя Филипповна, поволноваться. Вам крупно повезло, что ваша вторая подруга сразу же определила, что с вами.
Хлоя? Прикрыла глаза. Интересно, как она все поняла? И что там определила?
– Я случайно осталась ночевать у друзей в тот вечер.
– И это, скорее всего, спасло жизнь вам и вашему маленькому секрету.
Открыла глаза и устало посмотрела на врача. Эта игра в «Угадай мелодию» меня порядком достала.
– Доктор, я не понимаю ни ваших намеков, ни этой истеричной беременной особы. Я понятия не имею, что со мной. Не могли бы вы рассказать? Можно даже при этой…
Кивнула в сторону раздувшийся от возмущения Русланы. Та обиженно на меня посмотрела, а потом в ее взгляде появились искреннее изумление и неверие. Нечто похожее наблюдала и у доктора.
Он еще раз прокашлялся, а потом начал опрос:
– Давайте по порядку. Как давно вы узнали, что беременны?
Настала моя очередь ошарашено пялиться на человека. Беременна? Я? Это какая-то шутка?
– Я не беременна. Вы ошиблись.
Челюсть Русланы отвисла куда-то в район пола, а доктор почесал затылок. Потом взял мою карту и полистал ее, благо она оказалась не толстой. С некоторым удовлетворением нашел узкую длинную бумажку и протянул мне.
Это был снимок УЗИ, где в центре виднелся маааленький человечек с ручками и ножками. Глядя на него, моргнула пару раз, а потом посмотрела на доктора. Еще пару раз – и на Руслану. Та тихо спросила:
– Ты правда не знала?
Не знала? Не знала!!! Внезапно охрипшим голосом произнесла:
– Он что, мой? В смысле, внутри? Но это невозможно… Я пила таблетки все это время. Критические дни шли по расписанию, только…
Доктор поднял руку, перебивая меня:
– Так, а вот на этом месте поподробней. Давайте по порядку. Как давно и что принимаете, какие были симптомы и были ли, ну и в целом как вели себя последние несколько месяцев?
Откинулась на подушки. Я что, правда беременна?
– Я не понимаю. Но не было никаких признаков. Ни тошноты, ни задержек. Пропусков приема таблеток тоже не было. Как такое могло случиться?
Доктор устало потер переносицу.
– У вас был незащищенный секс примерно три месяца назад? – Кивнула. – В это время случалось ли что-то, что могло повлиять на работу препарата? Стресс, сверхнагрузки, отравления, употребление больших доз алкоголя…
Твою ж мать!
Тут же вспомнилось, как мы с Антоном познакомились. Точнее, как вспомнилось, скорее слегка прорезалось в памяти. Мы же тогда две ночи подряд пили до потери пульса… Вот тебе отметила награду!
– Было. Противозачаточные принимаю последние пять лет, ранее никаких сбоев не было. Признаков практически никаких, лишь неприятие алкоголя, повышенная утомляемость с аппетитом, ну и как следствие набор веса в последние недели.
Лицо врача наконец-то повеселело. Понял, что в принципе пациентка я адекватная. Бубнить ругательства под нос не стану. Просто надо дать время прийти в себя.
– Неплохо. Нам с вами надо сделать еще немного анализов. Пока скажу, что у вас угроза прерывания беременности, срок приличный, тринадцать недель примерно, сейчас узнаем у вас все остальное и подкорректируем. Ночью случилась небольшая отслойка, вы потеряли очень много крови и каким-то чудом не только выжили сами, но и ребенок тоже остался жив.
Недоговоренное им «пока» так и осталось витать в воздухе. Почему-то невысказанное вслух слово больно резануло по сердцу. У меня будет ребенок. Вон тот червячок с крошечными ручками и ножками.
Опросив меня еще подробнее, доктор извинился и вышел, сказав, что вернется через несколько минут. А я лежала словно в прострации. Мою холодную руку накрыла другая, огненная.
– Майка, поздравляю! Представляешь, у тебя будет малыш! Тринадцать недель – это уже о-го-го как много! Первый триместр, считай, позади. Просто невероятно, что ты не знала.
Она говорила так тепло и мягко, а внутри меня разливалась леденящая душу пустыня. Что из меня за мать? Даже угла своего нет. Ни мужа, ни семьи. Несколько друзей, и те скоро сами станут родителями. Им будет не до меня.
А работа? Придется надолго уйти из профессии. После такого очень часто люди не возвращаются. Сесть в офис? Так у меня даже образования никакого нет. Что я смогу ему дать?
Из глаз потекли непрошеные слезы, меня заколотило. Реакция Руси последовала незамедлительно. Она прижалась ко мне и затараторила:
– Ты что, Майка, ты не рада? Да брось, это хоть и внезапное, но невероятное счастье. Папу его обрадуешь. Ты будешь самой лучшей на свете мамой.
– Не буду.
Слова вырвались помимо воли, а подруга словно окоченела. Но ей не понять. Ребенку нужна нормальная семья и нормальная мать, а не я. Та женщина, что будет любить, холить и лелеять. Заботиться и давать стабильность.
А девочка с танцульками, без кола и двора и мужа – это не мать. Мне так всю жизнь бабушка говорила. И сколько ни пыталась доказать обратное, не выходит. Потому что она была права. Родители были правы.
– Дура ты. В твоей жизни есть все, а ты наверняка снова думаешь о прошлом. Психолог тебе хороший нужен, Майка, психолог. Пожалуй, я пойду, мне нервничать вредно.
Подругу как ветром сдуло, и она имела на это право. Надеюсь, в ближайшее время никто не побеспокоит меня. Вскоре вернулся хмурый доктор.
Он присел на кресло и еще раз меня обо всем подробно расспросил. Измерил давление и что-то бесконечно писал в бумажках.
– Майя Филипповна, не хочу врать, но ситуация не очень хорошая. Прогноз по беременности неблагоприятный. Я бы рекомендовал прервать ее. Учитывая длительный прием оральных контрацептивов и прочего. Даю вам время подумать.
Он положил на стол листок и ручку.
– Когда решитесь, то напишите письменное согласие на прерывание. Вот бумаги.
Глава 37. Майка
Гипнотизировала листок несколько часов. За это время в палату заходили и уходили какие-то люди. Они приносили еду, отключали и подключали капельницы, помогали справить нужду.
Судя по всему, лежала я в не самой простой больнице. Шикарная просторная палата на одного сама по себе говорила об этом. Могу такое позволить. Да, определенно.
Уже когда вечерело, поняла, что так и не смогла решить. Как только тянулась к ручке и листку, перед глазами вставала картинка со снимка УЗИ. Маленькие ручки и ножки.
Я его еще не чувствовала, но душа уже требовала слез. Он там, внутри, совсем крошечный! Человечек. Вот я и промакивала глаза белоснежной простыней, думая о нем.
Мой малыш. От этих мыслей разливалось невероятное тепло, согревавшее меня от макушки до кончиков пальцев. Гладила животик и после слез немного истерично посмеивалась. Так вот кто запрещал мне пить. Вот кто наедает маме бока…
Мама. Совсем скоро я стану мамой. Стану ведь? В мыслях была такая каша. Разум настаивал напрячься, взять ручку и подписать бумажки, а сердце и душа оказались против.
Доктор озвучивал риски, и меня неслабо потряхивало. Только вот от слов, сказанных Русе, не осталось и следа…
Как там сказала Хлоя? Если я не поверю в своего малыша, тогда кто же? И я поверила.
А потом дверь палаты в очередной раз скрипнула, и в комнату вошла женщина в строгом костюме. Белый халат был накинут поверх одежды, и она при виде моего сияющего, опухшего от слез лица улыбнулась.
– Добрый вечер, Майя, меня зовут Виктория. Можно я с вами поговорю?
Удивленно на нее посмотрела, а потом рассмеялась. Вот это подруги у меня! Вот заговорщицы! Ладно Русе есть за что мне отвечать, но вот от Хлои такого не ожидала.
– Вы знаете, у меня волшебные подруги, но и они не знают всего. Спасибо большое, но я уже все решила. Можете им передать, что я не убью своего малыша.
– Я поняла это, как только вошла в комнату.
Посмотрела в ее теплые глаза и вздохнула. Судя по всему, она не отстанет. Ну, пусть попробует поговорить со мной. Все равно здесь больше делать нечего.
– И каким образом? Давайте догадаюсь: у меня на лице все написано?
Виктория улыбнулась. Потом спросила разрешения сесть и опустилась на мягкий диван. Не знаю, кто из девчонок определил меня именно сюда, но стоит сказать спасибо.
– Да нет. Просто согласие на аборт лежит на столе, а он находится от вас слишком далеко. Насколько мне известно, вам нельзя пока ходить пару дней.
Фыркнула. И еще говорят, что у женщин нет логики! Как бы не так. Вон как уделала меня, фому неверующего. Ладно, один – ноль не в мою пользу.
– Хорошо, а о чем будем болтать, раз уж время оплачено?
Изо всех сил старалась убрать скептицизм и досаду. Был бы рядом Антон, тут же прогнал бы всех к чертовой матери и обнял меня, забравшись с ногами на большую кровать.