Девы, матроны и старухи
Когда они были в доме, после заката на пороге появилась женщина, она просила, чтобы ее впустили. Длинными, как кросны, и черными были ее голени. На ней был ворсистый полосатый плащ. Борода ее достигала колен, а рот располагался сбоку[62].
Мы уже встречались с триадой, в виде которой могла появляться каждая из богинь – Маха, Морриган и Бадб. Они могли выступать в облике людей или падальщиков и в любой из трех стадий женственности: девы, женщины-матери или старухи. Таким образом, единое целое может превзойти рамки установленного возраста и представить весь спектр женских форм. В сказании «Разрушение дома Да Дерга» гибель Конайре Мора приходит, когда он вынужден оказывать гостеприимство одинокой женщине, несмотря на то, что ему запрещено оставаться с ней наедине. Ужасная ведьма, которая является к нему после заката, демонстрирует целый набор «маркеров» сверхъестественного: она странно выглядит, обладает мужскими и женскими признаками, носит двуцветный плащ.
Рис. 56. Глиняная статуэтка трех рейнских богинь, Бонн (Германия)
На монетах, отчеканенных во II веке до н. э. армориканским (бретонским) племенем венеллов, изображен скачущий боевой конь, на котором сидит огромная птица-падальщик, чьи большие изогнутые когти впиваются в спину лошади. Внизу изображено некое подобие скорпиона и змея, которые, по всей видимости, нападают на коня. Соблазнительно увидеть в этой птице предка ирландских богинь-воронов. Может ли мифология ирландских боевых фурий-оборотней возникать из гораздо более раннего потерянного военного мифа, который сам по себе мог родиться из наблюдения за птицами-падальщиками, питающимися трупами на полях сражений?
Рис. 57. Золотая армориканская монета железного века с изображением коня и всадника-ворона
Знаменитая встреча между человеком-правителем и богиней-старухой, возможно, лежит в основе сказок раннего нового времени о превращениях, таких как история о принце-лягушке. В этой последней содержатся элементы очень древнего мифа, возможно, зафиксированного еще в V веке н. э. Он гласит о возникновении рода Уи Нейллов – потомков Ниалла. Основателем череды династий считался Ниалл Девяти заложников, и, согласно легенде, его правление обрело легитимность благодаря встрече Ниалла с богиней власти под маской старухи. Ниалл и его братья были на охоте и испытали жажду. Они нашли колодец, охраняемый гротескной старухой, которая предложила каждому из них воду в обмен на поцелуй. Все в ужасе отшатнулись, кроме Ниалла, который поцеловал ее, а затем занялся с ней сексом. Во время их соединения старуха превратилась в красивую молодую девушку (так же, как в сказке братьев Гримм, когда поцелуй девушки превратил лягушку в прекрасного молодого принца). Когда Ниалл спросил, как ее зовут, она ответила: «Власть». Ниалл стал королем, и его правление было подтверждено браком с самой Ирландией.
Оскорбленные супруги и порочные женщины
Hо на второй год в Ирландии началась смута из-за оскорбления, которому Матолух подвергся в Уэльсе, и из-за увечья его лошадей. И за это его названые братья и ближние люди попрекали его, и не знал он покоя от постоянных смут, пока они не придумали наказание за его бесчестье. И они назначили такую месть: они изгнали Бранвен из дома мужа, заставили ее стряпать для всех людей дворца, и мясник каждый день после разделки мяса приходил к ней и давал ей оплеуху[64].
Вторую ветвь «Мабиноги» часто называют «Бранвен» в честь центрального женского персонажа. Несмотря на то что она названа одной из трех величайших женщин Уэльса, сама Бранвен сегодня кажется несколько плаксивой и вялой жертвой мужского господства и агрессии, и только когда она подвергается жестокому обращению при дворе недавно обретенного мужа (см. выше), сказитель придает ей хоть какую-то индивидуальность. Она находит скворца на кухне, учит его говорить и рассказывает о своем брате. Написав брату письмо о своем положении при дворе мужа, она привязывает послание к основанию крыльев скворца и приказывает птице лететь в Харлех. Воинственная месть ее брата Брана наносит огромный ущерб Уэльсу и Ирландии. Полная скорби из-за страданий двух прекрасных народов, Бранвен умирает с разбитым сердцем.
Как и Бранвен, Рианнон, героиня первой ветви «Мабиноги», подверглась жестокому обращению и унижению. Сверхъестественный статус Рианнон становится очевидным из ее первого появления в сказании облаченной в мерцающие золотые одежды; ее верховая лошадь ослепительно белая, что выдает происхождение всадницы из потустороннего мира. Под видимым обликом Рианнон скрывается божественная природа: по случаю своей свадьбы она подносит каждому гостю подарок в виде драгоценных украшений, тем самым исполняя роль щедрой богини власти. Странное наказание, наложенное на Рианнон, когда ее несправедливо обвиняют в убийстве и поедании собственного сына (ее превращают в подобие вьючной лошади и заставляют переносить гостей к воротам дворца), может относиться к другой, вероятно более ранней, линии мифа о Рианнон, в котором она напрямую выступала как богиня лошадей.
– О дева, – спросил он ее, – девица ли ты?
– Я не знаю, господин, кем я еще могу быть.
Тогда он взял волшебный жезл и низко опустил его.
– Переступи через него, – сказал он, – и если ты девственна, я увижу это.
И как только она переступила через жезл, из нее вдруг выпал красивый светловолосый младенец, который сразу же поднял крик. Услышав этот крик, она выскочила в дверь и по дороге выронила какой-то маленький предмет, но, прежде чем кто-нибудь заметил это, Гвидион подобрал его, завернул в атласный платок и спрятал на дне сундука у изножия его кровати[65].
Четвертая ветвь «Мабиноги», часто называемая «Мат», наполнена магией, и две женщины, которые доминируют в этом мифологическом сказании, несовершенны и выступают в качестве отрицательных персонажей. Это Арианрод и Блодейвет, соответственно мать и жена Ллеу Ллау Гифеса. Отсутствие целомудрия у Арианрод и ее жестокость по отношению к сыну осложняется дополнительным, неочевидным аспектом этой истории. Ведь волшебный посох Мата, используемый для проверки девственности, почти наверняка является фаллическим символом, то есть Арианрод занималась сексом со своим дядей и забеременела от него. Это может объяснить ее попытку сделать невозможным брак Ллеу, не допустить вероятность того, что у него будут дети. Но в кельтском мифе дети, рожденные в результате инцеста, не только являются демонстрацией позора, но и имеют героический статус. Как и в античной мифологии, инцест был допустим для богов, и любое его потомство было особенным, благословленным. И Мат, и Арианрод почти наверняка были божествами в более ранних преданиях: об этом говорит наличие магической силы у Мата, да и само имя Арианрод («Серебряное колесо») можно толковать как небесный эпитет, относящийся к луне.
Второй зловредной женщиной в жизни Ллеу была Блодейвет. Эта необычная жена была создана колдовством из цветов специально для него, но выбор цветов – дрок, дуб и таволга – показателен. Желтый дрок – это типичное сравнение для описания волос юной девушки, часто используемое как в валлийских, так и в ирландских мифах, а лепестки дуба и таволги белые, они служат символами чистоты. Это делает неверность Блодейвет неожиданной, словно бы в насмешку над первоначальным замыслом, но тем не менее вполне ожидаемой в силу ее нечеловеческой натуры. Она предстает своенравным, аморальным существом из мира духов, в некотором смысле скорее похожим на созданное фантазией Мэри Шелли чудовище Франкенштейна. Создатель Блодейвет, Гвидион, также способствовал ее уничтожению. А поскольку она не была человеком, ее нельзя было убить, и потому ей суждено – по воле магического заклятия Гвидиона – вечно оставаться в мире, но уже не как женщина, а как сова, символ ночи, печали и зла.
Древние богини в текстах и археологии
Многие из богинь, оставивших след в археологических свидетельствах или в текстах античных авторов о кельтах, демонстрируют явное сходство со сверхъестественными женщинами, появляющимися в более поздних ирландских и валлийских мифах. Некоторые были явно кровожадны, владели оружием и требовали человеческих жертв. Другие были, очевидно, могущественными, но по существу мирными. Как и их поздние мифические сестры, богини более раннего периода часто обладали тесной связью с животными, будь то лошади, собаки или птицы. Эта богатая, хотя и косвенная родословная особенно очевидна в ирландских мифологических образах женщин-воительниц, таких как Медб и Морриган, которые следовали по стопам богинь войны, служивших объектами поклонения в древней Британии и Галлии.
Писатель III века н. э. Дион Кассий упоминал о просьбе предводительницы британских племен Боудикки к богине Андрасте о победе над римлянами в Британии в 60 году н. э. Андрасте нужна была человеческая кровь в качестве жертвоприношения, после чего ее воля была явлена гордой королеве племени иценов посредством зайца, бежавшего в определенном направлении. Повстанцы поверили, что Андраста обещает им свою поддержку.