ольшая часть магии при этом была утрачена. Этот своенравный сосуд стал известен под названием Peir Annwfn – «Котел потустороннего мира».
Древний котел, изготовленный в VIII веке до н. э. и брошенный в озеро Ллин Ваур в Южном Уэльсе вместе с другим, более фрагментированным сосудом и еще рядом сокровищ, сильно напоминает «Котел потустороннего мира», поскольку на нем тоже есть множество заклепок с куполообразными навершиями – гораздо больше, чем того требует необходимость для скрепления металлических частей. Ночью, освещенный только бликами огня, этот некогда ярко сияющий котел из красного золота мог отражать пламя, а заклепки блестели, как алмазы. Возможно, случайное открытие подобных артефактов в Раннем Средневековье породило легенды о древних объектах магии, и сказители стали вплетать старые образы в новые мифы. Если котлы находили в озерах или других водоемах, их определенно могли считать пришедшими из потустороннего мира.
Рис. 73. Котел (один из пары) для подношений духам, найден в озере возле Ллин Ваур, около 700 года до н. э.
Очень заманчиво интерпретировать сцену, изображенную на Гундеструпском котле, как аналог эпизода возрождения мертвых из «Мабиноги». Если это правильно, то пешие воины могут представлять собой погибших воинов, выстраивающихся в очередь для воскрешения в магическом котле регенерации, а оживленные оказываются в более высоком статусе всадников. Рогатая змея может быть помощником шамана, состоящим из двух душ, чья смешанная форма символизирует способность проводить другие души между мирами. Кажется, что пешие воины в нижнем регистре закрывают глаза, как при смерти, тогда как глаза всадников открыты.
В том доме было семь дверей, и вели к ним семь дорог. Внутри было семь очагов, и стояло там семь котлов, и в каждом варилась соленая говядина и свинина. Каждый, кто входил в палату, брал в руку вилку и опускал ее в котел[80].
Ирландская «Книга вторжений» описывает, как божественная раса, Племена богини Дану, была вытеснена следующей волной захватчиков – гойделами, или кельтами. Племена богини Дану не исчезли из Ирландии полностью, но покинули мир людей, чтобы заселить потусторонний мир, устроив дома в курганах и холмах-сидах, под землей. Поэтому в потустороннем мире было много богов и много центров (бруиденов), и у каждого из богов проходили пиры. Эти дома отличались роскошью и гостеприимством, там мертвые могли есть и пить днями и ночами напролет, рекой текли алкогольные напитки, не иссякали запасы свинины, потому что каждый день убитых свиней воскрешали, убивали и жарили заново.
Рис. 74. Неолитическая погребальная камера в Тинкинсвуде; вероятно, ранние кельты Уэльса считали ее местом обитания духов Южного Глэморгана (Южный Уэльс)
Величественное прощание: погребальная трапеза
Похороны у галлов, сравнительно с их образом жизни, великолепны и связаны с большими расходами. Все, что, по их мнению, было мило покойнику при жизни, они бросают в огонь, даже и животных; и еще незадолго до нашего времени по соблюдении всех похоронных обрядов сжигались вместе с покойником его рабы и клиенты, если он их действительно любил[81].
Важное послание мифов – вера в то, что со смертью все не кончается, в загробную жизнь, которая вбирает в себя все хорошее, что есть на земле. Некоторые погребальные практики железного века в Британии и на близлежащих территориях континента демонстрируют важность пиров в ритуале прощания с умершими. Этот ритуал не является универсальным для всех географических областей, но встречается практически постоянно. Он подразумевает помпезную церемонию и совместную трапезу, однако предназначен только для богатых и влиятельных людей.
Так зачем же на самом деле устраивали такие грандиозные пиры на прощание? Являются ли еда, напитки и остатки разнообразного мяса в захоронениях утешением для скорбящих, которые вкушали «от похоронных пирогов»[82] в память о покойнике? Или это материальное свидетельство пиршества смерти имеет более глубокое значение с точки зрения веры в загробную жизнь? Предполагали ли участники похоронной трапезы, что на ней присутствуют не только люди, но и боги? Считалось ли предоставление еды и питья необходимым для того, чтобы мертвого человека приняли в Счастливый потусторонний мир? Помещение еды в могилы, вероятно, несет в себе много смыслов, но прежде всего оно служит, с одной стороны, подтверждением твердой веры в загробную жизнь, а с другой – признанием необходимости умиротворения духовных хранителей иного мира.
Героическая смерть
Были там кельты, что также зовутся иберы.
Честью считают в сражении пасть, и нечестьем считают
Мертвых сжигать: и верят, что к небу восходит
Тот, чей заброшенный труп разорвет голодающий коршун…[83]
Два римских писателя – Элиан и Силий Италик – писали о любопытном обряде, который практиковали кельтиберы северо-востока Испании. Тела благородных воинов, убитых в бою, подвергали экскарнации: их оставляли на открытом воздухе, чтобы плоть их была съедена птицами-падальщиками. Считалось, что такие птицы были священными для бога небес и с их помощью души доблестных будут вознесены в его чертоги.
В эпических поэмах «Илиада» и «Энеида» Гомер и Вергилий описывают погребальные обычаи древних греков и троянцев, а также обряды в честь тех, кто храбро сражался и погиб в бою. Тела сжигали на огромных погребальных кострах, чтобы герои поднимались в небо в виде дыма и присоединялись к богам. Аналогии с этими ритуалами захоронения можно обнаружить у британцев во времена римского владычества. Примерно в 50 году н. э. один вождь умер в Веруламии (Сент-Олбанс). Некоторое время его останки сохраняли, затем был устроен погребальный костер. Тело вождя сожгли вместе с некоторыми его вещами. Затем пепел поместили в гробницу, окруженную ограждением, а у входа погребли тела двух женщин – возможно, в качестве духовных стражей мертвого вождя. Место захоронения на современной Фолли-лейн, к северу от римского города железного века, оставалось центром почитания на протяжении всей римской эпохи, будто память об этом благородном британце, как о некоем доброжелательном боге-предке, была связана каким-то образом с гением места.
В 1965 году экскаваторы, прорывавшие траншею для укладки газопровода к новым жилым домам в Уэлвин-Гарден-Сити на юго-востоке Англии, обнаружили богатое захоронение двухтысячелетней давности. Могила принадлежала человеку самого высокого ранга в британском обществе позднего железного века, который умер в конце I века н. э. Несмотря на то что современные рабочие повредили некоторые предметы, археологам осталось достаточно, чтобы провести реконструкцию захоронения. У одной стены стояли шесть больших средиземноморских винных амфор, предположительно некогда заполненных до краев. На полу находились 36 предметов посуды отличного качества, в основном местного производства, но были там две тарелки и винный кувшин, привезенные из Галлии. Тему винопития развивали серебряный кубок и ситечко для сбора осадка тяжелого красного итальянского вина. Перед кремацией тело было завернуто в медвежью шкуру, так как в могиле сохранились обожженные когти зверя. Рядом с человеческими останками был найден набор из 24 превосходных стеклянных фишек для использования в настольной игре. Возможной аналогией является древняя египетская погребальная игра сенет. Можно предположить игру между мертвецом и духами потустороннего мира. Возможно, умерший должен был победить, чтобы получить доступ к загробной жизни.
Рис. 75. Захоронение благородного человека с посудой для пиршества, конец железного века, Уэлвин, Хертфоршир
Другие заметные погребения позднего железного века в Британии могут дать представление о системах верований ранних кельтов в загробную жизнь. Одно из них представляет особый интерес: во-первых, потому что мертвый «герой» был женщиной, а во-вторых, потому что захороненные предметы и само тело передают мощное послание, связанное с красным цветом, столь значимым в символике потустороннего мира в кельтской мифологии. Женщина была похоронена в Ветванге в Восточном Йоркшире. Когда она умерла в возрасте около 35 лет, ее похоронили под двухколесной церемониальной колесницей, которую она могла использовать в бою. Скорбящие положили кусочки свинины на ее туловище, а на голени – зеркало.
Описанные черты захоронения подходят к известной серии погребений на колесницах в этой части северо-восточной Англии. Но погребальные предметы, включая конское снаряжение и головной убор, были украшены красными кораллами, импортированными из Средиземноморья. Более того, судебно-медицинская экспертиза искаженных лицевых костей показала, что эта женщина всю жизнь имела уродливое ярко-красное образование на лице, около носа. Но она вовсе не стыдилась и не прятала болезнь, которая, вероятно, выделяла ее как кого-то особенного, а богатство ее погребения указывает на высокий статус. Возможно, эта «красная дама» занимала особое место в обществе, потому что ее воспринимали как выходца из потустороннего мира.
Жизнь в ином мире
Когда Араун привел Пуйлла в свое королевство Аннувн в потустороннем мире, переход казался легким делом, без каких-либо особых барьеров или ворот, где надо было бы договориться об условиях. Араун просто заверил Пуйлла в том, что тот не столкнется с помехами. Ирландские мифы раскрывают и другие пути в мир духов. Вода – озёра или океан – обеспечивала такой доступ; пещеры, ведущие под землю, и древние курганы, такие как Ньюгрейндж, тоже могли быть дорогой в мир духов. Некоторые острова воспринимались как потусторонние места. Домом морского бога Мананнана был «потусторонний остров» Мэн.