Таким образом, за поиском личной выгоды следует некоторое количество норм, установленных правителем, которые люди принимают добровольно, так как они знают, что это позволяет им успешнее достигать своих целей. Это приводит к концепции функций государства, которая включает явное признание его роли в регулировании коммерческого сообщества.
Интерес Смита к таким предпосылкам, как образование граждан и мотивация законодателя, которые гарантируют должное функционирование государства, широко проявляется в европейской политической литературе начиная со второй половины XVIII века. Профессионализация организации и администрации государства — это вопросы, особенно внимательно рассматриваемые в литературе по камерализму[97].
Эти вопросы рассматривались и другими академическими сообществами, которые обращали особое внимание на поддержку и распространение знания в качестве способа улучшения человеческого духа и жизни в обществе. Идея о полезном знании с непосредственным ее применением в процессе размещения естественных производственных ресурсов является одним из самых важных элементов наследия Просвещения. Новые институты производства знания также сотрудничали в создании и институциональном реформировании и на местном, и на государственном уровне, играя активную роль в сломе институтов ancien regimes.
Смит имел большое влияние в европейском интеллектуальном поле не только на теоретическом уровне, но главным образом в развитии риторической и политической аргументации. Он был фигурой с колоссальным авторитетом в качестве источника предписаний экономической политики, адаптированных к обстоятельствам каждой отдельной страны, где его система идей была принята и использована.
Население, доходы и рост
Тот неоспоримый факт, что Смит может считаться отцом современного дискурса политической экономии — при условии, что отдается должное всему наследию и линиям научной преемственности, которые демонстрируют постепенный наследственный характер пути развития этих идей, — не означает, что его ближайшие последователи гарантированно и совершенным образом продолжали развивать его идеи. Неоспоримым фактом является то, что базы для развития теорий ценности, ренты, оплаты труда, дохода, денег, международной торговли, государственных финансов и экономического роста — все лежат в «Богатстве народов». Экономисты классической школы, особенно те, которые следуют британской традиции, принимают и признают, что эта книга была отправной точкой их собственных исследований (O’Brien 2004; Redman 1997). Но несомненно, что развитие, которое дали политической экономии работы Мальтуса и Рикардо (если упоминать только два самых важных имени), заметно отклонилось от первоначального направления, заданного наследием Смита.
Основу такого отклонения следует искать в ином взгляде на проблему удовлетворения личных интересов через участие в рынке. Согласно новым ведущим фигурам, возникающим в классической школе политической экономии, эту проблему следует рассматривать в свете эффектов процесса долгосрочного экономического развития, которое по-разному влияет на тенденции относительных долей общего продукта (зарплат, прибылей и рент). И ответ на этот вопрос лежит в пределах увеличения реальных доходов и долей производственных факторов, происходящего из-за одновременного увеличения населения и убывания доходности в сельском хозяйстве.
Доктрина Мальтуса о населении и теория Рикардо об убывании доходности в сельском хозяйстве являются неотъемлемыми частями аналитической схемы, объясняющей неумолимый процесс экономического роста, ведущий к стационарному состоянию. В противовес смитовскому эксцентричному взгляду на благо безграничного роста классические экономисты придерживаются взглядов, акцентирующих темную сторону мрачной науки. Однако нулевой рост доходности (прибыль сокращается, оплата труда не поднимается выше уровня прожиточного минимума, рента достигает максимального уровня) не подразумевает, что стационарное состояние является точкой невозврата. В соответствии с более разработанными взглядами Рикардо, стационарное состояние было разновидностью предупреждения об опасной ситуации, которую важно избежать или отсрочить. В этом смысле было достаточно поощрить развитие двух факторов, способных противодействовать этой универсальной тенденции: инноваций и технического прогресса в сельском хозяйстве (с целью избежать формирования убывающей доходности) и увеличения открытости экономики внешнему миру (Eltis 1984).
Ход рассуждений Рикардо относительно второго фактора принес ему звание изобретателя одного из самых знаменитых принципов экономической науки и одной из тех немногих концепций, созданных в начале XIX века, которая и сегодня входит в учебники экономики: принцип сравнительных преимуществ в международной торговле. В соответствии с этим принципом углубление экономического обмена между странами представляет собой реакцию на неизбежный процесс специализации, которому каждая страна посвящает себя в тех секторах деятельности, в которых, учитывая потенциальных партнеров и конкурентов, она способна производить те же количества товаров по более низкой цене. Или, другими словами, торговые преимущества, которые может получить страна — в результате географической ситуации или обеспеченности ресурсами и капиталом, — будут тем больше, чем больше она специализируется на том, что лучше всего производит. Таким образом каждая страна будет способна избежать убывающей доходности и снижения уровня экономического роста.
Объяснение Рикардо основывалось на политической оценке пагубного влияния «хлебных законов», помешавших Англии получать более дешевое зерно из континентальной Европы и, таким образом, гарантировать дешевые товары, которые могли бы позволить увеличить доходы промышленного сектора. Вот почему его аргумент в пользу расширения международной торговли также в итоге послужил программным целям промышленного капитализма, который начал развиваться в Великобритании в первой половине XIX века.
Одна из основных характеристик системы политической экономии, разработанной Томасом Мальтусом, Давидом Рикардо, Жан-Батистом Сэем, Нассау Сениором, Джоном Р. Маккуллохом, Джоном Стюартом Миллем и столь многими другими авторами, в основном британского происхождения, состоит в установлении позитивных и универсальных законов, которые помогают понять экономические механизмы. Рост населения, убывающая доходность, оплата труда на уровне прожиточного минимума, накопление капитала, дифференциальная рента, рынки — это некоторые из названий законов и тенденций, впервые научно исследованных политическими экономистами, которые преобладали в обсуждении экономических вопросов в течение первой половины XIX века.
Руководства и учебники по политической экономии издавались в избытке, что позволяет сближаться ряду системных принципов, выражающих фундаментальные положения этой новой науки. Среди многих примеров, которые можно было бы выбрать, назовем Нассау Сениора, чей главный вклад в политическую экономию может быть сформулирован в следующих постулатах:
1) каждый человек желает приобрести дополнительное богатство с минимальными жертвами;
2) население мира, или, другими словами, количество населяющих его людей, ограничено только страхом отсутствия тех элементов благосостояния, наличия которых требуют привычки людей каждого из классов;
3) мощь труда и других инструментов, создающих богатство, может бесконечно увеличиваться при использовании их продукции в качестве средств дальнейшего производства;
4) при неизменных сельскохозяйственных навыках дополнительная рабочая сила, используемая на земле в пределах определенной области, производит в общем случае отдачу менее соразмерной, или, иными словами, хотя с каждым увеличением приложенного труда суммарная продукция увеличивается, она увеличивается не пропорционально увеличению труда (Senior 1836: 26).
В первом постулате Сениор сжато представляет центральное положение философии утилитаризма Бентама — максимизацию собственной выгоды. Второй постулат представляет собой небольшое изменение доктрины населения Мальтуса, а третий утверждает базовый принцип накопления капитала с помощью использования конечных продуктов, которые составляют предметы производства для следующего периода. Наконец, четвертый постулат описывает уменьшение маржинального дохода в сельском хозяйстве, диктующее долгосрочную динамику экономики под угрозой наступления стационарного состояния. В общих словах, это суть законов, которые описывают мир экономики в соответствии с системой школы классической политической экономии.
Многие из принципов и норм, установленных экономистами этого периода в течение первой половины XIX века, отражали происходившие в результате промышленной революции экономические трансформации. Такие изменения, как демографический рост, трансформация структуры экономики с увеличением доли промышленности в росте ВВП, новшества в денежной системе, например существенное увеличение использования бумажных денег, увеличившаяся открытость международной торговле, развитие государственного долга и, самое главное, глубокие изменения системы государственных финансов, описаны в других главах этой книги и здесь могут рассматриваться как данность. Политические экономисты участвовали в публичных дебатах на эти темы не только в обширной литературе, которую они оставили нам, но также в газетах и журналах, в которых они публиковались (Edinburgh Review, Westminster Review, Quarterly Review), в своих клубах и в парламентских дебатах.
Создание круга образованной публики, способной обсуждать экономические вопросы, было одним из результатов труда экономистов этого периода, который сделал решающий вклад в утверждение для политической экономии статуса научной дисциплины. Отмена «хлебных законов», бедственное положение трудящихся классов и институционное оформление Законов о бедных, Фабричные акты, вызванная техническими усовершенствованиями проблема безработицы из-за технического прогресса, выпуск денег и облигаций государственных займов, реформа системы образования и организация профессиональных союзов, — вот некоторые из тем, в которых в результате решающего вклада авторов в области политической экономии не только в Великобритании, но также в большинстве европейских стран произошли изменения. Во многих случаях мы не можем наблюдать состояние разума искушенных философов, но их политические предписания выявляют критическую мотивацию для решения практических проблем, на которых проверяется правильность универсальных законов, в которые они верили.