The Spinning World: A Global History of Cotton Textiles, 1200–1850. Oxford University Press.
Riello, G. and T. Roy, eds. (2010). How India Clothed the World: The World of South Asian Textiles 1500–1850. Brill.
Roy, T (2010). Company of Kinsmen: Enterprise and Community in South Asian History 1600–1940. Oxford University Press.
—. (2011a). «Where is Bengal? Situating an Indian Region in the Early Modern World Economy», Past and Present 213: 115–146.
—. (2011b), «Law and the Economy of Early Modern India», in D. Ma and J. L. van Zanden (eds.), Law and Long-term Economic Change: A Eurasian Perspective. Stanford University Press.
—. (2011c). «Indigo and Law in Colonial India», Economic History Review 64: 60–75.
—. (2012). India in the World Economyfrom Antiquity to the Present. Cambridge University Press.
Steensgaard, N. (1974). The Asian Trade Revolution of the Seventeenth Century. University of Chicago Press.
Tavernier, J. B. (1889). Travels in India by Jean Baptiste Tavernier, Vol. II. Macmillan.
Thavaraj, M. J. K. (1984). «The Concept of Asiatic Mode of Production: Its Relevance to Indian History», Social Scientist 12: 26–34.
Wallerstein, I. (1986). «Incorporation of Indian Subcontinent into Capitalist WorldEconomy», Economic and Political Weekly 21: PE 28-PE39.
Washbrook, D. (2007). «India in the Early Modern World Economy: Modes of Production, Reproduction and Exchange», Journal of Global History 2: 87–111.
8. Институциональные изменения и экономическое развитие на Среднем Востоке, 700–1800 годы(Шевкет Памук)
Введение
С VIII ДО КОНЦА XI века экономика в регионе Среднего Востока была одной из самых оживленных в мире. Экономическое процветание в период так называемого Золотого века ислама основывалось прежде всего на растущей продуктивности сельского хозяйства. Экономика стран, расположенных между двумя крупными морскими пространствами, Индийским океаном и Средиземным морем, а также в центре главных межконтинентальных маршрутов, также характеризовалась мощной сетью городов и широким спектром производственной деятельности. Процессы все более глубокого разделения труда, роста новых профессий и умений в сферах производства и услуг, а также в сельском хозяйстве, высокий уровень грамотности и длинный список технических нововведений указывают на то, что это был период интенсивного роста и экономического расцвета в Ираке Аббасидов. В этот период развились сложные институты предоставления кредитов, коммерческие и другие деловые партнерства, дальняя торговля и судоходство. Эти институты были завезены в Италию в VIII или IX веке, заложив основу европейской комменды и способствуя развитию европейских институтов бизнеса, коммерции и финансов в последующие века (Abu-Lughod 1989; Ashtor 1976; Lombard 1975; Udovitch 1970, 1975). Начиная с XI века, однако, центр притяжения начал перемещаться в направлении от городских центров Среднего Востока к торговым государствам Италии, а позднее Нижних Земель и Англии (Abu-Lughod 1989; Ashtor 1976; Shatzmiller 2011)[19].
Уже давно ведется спор о том, послужила ли причиной этого отклонения серия внешних потрясений, таких как крестовые походы, монгольское завоевание, «черная смерть» и изменение межконтинентальных торговых путей. Общепризнано, что каждое из этих внешних потрясений оказало значительное и продолжительное воздействие на экономику стран этого региона. Однако «черная смерть» оказала свое суровое воздействие и на другие регионы мира, и больше всего на Европу. Очевидно, что Северо-Западная Европа погасила это потрясение и намного более позитивно ответила на него в последующие века (Borsch 2005; Pamuk 2007). Перемещение межконтинентальных торговых путей в Атлантический океан несомненно повлияло на регион. К этому времени, однако, Средний Восток уже начал отставать от Южной и СевероЗападной Европы.
В этой главе я сначала рассмотрю эволюцию институтов данного региона в трех различных областях, земельном режиме, частных финансах и государственных заимствованиях, чтобы показать, что за тысячу лет от подъема ислама до нового времени произошло много перемен. Хотя эти перемены часто были реакцией на меняющиеся обстоятельства, они также отражали существовавшую социальную структуру и соотношение сил в этих обществах. Я также утверждаю, что то, как города и городские образования были связаны с государством, то, как городские образования были включены в государственную политику, и то, как они влияли на формирование институтов, является ключом к пониманию долгосрочных финансовых и экономических изменений в рассматриваемом регионе. Даже при том, что местные городские советы, во главе которых стояла знать и местные ремесленники, в том числе гильдии в эпоху Османской империи, имели большую автономию, политическая власть в регионе была сконцентрирована в руках правителя и окружавшей его государственной элиты. Напротив, влияние различных социальных групп, не только землевладельцев, но и купцов, производителей и менял, на вопросы экономики, в том числе на политику центрального правительства, оставалось ограниченным. Политическая конфигурация и соответствующие институты сохранились и в новое время. В результате общества Среднего Востока не развили более независимых от государства и государственной элиты и больше благоприятствующих частному сектору институтов.
Долгосрочные тренды в зарплатах и доходе
Я начну с некоторых оценок населения для того, чтобы дать общее представление о масштабе. В Средние века, с VII по XV столетие, численность населения исламских государств Среднего Востока, включая Иран и Северную Африку, но не включая Анатолию, по оценкам варьировалась от 20 до 35 миллионов человек. Эти цифры ясно показывают, что население Среднего Востока было значительно меньше, чем в странах Южной Азии и Китая в тот же средневековый период. Его численность была приблизительно сравнима с численностью населения Южной и Западной Европы в начале Средних веков, но население последних начало опережать население Среднего Востока по численности примерно после 1100 года. Более того, хотя численность населения этих трех других территорий существенно выросла с XVI по XVIII век, численность населения Среднего Востока сильно не менялась до XIX века (Issawi 1981; McEvedy and Jones, 1978).
Достаточное количество данных о зарплатах и ценах на Среднем Востоке в Средневековье и раннее Новое время позволило в последние несколько лет узнать больше о долгосрочных трендах в зарплатах и доходах в этом регионе и сравнить их с существовавшими на соседних территориях. Ниже я предпочитаю приводить полученные выводы в качественной форме, так как связанный с существующими оценками предел погрешности как для Среднего Востока, так и для Европы не допускает высокой точности, особенно в отношении ранних периодов.
Как показало недавно проведенное исследование, из-за двух долго продолжавшихся демографических циклов, первый из которых известен как Юстинианова чума, начавшаяся в середине VI века и длившаяся до IX века, а второй известен как «черная смерть», начавшаяся в середине XIV века, а также из-за периода интенсивного роста, известного как Золотой век, покупательная способность дневной зарплаты неквалифицированного работника и средний доход на Среднем Востоке не только продемонстрировали существенные флуктуации в средней и дальней перспективе, но и остались значительно выше прожиточного минимума на протяжении большей части средневекового периода. По оценкам, покупательная способность зарплаты неквалифицированного работника в этом регионе в средневековый период оставалась по большей части от 1,3 до 2,0 раз выше прожиточного минимума, а средний доход оставался в основном в интервале от двух до трех прожиточных минимумов (Pamuk and Shatzmiller 2014).
Прямые сравнения зарплат и доходов на Среднем Востоке и в Европе за период до XIII или XIV века в данный момент невозможны, так как у нас нет надежных оценок реальных зарплат или ВВП на душу населения для большинства европейских регионов или стран. Тем не менее представляется, что с VIII по X век, а возможно, и до более позднего момента приблизительно в XI веке, реальные зарплаты и доходы в наиболее процветавших регионах Среднего Востока были выше, чем в наиболее процветавших регионах Европы. После этого момента, однако, начало возникать расхождение между Средним Востоком и отдельными частями Европы. Части Среднего Востока, Ирак, Иран и Сирия, но не Египет, пострадали от монгольских нашествий в XIII веке, хотя долгосрочные последствия этих вторжений могли и не быть столь существенны, как полагают многие. Более важно, что в Южной, а затем и Северо-Западной Европе начали устойчиво расти зарплаты и доход на душу населения. Различия в доходе и уровне жизни между наиболее процветавшими районами Среднего Востока и Южной Европы, если не Северо-Западной Европы, начали проявляться к первой половине XIV века, перед приходом «черной смерти».
Первоначальные последствия «черной смерти» для Среднего Востока были сходны с последствиями для большей части Европы, так как реальные зарплаты и доход на душу населения резко вырос в обоих регионах. Однако с восстановлением населения реальные зарплаты начали снижаться. Как показывают результаты недавно проведенного исследования, во многих странах Европы реальные зарплаты в конце XVIII века были не выше, чем в XV. Аналогично, согласно недавним оценкам ВВП на душу населения, во многих случаях средние доходы в конце XVIII века были не выше, чем максимальные показатели, достигнутые после «черной смерти» (Allen 2001; Alvarez-Nogal and Prados de la Escosura 2013; Broadberry et al. 2010; van Zanden 1999). Долгосрочные тренды на Среднем Востоке были в этом отношении аналогичны. По нашим оценкам, реальные зарплаты в Каире и Стамбуле около 1780-х годов были не выше, чем максимальные показатели XV века. Крупное исключение из этой картины наблюдалось в Северо-Западной Европе, Нижних Землях и Британии, где, по оценкам, в раннее Новое время, задолго до промышленной революции, доходы на душу населения, но не зарплаты, начали превосходить достигнутые во времена «черной смерти» показатели.