ки устранено. Попытки ввести крепостное право в Скандинавии после второй волны «черной смерти» частично провалились из-за соперничества землевладельцев за трудовые ресурсы.
Постепенное разрушение обычаев, связанных с крепостным правом, ускорилось с изменением характера передачи арендуемой собственности по наследству. Крестьяне обладали условным правом на передачу арендованной собственности, обеспеченным обязательством принимающего собственность заплатить вступительную плату и прочие сборы, связанные с арендой, как рассматривается в следующем разделе. Перед «черной смертью» большинство случаев такой передачи собственности происходило внутри семьи или включало ближайших родственников. Однако после «черной смерти» отсутствие наследника, желающего принять арендованную собственность, стало совершенно обычным. Землевладельцы со свободной землей были не способны действовать сообща из-за знакомой нестабильности картеля покупателей и, таким образом, были вынуждены предлагать соглашения потенциальным арендаторам. Врожденная природа арендаторства также изменилась с исчезновением крепостного права. Земельная аренда превратилась в рыночный договор с определенным сроком действия.
Превращение натуральных сборов в денежную ренту уже происходило в эпоху Средневековья, отражая возраставшую монетизацию экономики. Уже в IX веке экономические операции прочно опирались на использование денег в качестве средства платежа и расчетов. Даже если собственно платежи могли производиться и в деньгах, и в товарах, счета обычно велись в распространенной валюте (Feller 1998: 376–378). Ранее наука (Duby 1962: 462–500) рассматривала это как непрерывный процесс, но более современные ученые, хотя и не отрицают общего направления процесса, указывают на периоды регресса. Более глубокие изменения в организации сельскохозяйственного производства и ликвидация вотчинного производства стимулировали переход от трудовых повинностей к денежным платежам. Видимо, переход произошел в первую очередь в наиболее коммерциализированных и монетизированных областях. Когда землевладельцы были вынуждены превратить свои усадьбы в участки, сдаваемые в аренду крестьянам, необходимость в трудовых повинностях снизилась. Для арендаторов наступали периоды неожиданного дохода, если рента была зафиксирована в номинальном выражении на длительный период и случалась инфляция. Мы также наблюдаем попытки землевладельцев, обычно непродолжительные, пойти против течения и вновь ввести трудовые повинности в качестве меры по сохранению стабильной ренты в реальном выражении. Другим способом было стремление к более краткосрочным договорам аренды, чтобы рента могла пересматриваться чаще[26].
Можем ли мы привести этот запутанный набор исторических сведений к единому знаменателю?
1. Крепостное право было сконцентрировано в нескольких веках до и после 1000 года, но никогда не охватывало больше, чем существенное меньшинство крестьянского населения.
2. Крепостное право предполагает критическую массу концентрации земли в руках светской и церковной элит, что происходило при негласном или активном содействии государства, которое помогало преодолеть конкуренцию за рабочую силу между землевладельцами.
3. Наличие обширных свободных земель до, скажем, 700 года в континентальной Западной Европе и в Скандинавии и Восточной Европе до 1500 года делало создание картеля покупателей трудным или нестабильным.
4. Спонтанное разрушение крепостного права почти по всей Западной Европе за век до «черной смерти» происходило по общему согласию и подталкивалось рыночными силами. Можно сказать, что в определенном смысле принуждение более не было необходимо землевладельцам для взимания ренты.
5. После «черной смерти» картель покупателей не мог быть восстановлен из-за сильной конкуренции между землевладельцами, отказа от поддержки или сопротивления центральных властей и подъема городов, находившихся вне юрисдикции аристократии и ставших тихой гаванью для беглых крепостных и арендаторов.
Рынок земли
Документы о продаже земли появляются в первых сохранившихся письменных источниках эпохи Средневековья. В Италии, возможно, прослеживается непрерывная, хотя временами и слабая, связь до периода Римской империи (van Bavel 2008). В Каталонии, которая является одним из первых районов Европы конца I тысячелетия по объему сохранившихся исторических документов, около 70 % письменных источников относятся к операциям с землей. Существовало два основных типа таких операций, которые необходимо различать. Первый — это продажа земли в том случае, когда сделка касалась прав собственности. Второй — столь же распространенные рыночные сделки по продаже аренды земли. Во втором случае полное владение землей оставалось в руках землевладельца, светского или церковного, но право жить на земле могло быть передано от одного домохозяйства другому за определенную цену. Землевладельцы и городские элиты увеличивали свою долю земли, покупая ее у свободных крестьян, а церковные власти не только покупали землю, но и получали в виде пожертвований. Рынок и для аренды, и для свободной земли, следовательно, становился все более значимым, особенно после упадка вотчин, или поместного сельского хозяйства. На рынке в результате освоения постоянно прибавлялась новая земля — или в виде издольных договоров на аренду или в виде свободно продаваемых участков.
Когда арендованные участки использовались на основании долгосрочного договора, скажем, на 99 лет, часто передача земли происходила post mortem (после смерти) от поколения к поколению, от отца или матери к сыну или дочери, и была только косвенно связана с рыночными силами. Вступающий во владение держатель земли должен был заплатить вступительную плату, хотя право наследования арендованного участка обычно не оспаривалось. В самом деле, поддерживать активное состояние арендованной земли было в интересах землевладельца, и реальная рента, взимаемая с нанимателя, изменялась в соответствии с силой традиционных ограничений, связанных с рыночными силами и властью господина. Переход земли от поколения к поколению служил важным источником дохода для аристократии. Помимо вступительной платы, с нанимателя взималась плата при вступлении в наследство, гериот, и плата в случае выдачи дочери замуж, меркет. Также имелось некоторое различие в относительной величине вступительной платы по отношению к годовой арендной плате, первая была намного больше. В периоды возрастания влияния аристократии или усугубления недостатка земли землевладельцы пытались увеличить платежи. Не все арендованные участки переходили родственникам в случае смерти арендатора. Отдаваемые в аренду земли, особенно после «черной смерти», часто оставались незанятыми, и когда землевладельцы оказывались не в состоянии применить власть к родственникам, условия договоров аренды приходилось смягчать.
Случаи перехода арендованной земли inter vivos (при жизни) приводят нас на рынок аренды, хотя некоторая их часть, впрочем, не доминирующая, происходила между близкими родственниками. Землевладельцы имели двойственное отношение к продажам аренды, в которых крестьянин продавал арендованный участок покупателю. Землевладельцы справедливо опасались, что весь порядок, на котором была построена их власть, от такой практики может быть разрушен. Поэтому они с самого начала активно участвовали в таких операциях. Во всей Европе наблюдалось большое разнообразие способов, которыми землевладельцы приспосабливались к давлению активного земельного рынка, хотя время активизации земельного рынка различалось по регионам. Существовали ограничения по поводу того, кому могла таким образом продаваться земля. Как правило, покупатель должен был быть в том же статусе крестьянина, что и продавец, и должен был внести входную плату и принять трудовые повинности или сборы, относящиеся к аренде. Для землевладельцев было зарезервировано преимущественное право, с задержкой примерно в месяц перед тем, как продажа станет действительной; более того, землевладелец мог перекупить аренду по максимальной цене, предложенной покупателями. Однако надзор за такими сделками со временем смягчался, и особенно в сильно коммерциализированных областях, таких как Восточная Англия, Парижский бассейн или окрестности Барселоны (Figueras 2005: 488–489). Ясно, что цены на землю отражали качество земли и/или потенциал ее улучшения, а также ее близость к городским рынкам (Brunel 2005: 102–106; Despor-tes 1979: 402–412).
Когда земля переходила от одного арендатора к другому окончательно, это открывало возможность бывшему нанимателю освободиться от статуса крепостного. Рост рынка аренды земли предполагает, что права крестьян расширились по сравнению с жестким подневольным положением (Schofield 2005a: 241, 250). Но этим дело не ограничивалось. Крепостные также активно действовали на рынке свободной земли. Как заметил Шофилд:
Получая на рынке свободно и открыто свободную землю, крепостной ставит под вопрос саму природу своего подневольного состояния и своими сделками устанавливает правовые прецеденты поведения, которые могут привести к уменьшению любых существующих или будущих претензий его или ее господина.
Землевладелец стремится распространить свою юрисдикцию на свободную землю, получаемую крестьянами, чтобы остановить эрозию своей власти. Но в случае, когда свободный человек арендует несвободную землю, это имело двойственный результат. К концу XIII века большинство предприимчивых крепостных приобрели свободную землю внутри и вне вотчины (Schofield 2005b: 282–283).
В некоторых регионах арендованные участки покупались и затем сдавались в субаренду, хотя с самого начала присутствовало сопротивление со стороны землевладельцев, которые опасались, что в результате этого процесса рента ускользнет от них. Обычно предприниматели городского или сельского происхождения видели возможность интенсифицировать использование земли около растущих городских рынков, что существенно повышало доход с земли, который делили пользователь земли и собственник аренды.