Инновации и распространение капитализма: основные сюжеты
Из огромного множества способов, которыми инновации воздействовали на динамику капитализма, мы остановимся на четырех главных: влияние на устройство предприятий и экономики в целом, на способы создания и применения знаний, на роль правительства и на процесс глобального распространения капитализма.
Инновации меняют структуру капитализма
Специфическая черта всякой капиталистической экономики – наличие в ней особого сектора, занятого созданием инноваций. Примером такого сектора служат и заводы по изготовлению машин и других средств производства в Британии на ранних этапах ее индустриализации. Этот сектор британской экономики опирался на достижения слесарно-инструментального дела, часового дела и изготовления приборов, а достижения эти были связаны, в свою очередь, с повышением точности измерений и увеличением масштабов производства в указанных сферах. К 1840-м годам, после того как во многих отраслях сменилась техническая база и в британской промышленности произошла реорганизация управления, возрос спрос на инструменты, орудия производства и машины. Машиностроение и сектор производства капитальных товаров удовлетворил этот спрос, повысив рост производительности и экспорта. Конкуренция между промышленниками увеличивала степень эффективности и надежности инструментов и оборудования, в то же самое время повышая доступность высокоточных инструментов и приборов для потребностей машиностроения.
Пожалуй, важнейшую роль в развитии Британии середины XIX века сыграло даже не то, какими гигантскими шагами развивалась текстильная промышленность, а развитие компаний, поставлявших ей оборудование и паровые двигатели. Такие предприятия, как компания Болтона и Уатта давали текстильной отрасли мощный источник энергии, а фирмы вроде компании Платта, располагавшейся в Олдэме, поставляли ей все большие объемы все более совершенного прядильного и ткацкого оборудования. После того как в 1843 году в Британии был отменен правительственный запрет на экспорт машин, стоимость их вывоза в Западную Европу и Россию к 1847 году выросла почти вдвое. Период экономических и политических неурядиц, который установился в Европе вплоть до конца 1840-х годов, сопровождался замедлением экспорта машиностроения, однако после 1850 года экспорт машин из Британии возобновил свой рост и к 1875 году возрос в девять раз. В 1860-е годы на долю иностранного рынка приходилось от 40 до 60 % всех продаж флагмана британского машиностроения – фирмы братьев Платт, находившейся в Олдеме[26].
Но бурными темпами в середине XIX века по миру расходились не только текстильные технологии. Особенно быстро и широко в Европе после 1850 года начал распространяться паровой двигатель. Изобрели его еще на раннем этапе промышленной революции, однако тогда он не сыграл в ней особой роли. После 1850-х годов, благодаря росту экспорта британского машиностроения другие ключевые технологии так же быстро распространились по всему миру[27].
Инновации второй половины XIX века создавали условия для укрупнения предприятий в переживавших индустриализацию Европе и Соединенных Штатах. Основной смысл части инноваций, появившихся после 1850 года, состоял в том, чтобы извлечь выгоды от укрупненных масштабов производства, и это привело к существенному увеличению минимально эффективных масштабов производственных операций. В числе первых отраслей, где масштабы производства выросли, можно назвать пищевую промышленность (в частности, сахароварение и пивоварение). Кроме того, они возросли в химпроме, метал-лобработке, а позднее, благодаря новшествам в процессе производства (например, увеличению длины конвейерной линии) – в транспортном машиностроении и в металлообрабатывающей промышленности в целом. С увеличением масштаба производства повысился оборот сырья и материалов, и это вызвало новые технологии поставки материалов и инновации на транспорте. Также увеличивать размеры фабрик становилось проще благодаря улучшениям в сфере маркетинга и сбыта продукции. В сочетании с инновациями на морском и железнодорожном транспорте более активная деятельность фирм по сбыту и маркетингу продукции на национальном и международном уровне не только изменила отраслевую структуру капитализма, но и резко расширила его географический охват.
Инновации в технологиях производства и сбыта продукции, а также в средствах связи, произошедшие в середине XIX века, создали условия для возникновения корпоративных структур «современного» типа с характерным для них разделением собственности и управления, а также для формирования слоя профессиональных менеджеров. Большое значение имела вертикальная интеграция: стремясь расширить масштабы деятельности, фирмы во многих случаях включали в свою структуру управления те операции по сбыту продукции и закупке сырья и материалов, которые раньше осуществлялись на рынке. В результате с течением времени размер фирм и степень диверсификации существенно возрастали. Многие компании вышли в своей деятельности далеко за пределы своего «родного» рынка, перейдя к производству и продаже продукции, а также закупкам сырья и материалов на глобальном уровне. Техническое усовершенствование средств связи и транспорта также ставило эти «новые корпорации» в выигрышное положение, поскольку позволяло небольшому числу крупных производств обслуживать и национальный, и глобальный рынок. Иными словами, инновации явились одним из наиболее важных факторов возникновения новых структур промышленного капитализма, ярким выражением которых стали крупные промышленные корпорации, зародившиеся в США и Германии в конце XIX века[28].
Капитализм преобразует процесс инноваций: структурированный подход к получению знаний
С развитием индустриального капитализма изменился и сам процесс инноваций. Как уже говорилось, промышленная революция выдвинула новшества на первый план, что заставило капиталистов активнее взяться за построение научных и технологических мощностей. Многие зачинатели британских промышленных инноваций поддерживали связи с научными обществами в Лондоне и центральных графствах Англии (см.: Meisenzahl and Mokyr 2012). Еще более глубокие изменения в структуре инновационного процесса, присущей капитализму, начали происходить в 1870-е годы. Та работа, которая раньше совершалась путем проб и ошибок, теперь превратилась в организованный и формализованный процесс, основанный на внедрении достижений физики и биологии.
По мере того как процесс инноваций приобретал институциональное оформление, связь между инновациями и наукой укреплялась, а с другой стороны, укрепление этой связи приводило к усилению институционализации. Однако не меньшее значение имело то, что в конце XIX века отделы НИОКР в своих стенах создали крупные американские и западноевропейские фирмы. По мере того как развитие превращалось в управленческую задачу – задачу получения инноваций из организованных НИОКР, связующих науку и технологии, – изменения претерпевали не только фирмы. Трансформировались и другие институты, в частности университеты и государственные исследовательские учреждения. Осознав, сколь велика роль инноваций для экономического и политического могущества государства, многие правительства стремились более непосредственно участвовать в их создании, выделяя средства фирмам и выстраивая институциональную сеть.
Немалая доля исследований этого периода, написанных в последнее время историками бизнеса, посвящена крупным «управленческим предприятиям», для которых характерны разделение между собственностью и управлением и экономия на масштабах производства и сбыта продукции. Шумпетер (Schumpeter 1943; Шумпетер 1995) также уделял этим предприятиям наибольшее внимание, рассматривая новую экономическую среду, в которой инновации являются главным рычагом конкуренции между гигантскими олигополистическими фирмами. Впервые внутренние подразделения, занимающиеся НИОКР, появились у крупных немецких химических концернов, образованных во второй половине XIX века.
Как в Германии, так и в Соединенных Штатах корпоративные НИОКР развивались в связи с более широким процессом трансформации корпораций химической и электротехнической промышленности (о ней очень подробно рассказывается в: Chandler 1977, 1990). Они диверсифицировали производство, включили в свою структуру деятельность по сбыту продукции, финансовые операции и маркетинг, численно возрос средний и высший управляющий персонал. Увеличивая свои подразделения НИОКР, фирмы могли становиться еще крупнее и еще сильнее диверсифицировать производство.
Однако внутренние подразделения НИОКР крупных немецких и американских компаний занимались не только выработкой новых технологий. Помимо этого, лаборатории, осуществлявшие промышленные НИОКР, отслеживали технологические изменения за пределами своих фирм и консультировали управляющих, когда те решали, нужно ли приобретать технологии, изобретенные на стороне. Так, многие виды продукции компании «Дюпон», как и многие новшества в производственных процессах, были взяты из внешних источников, после чего «Дюпон» дорабатывал их и запускал в серийное производство уже на американском рынке (Hounshell 1996; Hounshell and Smith 1988; Mueller 1962)[29].
Подразделения НИОКР внутри американских фирм развивались рука об руку с независимыми лабораториями, которые осуществляли исследования на договорной основе (см. также: Mowery 1983). Однако с течением XX века доля исследователей, занятых в фирмах, осуществляющих промышленные исследования на договорных началах, постепенно снижалась.
Работа изобретателей вне стен крупных корпоративных лабораторий продолжала играть большую роль даже в XX веке, когда «трансформация» процесса инноваций уже шла полным ходом. Однако, как указывали Уильямсон (Williamson 1975) и другие авторы – в первую очередь Кокберн (Cockburn 2004, 2006) в своем исследовании вертикальной интеграции в сфере фармацевтических инноваций, – такой непредсказуемый процесс, как процесс инноваций, очень трудно регламентировать в рамках контрактных отношений. На самом деле, многие прославленные изобретатели, работавшие сами на себя в так называемый золотой век, о котором говорят Ламоро и Соколофф (Lamoreaux and Sokoloff 1997), в том числе такие великие люди, как Элмер Сперри и Томас Эдисон, стремились как можно ближе подойти к этапу производства. Может быть, среди изобретателей, ограничивавшихся чисто изобретением, и правда было немало крупных фигур. Однако значительная масса деятелей, которых Ламоро и Соколофф приводят в качестве наиболее ярких представителей «золотой эпохи» – Борден, Маккормик, Тесла, Эдисон, Белл, Фессенден и братья Райт (Lamoreaux and Sokoloff 1997: 2), – в действительности стремились сочетать изобретательскую деятельность с промышленным производством, занимая в своих компаниях высокие управленческие посты[30].
На эволюцию НИОКР в Соединенных Штатах повлиял и еще один фактор, которого в Германии в конце XIX века и начале XX века не было – политика государства в области рыночной конкуренции. К концу XIX века благодаря судебным толкованиям положений антимонопольного закона Шермана, соглашения между фирмами о контроле над ценами и уровнем выпуска стали наказываться по закону. Одним из способов приспособиться к этой новой правовой среде стала волна слияний 1895–1904 годов, особенно высокого уровня достигшая после 1898 года. Поскольку неформальные и формальные соглашения об удержании цен и разделе рынка все чаще признавались незаконными в судах, для контроля над ценами и рынками фирмы стали осуществлять горизонтальные слияния[31].
Развитие промышленных исследований, равно как и создание рынка купли-продажи промышленных технологий, испытало благоприятное воздействие американской патентной реформы конца XIX века, укрепившей права патентодержателей (см.: Mowery 1995). И если один мотив для учреждения исследовательских лабораторий был связан с желанием найти новые патенты, второй стимул возникал, когда срок действия последних подходил к концу[32]. Всячески стараясь нарастить и усовершенствовать свои технологические активы, корпорации в то же время активно скупали патенты в смежных технологических областях у других фирм и самостоятельных изобретателей. В условиях, когда суды терпимо относились к ограничительной политике лицензирования патентов, для корпораций те приобретали еще большее значение как составляющая стратегии исследования, поскольку они позволяли фирмам сохранять власть над рынком, не нарушая антимонопольное законодательство.
В Британии ситуация была иной, чем в США и Германии. Там промышленные фирмы, по всей видимости, менее активно расширяли свою внутреннюю деятельность в сфере НИОКР, в том числе потому, что в Великобритании корпоративные структуры современного типа развивались медленнее (Chandler 1990). Волна слияний конца XIX века в Великобритании затронула более узкий круг отраслей, в первую очередь пивоварение и текстильную промышленность, и в результате в единые крупные компании объединилось меньшее число фирм. Согласно Сэндерсону (Sanderson 1972) и Фриману (Freeman 1962), большую часть XX века уровень активности британских фирм в сфере НИОКР составлял примерно одну треть от американского уровня.