Wisconsin Law Review 3: 720–753.
Trubek, D. M. and A. Santos (2006). The New Law and Economic Development: A Critical Appraisal. Cambridge University Press.
Weber, M. (1968). Economy and Society. New York: Bedminster Press Incorporated.
West, M.D. (2001). “The Puzzling Divergence of Corporate Law: Evidence and Explanations from Japan and the United States,” University of Pennsylvania Law Review 150: 528–601.
Whitman, J. Q. (2009). “Western Legal Imperialism: Thinking about the Deep Historical Roots,” Theoretical Inquiries in Law 10: 305–332.
Yang, D. (2003). “The Development of Intellectual Property in China,” World Patent Information 25: 131–142.
Zhang, M. (2000). “Freedom of Contract with Chinese Legal Characteristics: A Closer Look at China’s New Contract Law,” Temple International and Comparative Law Journal 14: 237–262.
Zweigert, K. and H.Kotz (1977). An Introduction to Comparative Law. New York: North-Holland Publishing Company.
–-. (1987). An Introduction to Comparative Law, 2nd edn. Oxford University Press and Germany: J. C. B. Mohr.
–-. (1998). An Introduction to Comparative Law, 3rd edition. Oxford University Press and Tubingen: J. C. B. Mohr.
6. Фирмы и глобальный капитализмДжеффри Джонс
ДАННАЯ глава посвящена изучению роли, которую сыграли деловые предприятия в распространении глобального капитализма в период после 1848 года. С середины XIX века фирмы стали самым сильным международным институтом (быть может, после Римской католической церкви). Многонациональные корпорации (если определить их широко – как фирмы, имеющие в собственности или контролирующие активы в более чем одной стране) были главной движущей силой того роста мировой торговли, которым характеризовались периоды глобализации. На протяжении второй половины XIX века они возглавляли процесс открытия и освоения новых источников природных ресурсов по всему миру. В производстве многих товаров цепочки создания стоимости контролировались крупными вертикально интегрированными корпорациями. Для этих фирм был характерен большой объем внутрифирменной торговли, то есть торговли хотя и международной, но не выходящей за пределы филиалов данной компании. В качестве примера можно привести нефтяную компанию, которая одновременно ведет добычу «черного золота», транспортирует его с помощью нефтепроводов и морского транспорта, а затем получает переработанные продукты и продает конечным потребителям. По мере усиления глобализации в конце XX века такая внутрифирменная торговля, на сегодняшний день сосредоточенная в обрабатывающей промышленности, доминировала в мировой торговой системе. Хотя для многих стран мы владеем лишь обрывочными данными, известно, что в 2009 году на долю внутрифирменной торговли приходилось 48 % от импорта товаров обрабатывающей промышленности в США и около 30 % экспорта таких товаров из США. Особенно велика доля внутрифирменной торговли сегодня в автомобилестроении, фармацевтике и производстве транспортного оборудования (Lanz and Miroudot 2011).
Однако многонациональные фирмы были не просто исходным пунктом и движущей силой торговых потоков – они повлияли на распространение капитализма множеством других способов. Количественный показатель, который чаще всего используют, чтобы косвенно оценить размер подобных фирм, – это объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ). ПИИ указывают на их еще одну функцию многонациональных фирм: трансграничное перемещение капитала. Очевидную важность этой функции, однако, не стоит преувеличивать, так как часто подобные компании предпочитали находить капитал на месте и реинвестировать прибыли, полученные в филиалах. Есть и более важная причина: когда много – национальные фирмы создают фабрики и сети дистрибуции товаров, сооружают шахты и закладывают плантации, они осуществляют перенос технологий и знаний, а также передают заключенный в них управленческий и организационный потенциал. Этот потенциал, в свою очередь, включен в ценностную систему определенной культуры. Кока-кола – не просто напиток, а в некотором смысле символ американских ценностей, на что не раз обращали внимание противники этих ценностей и в чем не раз убеждались исследователи (Giebelhaus 1994; Kuisel 1991).
Большую роль в процессе распространения капитализма многонациональные фирмы сыграли во многом потому, что последние 200 лет ознаменовались сменой волн глобализации (Bordo, Taylor, and Williamson 2003). Огромные потоки капитала, которые перемещались перед Первой мировой войной, в значительной степени состояли из прямых иностранных инвестиций (см. гл. 9 настоящего тома). По оценкам, в 1914 году мировой объем ПИИ равнялся 9 % мирового выпуска. Впоследствие эта доля резко упала и вернулась к прежнему уровню лишь после 1990 года (см. табл. 6.1).
ТАБЛИЦА 6.1
Прямые иностранные инвестиции в процентах от мирового выпуска, 1913-2010
Источник: UNCTAD 1994, 1997, 1999, 2011.
Это означает, что стратегии многонациональных фирм должны были сыграть важную роль в том, как капитализм будет распространяться по земному шару. Изучение истории, однако, показывает, что влияние это в разные периоды времени не было одинаковым. А кроме того, учитывая, сколь велико число способов, которыми многонациональные компании могут воздействовать на экономику страны, влияние это не исчерпывается каким-то одним параметром. Как роль многонациональных компаний в распространении капитализма менялась в различные эпохи после 1848 года, мы расскажем в следующих четырех параграфах, каждый из которых посвящен отдельному этапу. В последней части подводится итог.
Коммерческие предприятия и глобализация: 1848-1914
С середины XIX века десятки тысяч фирм, в основном базировавшихся в западных странах, где прошла промышленная революция, стали выходить за пределы своих государств и вести деятельность за границей. Эти компании стали двигателем стремительного увеличения торговых потоков в описываемую эпоху. Среди регионов-получателей особое место занимали Латинская Америка и Азия – на их долю приходилось много более половины всех накопленных прямых инвестиций в мире. Вероятно, половина вложений шла на добычу природных ресурсов, еще одна треть – в сферу услуг, особенно в финансы, страхование, доставку товаров и продовольствия (Dunning and Lundan 2008; Jones 2005a; Wilkins 1970).
Важнейшим условием, позволившим фирмам перейти к операциям в глобальном масштабе, было создание в XIX веке (а иногда и раньше) ряда формальных и неформальных институтов. В частности, поглощение западным империализмом большей части территории Азии и Африки, распространение международной правовой системы и норм, обеспечивавших исполняемость контрактов и защиту частной собственности (см. гл. 5 настоящего тома), заключение многочисленных торговых договоров и утверждение международного золотого стандарта – все это снижало риски ведения бизнеса за рубежом и в первую очередь играло на руку западным фирмам (Lipson 1985; Magee and Thompson 2010). И все же экспансия компаний на международной арене происходила не беспрепятственно и не автоматически. Хотя возможности для предпринимательства создавались громадные, а доступ к капиталу облегчался ростом крупных, ориентированных на глобальную деятельность финансовых рынков в Лондоне и других центрах, чтобы использовать эти возможности, нужно было решить серьезную управленческую задачу. Сложность заключалась в том, чтобы выстроить структуры, способные вести деятельность сразу в нескольких странах. Требовались постоянные эксперименты с организационными моделями, и они сопровождались хроническими неудачами – пока фирмы учились управляться с географическими расстояниями и приспосабливаться к различным рыночным и ресурсным условиям, отличным от ситуации в своих странах.
Природу возникавших вызовов можно проиллюстрировать на примере формировавшейся в то время нефтяной отрасли. Спрос на нефтепродукты начал резко расти с конца XIX века. Они стали замещать в качестве топлива уголь там, где он традиционно использовался, а также благодаря возникновению совершенно нового источника спроса – молодой автомобильной промышленности. Тем не менее, чтобы создать нефтяной бизнес, нужно было найти ответ на вызовы в сфере политики, технологий, транспорта и рыночного сбыта. Чтобы наладить деятельность за пределами Соединенных Штатов, нужно было договориться о концессии с местным правительством. Как только соглашение подписывали, нужно было найти месторождения, а сделать это при зачаточности методов разведки и незрелости геологической службы бывало нелегко. Если источник нефти удавалось найти, нужно было заглушить фонтанирующую скважину прежде, чем она затопит прилегающие земли, – это случалось крайне часто. Затем вставал вопрос о том, как транспортировать нефть. Для этого нужно было построить нефтепроводы и протянуть железнодорожные пути, построить порты и отгрузочные терминалы, соорудить мощности по переработке и резервуары для хранения. За пределами США нефть часто находили в районах с трудным для разработки нефти ландшафтом, к тому же в странах с неустойчивыми и хрупкими политическими режимами, такими как Мексика и Иран. Поэтому в период до 1914 года нефтедобыча была величайшим вызовом для фирм, решивших ею заняться (Bud-Frierman, Godley, and Wale 2010; Ferrier 1982; Jones 1981; Jonker and Zanden 2007).
Немногочисленное меньшинство фирм, которым удалось просуществовать достаточно долго, чтобы выстроить жизнеспособный международный бизнес, выступили в роли локомотива глобализации, создавая торговые потоки, выстраивая каналы для сбыта продукции, сооружая инфраструктуру и основывая новые рынки. К 1914 году добыча и сбыт большинства минеральных ресурсов мира находились под контролем американских и европейских фирм. Также иностранные фирмы господствовали в добыче и сбыте возобновляемых ресурсов, включая каучук, тропические фрукты и чай. В случае с некоторыми из видов сырья существенная часть мировой торговли происходила внутри компаний. Созданные ими цепочки поставки сырьевых товаров имели фундаментальное значение для процесса мировой экономической интеграции (Topik, Marichal, and Frank 2006).