В значительной степени инфраструктура глобальной экономики – телеграфы, порты, железные дороги, система электро- и газоснабжения – была создана международными коммерческими предприятиями (Ahvenainen 2004; Connolly 1999; Geyikdagi 2011; Hausman, Hertner, and Wilkins 2008; Hills 2002; McDowall 1988). На бортах международных судоходных компаний, преодолевая океаны, перемещались товары и миллионы людей (Harlaftis 1993; Harlaftis and Theokokas 2004; Munro 2003). Точно так же, как усовершенствование транспорта в США привело к расширению и углублению складывавшегося внутреннего рынка, такого рода вложения в международный транспорт и коммуникации способствовали формированию глобального рынка (см. гл. 17 первого тома). На мировом уровне правительства в этом процессе играли менее видную роль, чем в случае США. Однако важную роль играло предоставление ими концессий на строительство портов и управление коммунальными объектами, а также заключение контрактов на доставку почты с трансокеанскими судоходными компаниями (Munro 2003).
Многонациональные корпорации не только создали транспортный скелет первой глобальной экономики, они также пустили торговлю по новым путям. Компании не только облегчали движение товаров между развитыми и развивающимися странами, но и прямо увеличивали объем торговли, инвестируя в основание плантаций и шахт, а также в переработку минерального и иного сырья (Jones 1998, 2000; Jonker and Sluyterman 2000). Европейские банки, осуществлявшие операции за границей, открывали широкую сеть отделений во всем Южном полушарии, а также в Азии, и предоставляли финансирование для обмена промышленных изделий на сырье (Jones 1990, 1993). В Восточной Азии с конца XIX века японские торговые и судоходные компании инвестировали в Китай и другие соседние страны, способствуя стремительной региональной интеграции после 1914 года (Kuwahara 1990; Sugihara 2005).
Кроме того, в описываемую эпоху быстрой глобализации сотни промышленных компаний сыграли решающую роль в распространении по земному шару продуктов и торговых марок. Среди первых примеров многонациональных промышленных компаний – маленькие швейцарские фирмы по производству хлопчатобумажных изделий 1830-х годов (Schroter 1993a). Начиная с середины века деятельность таких фирм приобрела еще больший размах. Толчок к созданию многонациональных промышленных компаний дало распространение протекционизма в конце XIX века. Фирмы могли «перемахнуть» через таможенные барьеры, препятствовавшие их экспорту, основывая производство внутри страны. Подобная стратегия сыграла большую роль в таких отраслях, как химическое производство, машиностроение и изготовление фирменных потребительских товаров. Привлекательность альтернативных стратегий (лицензирование и франчайзинг) была ниже из-за трудностей, которые вызывала разработка контрактов на предоставление сложных технологий и фирменных наименований (Nicholas 1983).
Склонность фирм к инвестированию за рубеж менялась в зависимости от страны. Одна только Великобритания в 1914 году поставляла почти половину всех мировых ПИИ, в то время как США и Германия обеспечивали еще по 14 %. Фирмы из малых европейских стран, в особенности из Нидерландов, Швеции и Швейцарии, вели очень активную деятельность на международной арене (Schroter 1993b). Фактор национальной близости также играл роль в решении, куда инвестировать. Часть фирм сокращала риски, вкладывая в географически или культурно близкие регионы или в колониальные территории своей империи. Среди стран – получателей инвестиций важное место занимали Соединенные Штаты – и в силу размеров своего рынка, и в силу богатства природных ресурсов (Wilkins 1989).
ТАБЛИЦА 6.2
Крупнейшие в мире страны-получатели по уровню накопленных прямых иностранных инвестиций, 1914, 1929, 1980 и 2010 годы
* Wilkins (1994)
** Wilkins (1994)
*** Dunning and Lundan (2008). Цифра по Гонконгу, которую приводят авторы (138 млрд долл.) намного больше, чем для США (83 млрд долл.), и гораздо больше цифры для самой этой британской колонии десятилетием позже. Мы исходим из того, что здесь ошибка в расчетах.
**** UNCTAD 2011
В табл. 6.2 показано, как со временем менялся рейтинг крупнейших в мире получателей инвестиций (за критерий взят накопленный приток ПИИ). Из таблицы ясно, сколь крупные сдвиги происходили с течением времени. Положение отрасли по добыче природного сырья и сферы сопутствующих услуг в качестве главного получателя ПИИ перед Второй мировой войной нашло свое отражение в том факте, что крупнейшими странами – получателями инвестиций были территории недавнего заселения в бедной периферии, производившие сырье. Наделенные обильными ресурсами колонии Британии и ее протектораты, такие как Индия, Египет и Малайя, также резко выделялись на общем фоне. Меньшая доля обрабатывающей промышленности в структуре размещения ПИИ отразилась на положении Великобритании и Соединенных Штатов в этом рейтинге – большая часть инвестиций, притекавших к ним, представляла собой взаимные вложения между двумя этими странами (Jones 2005a; Jones and Bostock 1996; Wilkins 1989). Ниже будет подробнее рассмотрено, как распространение коммунизма после Второй мировой войны, деколонизация и последующее усиление ограничений на деятельность иностранных фирм, а также национализация их капиталов, вложенных в добычу природных ресурсов, ставшая обычной практикой в развивающемся мире, в совокупности привели к резкому снижению притока иностранных инвестиций в периферию. Вид, приобретенный рейтингом к 1980 году, указывает на то, что в послевоенное время ПИИ стали сосредоточиваться в обрабатывающей промышленности и, в первую очередь, в развитых странах Запада, где вложения не предполагали большого риска. Благодаря тому, что в новейшую эпоху глобализации произошла либерализация государственной политики по отношению к иностранным многонациональным компаниям, в качестве крупных получателей инвестиций вновь заявили о себе Китай и ряд других формирующихся экономик. Большая часть ПИИ тем не менее все еще размещается в развитых странах Запада.
Одним из обстоятельств, мешавших историкам в полной мере оценить значение деловых предприятий как двигателей глобализации, была неоднородность их корпоративных форм. Во-первых, существовали крупные фирмы с многоступенчатой иерархией управления – именно они и попали в центр внимания классика истории бизнеса Альфреда Д.Чандлера (Chandler 1962, 1977, 1990). Многие из них начинались с маленьких предпринимательских проектов с высоким уровнем риска, и лишь горстке из них удалось вырасти в глобальных гигантов. Один из таких примеров – компания по производству швейных машин Singer. В 1914 году на ее долю приходилось 90 % мирового выпуска швейных машин. Предоставление продукции в рассрочку и система прямого сбыта, разработанные компанией Singer, позволили миллионам относительно малообеспеченных потребителей в разных уголках мира – от России до Японии – обзавестись швейной машинкой (Carstensen 1984; Godley 2006; Gordon 2011).
Наряду с Singer и другими крупными компаниями, такими как Standard Oil и Lever Brothers, действовали многочисленные малые и семейные фирмы. Европейские компании, в особенности из таких малых экономик, как Швеция, предпринимали прямые инвестиции уже на ранних этапах своего корпоративного развития (Olsson 1993). В Великобритании и особенно в Нидерландах, были основаны тысячи «независимых» фирм (free-standing firms), которые не вели практически никакой деятельности на территории своих стран, а занимались исключительно международными операциями (Wilkins 1988; Wilkins and Schroter 1998).
Еще одним важным двигателем международного бизнеса оказались торговые сообщества, возникавшие на основе диаспор. Активно участвовала в глобальном торговом и судоходном бизнесе греческая диаспора, расселившаяся по всему Средиземноморью и России. Пользуясь родственными связями, ее представители создали деловую сеть, которая соединяла всю Центральную Европу и протягивалась даже до Франции и Великобритании (Minoglou and Louri 1997). В Азии китайская и индийская торговая диаспора обслуживала как внутреннюю торговлю, так и деловые операции с европейскими империями (Brown 1994, 2000). При всей расплывчатости границ, которые имели эти торговые дома, выстроенные на основе языковых и этнических сообществ, им удавалось развить очень энергичную деятельность.
Инвестиции многонациональных компаний обладали большим потенциалом повышения благосостояния. Деловые предприятия, работавшие сразу в нескольких странах, как минимум теоретически выступали мощным каналом передачи знаний. Продукты, изобретенные в одной стране, они переносили в другую: Bayer внедрил аспирин на рынке Соединенных Штатов, Kellogg принес сухие завтраки на рынок Великобритании – можно было бы привести сотни других примеров (Collins 1994; Jones 2005a; Wilkins 1989). Фирмы, строившие за рубежом фабрики, осуществляли перенос новых технических приемов и методов выполнения работы. После создания первой фабрики в Глазго (Шотландия) в 1867 году компания Singer наладила производство механических швейных машин по всему миру. В царской России она построила крупнейший в стране современный машиностроительный завод, наняв немецких и британских менеджеров для надзора за производственным процессом и внедрив новые методы управления рабочими (Carstensen 1984).
Новые технологии при этом не оставались запертыми в рамках многонациональных промышленных компаний. Сооружение и эксплуатация шахт, нефтяных месторождений, грузовых складов и железнодорожной сети предполагали передачу массивов организационного и технологического знания экономикам-получателям инвестиций. В условиях, когда во многих странах отсутствовала также необходимая инфраструктура, иностранные предприятия часто внедряли не только вещи, непосредственно необходимые для их деятельности, но также и социальные технологии – полицию, почтовую службу и систему образования. Об этом свидетельствует пример гигантских чайных плантаций, заложенных в XIX веке в Индии британскими фирмами (James Finlay), и плантаций каучука, созданных аналогичными компаниями (например, Harrisons