Хотя в течение десятилетия перед 1914 годом выделились две действительно разные модели банковского дела, границы между ними были довольно подвижными. Финансовые кризисы подталкивали универсальные банки к тому, чтобы вести менее рискованную политику кредитования и открывать филиалы, чтобы тем самым налаживать более прямой контакт с клиентами. С другой стороны, банки, обладавшие обширной сетью филиалов, открывали для себя новые сферы деятельности, включаясь в более долгосрочное и более прибыльное кредитование. В результате перед 1914 годом наметилась ускоренная конвергенция между двумя моделями. Наиболее ярко она проявилась в Германии и Великобритании (Fohlin 2007). Кроме того, банковскому делу в период до 1914 года была присуща еще одна уникальная черта: развитие крайне специализированных инвестиционных банков в Соединенных Штатах. Большое значение этот процесс приобрел в XX веке. Ограничения, на которые в США наталкивалось банковское дело с использованием филиальной сети, не позволяло американским банкам разрастись – даже тем из них, которые располагались в Нью-Йорке. В результате таким банкам было трудно обеспечить крупные предприятия необходимым объемом финансовых средств. Хотя в период до 1914 года целый ряд нью-йоркских банков, по сути, перешел к универсальной модели, в частности National City Bank, сделать это было не так легко, как в Германии. Дело в том, что в США, в отличие от Германии, фондовые биржи не давали акционерным банкам доступа к своим торговым площадкам. Поэтому в США невозможно было создать акционерный банк, который мог бы объять все сферы ведения бизнеса от хранения депозитов до торговли ценными бумагами. Тем не менее Нью-Йоркская фондовая биржа допускала размещение банков, имеющих форму товарищества, таких как J. P. Morgan, которые оставались непубличными компаниями. Но, не имея возможности реорганизоваться в акционерные общества и, следовательно, соревноваться в размерах с универсальными банками вроде Deutsche Bank, они специализировались на эмиссии ценных бумаг, розничных и иных торговых операциях с ними, хотя при этом также принимали депозиты и предоставляли займы (Carosso 1970). Так как британские торговые банки, также имевшие форму товарищества, не имели права работать на бирже, они не могли и вести торговлю ценными бумагами. Вместо этого они сосредоточились на выпуске акций и облигаций, оставив розничные операции банкам, располагавшим разветвленной филиальной сетью. Несколько иная модель была выработана во Франции, где крупнейшие парижские частные банковские дома (фр. hautes banques) могли активно участвовать в крупной торговле ценными бумагами, происходившей за пределами юрисдикции парижской биржи, но были вынуждены терпеть конкуренцию со стороны французских универсальных банков.
Американские инвестиционные банки стали ярким символом финансового капитализма в результате Первой мировой войны и последовавших за ней событий. Вследствие двух мировых войн вес всех европейских банков существенно уменьшился. В период до 1914 года Западная Европа выступала на международном уровне главным поставщиком финансовых средств, однако к концу Второй мировой войны она существенно обеднела по сравнению с Соединенными Штатами. В результате международная позиция европейских банков была подорвана, в то время как положение нью-йоркских инвестиционных банков благодаря тем же событиям укрепилось. В 1920-е годы американские депозитные банки выстроили инвестиционно-банковский бизнес, отвечая на растущий спрос на акции и облигации со стороны американских инвесторов. Их страстное желание приобрести ценные бумаги подогревалось огромным выпуском в военное время долговых бумаг правительствами, в том числе и правительства США. В 1920-е годы американское правительство начало возвращать свои долги и происходившее на этом фоне снижение процентных ставок и рост экономического благосостояния вызвали рост рынка акций. Всему этому пришел конец в 1929 году, когда рухнул Уолл-стрит и в начале 1930-х годов в США случился банковский кризис. В ответ американское правительство наложило еще более жесткие ограничения на работу американских банков, в том числе приняв в 1933 году Закон Гласса – Стиголла, который запрещал одновременно вести депозитный и инвестиционно-банковский бизнес. Хотя под влиянием этого законодательства J. P. Morgan пришлось в 1934 году отдать предпочтение коммерческим операциям в ущерб инвестиционно-банковским, банки с Уолл-стрит, продолжившие инвестиционную деятельность, остались королями в своей сфере.
После Второй мировой войны условия для американских инвестиционных банков постепенно становились все более благоприятными, и в результате в мире у них не осталось достойных соперников. В условиях растущей инфляции инвесторы – как индивидуальные, так и институциональные, – стали искать активы, которые сохраняли бы реальную стоимость с течением времени, и акции американских корпораций отвечали этому требованию, так как их цена была привязана к способности предприятий приносить растущие прибыли. Поэтому на услуги инвестиционных банков предъявлялся все больший спрос – и со стороны инвесторов, желавших купить акции, и со стороны компаний, желавших их выпустить. Поскольку американским депозитным банкам не разрешалось входить в эту отрасль, она полностью отдавалась на откуп нью-йоркским инвестиционным банкам, которые воспользовались своим правом свободно открывать филиалы по всей стране и участвовать в биржевых операциях. Наконец, были устранены два препятствия, затруднявшие дальнейший рост инвестиционных банков. Во-первых, Нью-Йоркская фондовая биржа сняла запрет на участие акционерных банков, и это позволило инвестиционным банкам преобразоваться в акционерные компании. Во-вторых, в 1975 году она же упразднила норму, запрещавшую участникам торгов снижать комиссию ниже установленного минимума. Это открыло дорогу ожесточенной конкуренции за сделки среди инвестиционных банков с Уолл-стрит. Предложить более низкие, чем у конкурентов, тарифы, позволял большой масштаб операций и присутствие во всех регионах страны. В результате выделилась небольшая группа лидирующих нью-йоркских инвестиционных банков, а именно Merrill Lynch, Morgan Stanley, Lehman Brothers и Goldman Sachs.
Вырваться на мировую арену им позволило, с одной стороны, устранение международных барьеров, а с другой – дерегулирование финансовой деятельности внутри стран после 1970-х годов. По всему миру отменялись ограничения на движение валюты и другие меры контроля, что создавало предпосылки для возникновения глобальных рынков денег и капитала. Кроме того, правительства отменили протекционистские меры, которые защищали их национальные фондовые биржи и позволяли отстранять от участия американские инвестиционные банки. В 1979 году валютный контроль упразднила Великобритания, а в 1986 году ограничения на иностранное участие сняла Лондонская фондовая биржа, и в результате Лондон, второй по значимости международный финансовый центр в мире, почувствовал на себе всю силу конкуренции со стороны инвестиционных банков с Уолл-стрит. Вскоре к этому процессу подключились и другие страны. Одно из следствий состояло в том, что американские инвестиционные банки получили возможность распространить свою модель ведения бизнеса на другие страны и, таким образом, предложить компаниям по всему миру свою модель финансового капитализма. Начавшаяся в 1980-е годы приватизация государственных предприятий и их последующее акционирование создали огромный глобальный спрос на услуги американских инвестиционных банков, в том числе на консультации по вопросам об инвестициях, брокерские операции с акциями и облигациями, услуги по организации слияний и поглощений. Кроме того, правительство и бизнес обращались к ним за помощью, когда им нужно было придумать хитрый способ решения финансовых проблем. И в этих областях у них было мало конкурентов. Нью-йоркские инвестиционные банки имели заведомое преимущество, поскольку базировались в Соединенных Штатах, где также располагалось и огромное число крупнейших мировых компаний, было больше всего инвесторов, а торговля на фондовой бирже велась наиболее энергично. Еще одним фактором оказалось господствующее положение доллара. Благодаря данным факторам масштабы банковского бизнеса на внутреннем рынке США были очень велики, и это стимулировало финансовые инновации и обеспечило указанным банкам лидирующее место в своей отрасли бизнеса.
Однако столбовая дорога мирового банковского дела вела отнюдь не к созданию специализированных институтов вроде инвестиционных банков с Уолл-стрит. Напротив, происходила конвергенция между банками, имевшими обширную филиальную сеть, и универсальными банками. В этом плане повторялась тенденция начала ХХ века. После Второй мировой войны она была очевидной опять же в Западной Европе и Японии. События между двумя войнами посеяли сомнения относительно жизнеспособности универсально-банковской модели – настолько она оказалась уязвима к банкротствам. И в 1920-е, и особенно в 1930-е годы в тех странах, где в банковской системе преобладали универсальные банки, правительствам пришлось оказать им активную поддержку, как это произошло в Германии, Австрии и Италии. Американская модель специализированных банков также оказалась крайне уязвимой для потрясений, и, опять же, спасти ее удалось только вмешательством правительств, а также созданием системы страхования вкладов наряду с дальнейшим ограничением конкуренции. Система банков с обширной филиальной сетью, наоборот, имела большой запас прочности. И все же события 1914–1945 годов носили экстраординарный характер: на этот период пришлись две мировые войны, принесшие огромные разрушения, и беспрецедентный экономический обвал 1929–1932 годов. В более спокойных условиях, установившихся после Второй мировой войны, универсально-банковская модель смогла восстановить утраченные позиции, доказав, что способна приносить экономические выгоды и справляться с рисками. Напротив, банковское дело на основе создания филиалов, которое в основном было нацелено на выдачу бизнесу краткосрочных займов, считалось слишком консервативным по своему отношению к рискам. В результате универсальные банки укрупнялись, расширяя сеть отделений, а банки, осуществлявшие деятельность на филиальной основе, укрупнялись, внося разнообразие в номенклатуру своего бизнеса.