[201]. Что касается движения работников, занятых в обрабатывающей промышленности стран периферии, то оно потеряло почву под ногами, поскольку силы международной торговли вынудили эти страны еще сильнее сосредоточиться на добыче ресурсов. По мере того как усиливалась деиндустриализация, в ресурсоориентированных экономиках все реже появлялись даже намеки на рабочее или реформаторское движение. В этом контексте можно утверждать, что заторможенное развитие рабочего движения на периферии было оборотной стороной его раннего расцвета в центре.
Признаки противоположной тенденции наметились перед 1914 годом. Цены на сырьевые товары начали снижаться, а импорт изделий обрабатывающей промышленности подорожал. В Бразилии местный бизнес, сосредоточенный в городских центрах, путем импорта иностранных технологий заложил основу для современной хлопчатобумажной промышленности, что создало предпосылки для перераспределения конкурентных преимуществ во второй половине XX века. Рабочие начали организовываться. Опять же, влияние иммиграции было противоречивым. Новые горожане замещали собой местное население и бывших рабов в качестве основной категории рабочей силы. Хотя многие профсоюзные активисты не понаслышке знали о том, как идеалы социальных преобразований воплощаются в Старом Свете, в своих попытках донести эти идеалы до рабочих они сталкивались с затруднениями.
Рабочие лидеры, приехавшие из Италии, не смогли вникнуть в специфику экономических проблем тех, кто недавно прибыл из Португалии <….> Даже спустя несколько десятилетий после начала XX века профсоюзные организации, вроде укладчиков кирпича в Сан-Паулу, должны были преодолеть большие препятствия, чтобы привлечь новых членов неитальянского происхождения, поскольку на собраниях и в пропаганде профсоюза использовался итальянский язык (Maram 1977: 258–259).
Эти трения накладывались на идеологические конфликты между анархистами, социалистами и сторонниками либеральных реформ (Wolfe 1993). Пик развития рабочего движения пришелся на межвоенный период, когда сложились иные экономические и политические условия.
Поскольку рабочие на периферии были лишены избирательных прав, поддержки либералов и сторонников реформ, а также не могли рассчитывать на давление торговых партнеров своих стран, всякое повышение их благосостояния зависело от наступления экстраординарных исторических событий. В Мексике рабочие с успехом воспользовались возможностями, созданными революцией, чтобы бросить вызов всевластию работодателей на рабочем месте. После 1910 года условия труда на мексиканских хлопчатобумажных фабриках коренным образом улучшились. В соответствии с нормами, действовавшими в Европе, рабочий день сократился с четырнадцати до восьми часов, была введена компенсация при несчастном случае (Bortz 2000). С долговым рабством благодаря революции было покончено (Suarez-Potts 2012). На фоне остальных стран глобальной периферии Мексика резко выделялась.
В бывших колониях имперское владычество наложило неизгладимую печать на рабочее движение и отношения между трудом и капиталом. Если бы в начале XX века Индия получила независимость, то, учитывая высокий процент занятых в сельском хозяйстве и неформальном секторе, потребовалось бы очень сильное давление, чтобы она приняла серьезное трудовое законодательство. В колониальной Индии первые нормы были направлены против рабочих, разрешая штрафовать их, если они покидали работу до истечения срока действия договора (Hensman 2011: 95_99). На плантациях эти нормы законодательства применялись с особой жестокостью. Начиная с 1880-х годов стали появляться первые ограничения власти работодателей. Развитие фабричного законодательства, а также формирование основ местного рабочего движения были связаны с поддержкой, в том числе финансовой, со стороны владельцев фабрик в Ланкашире, стремившихся сохранить свою конкурентоспособность на международном уровне. И все равно между нормами в Индии и Британии сохранялся большой разрыв. Закон 1881 года в Индии запрещал использовать труд детей до семи лет – в Великобритании этот возраст составлял одиннадцать лет; закон 1891 года ограничивал рабочий день для женщин одиннадцатью часами – в Великобритании он был ограничен примерно девятью часами (Huberman 2012). Что самое важное, немало рабочих оставались не охваченными фабричным законодательством. Это наследие колониализма продолжало влиять на законодательство уже после того, как Индия обрела независимость.
Международное рабочее движение в эпоху глобализации
Хотя глобализация подталкивала рабочих Старого и Нового Света к выполнению одних и тех же требований, достигнутые результаты зависели от положения той или иной страны в международной экономической системе. Очень рано сторонники социальных реформ убедились, что давление глобальной экономики делает национальное законодательство об ограничении рабочего дня или детского труда бессильным. В целях гармонизации условий труда Роберт Оуэн, основоположник современного рабочего движения в Британии, в 1830-е годы предложил ввести рекомендуемые нормы на международном уровне. На континенте его призыв был услышан другими деятелями, и в 1870-е годы это движение стало набирать силу. Во многих отношениях цели и достижения международного движения в эпоху первой глобализации напоминали таковые в эпоху второй глобализации конца XX века.
Как и на заре XXI века, на ранних этапах реформ их сторонники руководствовались очень разными мотивами: рабочие организации, социальные активисты и европейские правительства проводили свои конференции раздельно. Конгрессы рабочих можно интерпретировать несколькими способами. Согласно первой интерпретации рабочих вдохновлял идеал международного социалистического братства, описанный Фриденом и Роговски в гл. 12 настоящего тома. Согласно второй рабочие выступали от лица различных гуманитарных групп, поставивших своей целью устранение детского труда и сокращение рабочего дня для женщин, а международные конгрессы товарищества были удобным местом, где договаривались о пути достижения этих целей. Согласно третьему прочтению рабочие видели, какие фундаментальные изменения вносит снижение расходов на перевозку товаров в международную систему торговли, и, путая национальные и классовые интересы, использовали международные конгрессы для защиты конкурентных преимуществ своих отраслей. Их сохранение, по мнению рабочих, гарантировало соблюдение норм регулирования и стандартов труда, а также общественного договора, установления которых рабочим удалось добиться.
Последняя интерпретация, похоже, ближе всего к истине. Созванные рабочими конференции недалеко продвинулись в гармонизации национальных стандартов труда. На первоначальном этапе делегаты собирались под эгидой Международного товарищества рабочих, однако конфликты между сторонниками социалистической революции и международным либерализмом раскололи движение. В итоге начиная приблизительно с 1890 года представители рабочего движения стали собираться по секторальному или отраслевому признаку (Donald 2001). Хотя эти группы продолжали проповедовать международное братство, это воображаемое сообщество не могло скрыть глубоких расхождений. Рабочие, использовавшие дискурс, чрезвычайно похожий на дискурс их работодателей, проявляли гораздо большее желание получить реальные выгоды за счет своих конкурентов и в конечном счете защищать существующую экономическую структуру. Когда идеалы и интересы вступили в противоречие, первые, по всей видимости, были принесены в жертву.
На уровне отдельных отраслей рабочих объединяли как неформальные, так и формальные организации. В 1900 году британские профсоюзы хлопчатобумажной промышленности пригласили коллег из Бельгии, Франции и Германии на поездку в Ланкашир. В прежние времена профсоюзы текстильной промышленности стояли в авангарде движения за всеобщее избирательное право и введение фабричных законов, хотя постепенно в преследовании своих целей они стали полагаться на торг с капиталистами в большей степени, чем на законодательство. К началу века в Британии продолжительность рабочей недели была на 20 % ниже, чем на континенте, что, по общему убеждению, ставило ланкаширскую промышленность в невыгодное конкурентное положение, учитывая высокую степень заменимости отечественной продукции более дешевой иностранной, обусловленную техническими улучшениями в хлопкопрядении. Британский профсоюз рассчитывал показать европейцам, насколько лучше организован труд на фабриках в Ланкашире и насколько это выгодней для материального и морального положения рабочих. Если бы этот план удался, европейские рабочие оказали бы на своих хозяев и правительство давление и добились бы сокращения рабочей недели. Но британский план провалился. Приехав в Ланкашир, иностранные профсоюзы выяснили, что там на фабриках трудится гораздо больше детей, чем в Европе. Они были готовы выступить за сокращение рабочего дня, но при условии, что британские профсоюзы выступят за ограничение детского труда. Но опасаясь, что они и дальше будут терять иностранные рынки, британские рабочие (мужчины) воспротивились этой договоренности. «Голосом» раздраженных англичан выступили Сидней и Беатриса Бэбб[202] (Webb 1902: 868):
Если бы нам и правда удалось прийти к минимальному международному стандарту в уровне образования, санитарно-гигиенических условиях, времени труда и отдыха, ниже которого ни одна страна не разрешила бы нанимать работников ручного труда в какой бы то ни было отрасли, то время, когда промышленность высасывала все соки из рабочего, осталось бы позади. Но подобный интернационализм – своего рода таможенный союз (Zollverein), основанный на Всеобщем фабричном законе и законе о справедливой заработной плате, – это, несомненно, утопия.
Когда стало ясным, что вожди профсоюзного движения не способны выровнять условия игры, определять программу реформ начали социальные активисты. После того как в 1888 году Бразилия отменила работорговлю, визитной карточкой сторонников реформ по всему миру стала защита промышленных рабочих. К началу 1890-х годов оформилось широкое движение, которое поставило своей целью гармонизировать стандарты труда в разных странах. Многие предводители этого движения были родом из Бельгии и Швейцарии. Эти страны принадлежали к числу малых открытых экономик и могли извлечь большие выгоды из принятия единых международных стандартов. Первые съезды этого движения в 1897 году в Брюсселе и Цюрихе собрали пеструю коалицию представителей рабочих, социалистов, католических деятелей, сторонников либеральных реформ. Однако вскоре стало очевидно, что рабочее движение не разделяет направленности и целей этого движения. На учредительной конференции международной Ассоциации по юридической защите трудящихся (АЮЗТ) в 1900 году, состоявшейся в Париже, повестку определяли сторонники социальных реформ. Международная организация труда, возникшая после войны, во многом заимствовала свою модель работы у АЮЗТ.