Рассказы товарищей по партии, ставших очевидцами и участниками уличных боев с нацистами в Германии и Австрии, производят на Маклина громадное впечатление. Он убеждается, что только идеи Ленина, реализуемые в СССР, и дисциплина Коминтерна способны объединить силы социализма, чтобы противостоять угрозе нацизма.
По своим политическим убеждениям Дональд Маклин стоял гораздо левее Кима Филби. «Маклин считал, что лично он хорошо понимает беды Великобритании, — отмечал в одной из своих работ английский журналист и писатель Филлип Найтли. — Это, по его мнению, экономическая депрессия, безработица, вульгарность кинематографа, серость на книжном рынке, бедственное положение государственных школ, низкая зарплата, снобизм состоятельных слоев, раздутые военные расходы». По его словам, Маклин открыто критиковал капиталистическую систему, говорил о росте самосознания народа, который «сметет эту выжившую из ума преступную банду», заявлял, что испытывает сильное отвращение, наблюдая распад западного общества.
К этому времени в Кембриджском университете возникла группа молодых студентов-коммунистов, выражавших желание принять участие в осуществлении коммунистического эксперимента в Советском Союзе. Дональд, принадлежавший к этой группе, как-то в разговоре с матерью заявил, что считает своим долгом поехать в СССР, чтобы работать там учителем или сельскохозяйственным рабочим в совхозе. Однако мать Дональда выбрала другую карьеру для своего сына. Она мечтала, чтобы ее старший отпрыск, проявивший блестящие способности в университете, стал дипломатом.
Угроза новой мировой войны, ставшая реальной после прихода нацистов к власти в Германии, вызвала реорганизацию внешней разведки органов безопасности нашей страны. Возглавил ее выдающийся контрразведчик и разведчик Артур Артузов. Он предложил главный упор в работе сделать на ведение разведки с нелегальных позиций. Он понимал, что проникнуть в высшие сферы правящей элиты в основных европейских странах и США традиционными методами разведки уже нельзя и надо делать ставку на внедрение в эти сферы перспективных агентов, которые принадлежали бы к привилегированным классам и придерживались коммунистической идеологии.
В 1934 году в Англии создается нелегальная резидентура во главе с опытным разведчиком Игнатием Рейфом. В качестве вербовщика ему оказывает помощь разведчик-нелегал Арнольд Дейч, находящийся в Англии под видом австрийского ученого-психолога. В Лондоне он вышел на группу прогрессивно настроенных студентов Кембриджа и Оксфорда и уже в июне 1934 года привлек к сотрудничеству с советской разведкой первого члена «Кембриджской пятерки» — Кима Филби.
15 июля 1934 года нелегальным резидентом в Англии назначается опытный разведчик Александр Орлов, работающий в стране под прикрытием сотрудника одной из американских фирм. В феврале 1935 года Игнатий Рейф выдворяется из Англии как нежелательный иностранец, и дальнейшую работу по приобретению перспективной агентуры ведет сначала Александр Орлов, а затем сменивший его на посту нелегального резидента в январе 1936 года Теодор Малли.
Делая ставку на приобретение перспективной агентуры из представителей правящей элиты Великобритании, Арнольд Дейч, как опытный психолог, отмечал четыре характерные особенности этой категории кандидатов на вербовку: присущее их классу недовольство существующим положением вещей, скрытность, стремление к духовной близости с единомышленниками, детское желание похвалы и одобрения. Эти качества он считал необходимыми для того, чтобы привлекать молодых англичан-аристократов к сотрудничеству с советской разведкой.
В июле того же года Дейч дает задание Филби тщательно изучить своего друга Дональда Маклина, который в оперативной переписке получает псевдоним «Вайзе» («Сирота») — явный намек на смерть его отца, последовавшую два года назад. Филби должен был досконально узнать о связях Маклина в интересующих разведку политических кругах Англии и выяснить, готов ли тот отказаться от активной политической деятельности в пользу тайного сотрудничества с советской разведкой.
Выполняя задание, Филби пригласил Дональда к себе домой. В ходе беседы он выяснил, что его друг намерен после окончания Кембриджского университета устроиться на работу в МИД Англии и, несмотря на это, оставаться активным коммунистом. В то же время оказалось, что пока Дональд не представляет, в чем будет заключаться его активная коммунистическая деятельность.
— Если ты будешь продавать в министерстве коммунистическую газету «Дейли уоркер», то не думаю, что долго там продержишься, — заметил Филби. — Но ты можешь вести там специальную работу.
Это заинтересовало Дональда, и он попросил уточнить, о какого рода работе идет речь. Филби в самых общих чертах пояснил, что Дональд может передавать советским друзьям полезную для СССР и Коминтерна информацию, почерпнутую из документов МИДа Великобритании. Он заверил друга в том, что люди, с которыми он связан, «занимают очень важные посты и работают в очень серьезной организации». Дональд без колебаний согласился оказывать помощь Советскому Союзу, обещав держать в тайне это сотрудничество.
Беседа состоялась в середине августа 1934 года, когда Александр Орлов находился в Москве, вызванный туда для участия в совещании, посвященном, кстати, работе с перспективной агентурой. Позже, касаясь успехов лондонской нелегальной резидентуры в данном направлении, Орлов писал:
«Идея вступления в “тайное общество” была очень привлекательной для молодых людей, мечтавших о лучшем мире и героических подвигах. По складу ума и взглядам они очень напоминали молодых русских декабристов прошлого столетия и внесли в советскую разведку подлинный пыл неофитов и веру в идеалы».
Оставшийся исполняющим обязанности резидента Игнатий Рейф доложил в Центр об успешной вербовке Дональда Маклина. Однако Лубянка проявила осторожность и не спешила санкционировать включение его в агентурную сеть.
Дело в том, что в тот период в течение довольно длительного времени — с июня 1934 года по январь 1935-го — почтовая связь между лондонской резидентурой и Центром отсутствовала. И Москва имела довольно смутное представление о начавшейся работе с будущими членами будущей агентурной группы. Ведь в телеграмме много и подробно по оперативным вопросам не напишешь. В ответной телеграмме Центра говорилось: «От прямой связи воздержаться до проверки и выяснения его возможностей. Использовать пока его через “Зенхена”» (псевдоним Кима Филби).
Указание Центра диктовалось и соображениями конспирации. Начальник внешней разведки Артузов опасался, что Маклин не утратил связей с компартией и может попасть в поле зрения контрразведки в связи с предстоящим устройством на работу в МИД Великобритании.
В сентябре 1934 года Орлов возвратился в Лондон и поручил своему заместителю Рейфу установить прямой контакт с Маклином. Первая встреча с агентом состоялась в октябре. В телеграмме в Центр Орлов сообщает: «С “Вайзе” мы связались. Он совершенно прекратил свои связи с земляками (так в оперативной переписке именовались тогда коммунисты. — В. А.) и стал членом общества высших кругов. Его связи исключительны, и, возможно, он получит хорошую должность».
Центр реагировал на телеграмму Орлова письмом от 7 марта 1935 года, в котором, в частности, отметил:
«Ваше сообщение о “Вайзе” чрезвычайно нас удовлетворяет. В отношении его наша основная установка: проникнуть через него в МИД. Просим направлять свою работу с ним неуклонно и твердо по этому направлению, поскольку “Вайзе” благодаря своим связям имеет реальные возможности добиться своего назначения в МИД.
Наше общее замечание о “Вайзе”: он, несомненно, перспективный источник, заслуживающий особенного внимания к себе, тем более что, судя по Вашим сообщениям, он действительно расположен к нам и работает не из-за материальных выгод. Последнее обстоятельство, естественно, не следует расценивать как наше указание на то, чтобы Вы не платили ему, тем более что, вероятно, ему необходима будет материальная поддержка в связи с тем, что он устраивается в М ИД».
Тем временем Маклин готовился к экзаменам на государственную службу. Его мать хлопотала перед коллегами покойного мужа, чтобы они оказали ему протекцию, необходимую для приема на работу в МИД. Она заручилась поддержкой лидера консерваторов и премьер-министра Великобритании Стенли Болдуина, который был другом семьи Маклин и написал рекомендательное письмо. Сам Дональд Маклин успешно сдал экзамены, необходимые для поступления в МИД, и прошел соответствующие собеседования.
Понимая, что во время неформальной беседы в Форин Оффис неизбежно встанет вопрос о его принадлежности к компартии, резидентура отработала с Маклином линию его поведения. И действительно, в ходе собеседования ему был задан прямой вопрос: «Господин Маклин, ходят слухи, что вы придерживаетесь коммунистических взглядов, а это, как вам известно, делает невозможным ваше поступление на службу в министерство иностранных дел». Но Маклин был готов к такому вопросу. Он ответил невозмутимо и уверенно: «Да, в какое-то время у меня действительно были такие взгляды. Да и сейчас я еще не полностью от них отрешился. Но я уже сделал для себя определенные выводы».
Искренность кандидата произвела благоприятное впечатление на членов комиссии, председатель которой Ричард Четфилд был другом отца Дональда. Комиссия рекомендовала кандидатуру Дональда Маклина для зачисления в штат Министерства иностранных дел.
Впрочем, «полноценным» агентом» Маклин стал после того, как Центр убедился в том, что он располагает интересующими Москву разведывательными возможностями. В октябре 1935 года Маклин был принят на работу в МИД Великобритании, а Орлов, выехавший в командировку в Москву, увез с собой фотокопию письма министра иностранных дел лорда Саймона, в котором тот официально извещал агента, что он зачислен в штат сотрудников Уайтхолла.
Сотрудник МИДа Великобритании
Давая характеристику Маклину, Арнольд Дейч писал в Центр: