Ведь у них судьба такая — быть жертвами. Сама судьба решила, чтобы Джон Леннон и Марк Чэпмен, Мерилин Монро и братья Кеннеди, Роми Шнайдер и Ален Делон повстречались. Остальное довершили люди. Аморально? Негуманно? А жизнь, вообще, аморальная и бесчеловечная штука. Если не ты, то тебя. За свое место под солнцем нужно бороться всеми доступными способами.
К явному неудовольствию Белозубова (юная поклонница перестала быть таковой) Лариса тесно сошлась с Гришей. Тот был рад, что нашлась искренняя и благодарная ученица, готовая часами слушать об астрологии. Иногда к ним заходил Филимонов, приносил последние научные статьи, переведенные с английского, французского, немецкого.
Идея в голове Ларисы приобретала четко выраженные формы. Ради развлечения она составила гороскопы своих родителей. Естественно, не без помощи Романова. Натальные карты обоих показывали вероятность дорожно-транспортного происшествия с летальным исходом. У Ларисы было два варианта: предоставить событиям идти своим чередом, либо вмешаться в их ход и помешать судьбе. Она выбрала первый. В качестве эксперимента. И даже позволила себе небольшую шалость — убрала в машине зеркало заднего вида.
Через два часа после отъезда родителей ей позвонили.
Похороны были торжественными и многолюдными. Поминки безутешная дочь устраивать не стала, сразу перешла к наследственным вопросам. От родителей ей досталась трехкомнатная квартира, немного денег и эксклюзивные ювелирные украшения. Мать обожала бриллианты.
В этих бриллиантах восемнадцатилетняя Лариса блистала на светском приеме. Прием случился под католическое Рождество и проходил в американском консульстве. Идти Лариса не хотела, но гороскоп ненавязчиво показал такую выгодную брачную комбинацию, что она решилась, исключительно из любопытства.
И опять звезды не подвели.
Уже через два месяца ей сделали предложение. Будущему супругу было за сорок: холост, без детей, но с кругленьким счетом в банке. Два первых недостатка Огудалова легко простила. Ей не столько хотелось замуж, сколько в Америку — страну надежд и миллионеров. И еще ей хотелось Юру. К нему она явилась как-то под вечер, с бутылкой коллекционного шампанского и пачкой презервативов. Белозубов встретил ее довольно прохладно, но шампанское выпил, а вот предложение опробовать «ароматизированные, с пупырышками» почти сразу же отклонил:
— Извини, зайка, но я пас. Женюсь! Но даже не поэтому пас. Просто ты не в моем вкусе. Я люблю стройных брюнеток, а ты… Ну, не плачь, пышечка! Давай еще шампанского?
Подобного поворота избалованная мужским вниманием Лариса никак не ожидала. Как это не в его вкусе?! Кто тут вообще об его вкусах говорит?! да он ей ноги должен был целовать от счастья! Умолять, чтобы она осталась с ним навсегда. И вдруг «извини, зайка». Пошло, неинтересно и очень-очень обидно. Она ведь все распланировала заранее, вон даже доверенность ему на квартиру оформила, пока в отъезде будет. Сколько раз она себе представляла, что будет приезжать на недельку к нему, и они станут предаваться страсти на медвежьей шкуре перед камином. А потом она уедет, он будет провожать, и капли дождя потекут по щекам. Романтично. Сказочно. Волнующе. И главное — безопасно. Муж в Америке, любовник — в России. Не пересекутся. И муж никогда не узнает об адюльтере своей ветреной супруги. Все это она собиралась ему рассказать, и даже шкура уже была куплена и нетерпеливо ждала своего часа, обвязанная красной ленточкой с игривым бантиком.
Все эти года она жила в уверенности, что Белозубов ни при каких обстоятельствах не станет связывать себя брачными узами. Поэтому она и выходила замуж, с тайной мыслью, что однажды он переберется к ней, и если ему так хочется даже сможет стать психоаналитиком. Лишь бы рядом, только бы вместе. Но он женится на другой, стройной брюнетке, а ей говорит, что она не в его вкусе.
Белозубов не понял, что смертельно оскорбил троюродную сестричку, он признавал лишь секс по обоюдному согласию. Не понял он, чего стоило ей, Ларисе, прийти к нему первой. Ведь все эти годы она подспудно ждала, что он разглядит в ней ту самую — любимую и единственную. Не разглядел. Зато шампанское, которое она стащила у жениха, с удовольствием выпил.
Именно этого она ему так и не простила — глупой, самодовольной фразы, разбившей сокровенные мечты. Себе не простила наивности и слез. Даже спустя годы, вспоминая свои покрасневшие глаза и опухший нос, вздрагивала от брезгливости и неприятия. Не простила она и Марину, но на свадьбу все же пришла, сжав волю в кулак.
— Неожиданно, правда? — в ухо скользнул мягкий вкрадчивый голос, неуловимо знакомый и так же неуловимо родной. — Он должен быть с тобой, она — со мной, а вместо этого…
Огорченным Костя не выглядел, уязвленным — да, но не более… особо издевательски выглядел одуванчик в петлице.
— А это тебе зачем? — засмеялась Лариса.
— Это символ того, что сейчас происходит, — пояснил Сухов. — Человеческие чувства подобны одуванчику: сегодня искрятся, сияя на солнце, завтра превращаются в эфемерный пух. А послезавтра — остается тонкий засохший стебелек. Усекла? На чужом несчастье счастья не построишь. Народная мысль. А что у тебя?
— А я замуж выхожу, — вдруг сообщила Лариса. — За американца.
— Мудрый ход, — кивнул Сухов. — Отсюда валить надо, пока есть возможность. С нашим государством ничего не добьешься, а чего добьешься, то оно все равно отнимет. В Америке демократия. И миллионеры. Так что не пропадешь. Станешь либо демократкой, либо миллионершей. Молодец, девочка, мне всегда нравилось, как твои мозги работают. — И после паузы вдруг спросил: — Не оставила еще надежду создать синдикат наемных убийц?
— Смеешься? — Огудалова смотрела в упор. — Какой синдикат в наши-то дни!
— Именно для наших дней он и предназначен. Чигагская мафия отдыхает! Нет, детка, я как никогда серьезен. Если придумаешь, как раздобыть начальный капитал и первых заказчиков, думаю, что сработаемся.
Они синхронно посмотрели на счастливых новобрачных, она — с любопытством исследователя, она — с нарождающейся ненавистью:
— Ненавижу! — вдруг высказала Лариса то самое, затаенное.
— Тогда молчи, — оборвал ее Сухов. — Ненависть не любит громких признаний. Она для этого слишком интимна. Живи и жди своего часа. Уверяю тебя, он обязательно наступит!
— Звезды подсказали? — лукаво спросила Огудалова.
— Они самые, — нахмурился Константин.
Жизнь в Америке не задалась.
Муж оказался скуповат, занудлив и банален в постели. Детей Лариса рожать не хотела, на работу он ее не отпускал, на магазины и модные показы не хватало денег. Единственно, что он согласился оплатить, были астрологические курсы. Лариса немного встрепенулась, завела пару любовных интрижек и несколько полезных знакомств.
Одно из знакомств звали Джафаром. Мелкий сутенер, мелкий убийца, мелкий воришка — весь он был очень мелким, почти незаметным, чего не скажешь о его планах, а также тех, чьи интересы он представлял. По его протекции Лариса была представлена нескольким влиятельным господам, и сумела им понравиться — как женщина и астролог. Дальше было проще.
Через год она обросла неплохой клиентурой, нуждавшейся в регулярных советах звезд. Муж не возражал, поскольку находился в больнице, и прогнозы врачей были весьма неутешительными.
Свое вдовство Лариса несла весело, с элегантным достоинством. Благо теперь и средства имелись. Зажиточность супруга неожиданно обернулась с хорошей стороны: Лариса получила хорошее наследство и дом. Что же касается черного цвета, то он всегда ей был к лицу. Россию вспоминала редко и по случаю. События не торопила, доверяя расположению звезд. И все же однажды сорвалась, приехала, лелея тайную надежду, что вот теперь-то она сможет взять реванш за прошлое женское унижение. Какой мужчина откажется от такого сексапила, да еще с деньгами?!
Ее квартиру Юрик продал, а деньги вложил в сомнительный бизнес, которым заправляла Марина. Кузину своего мужа она и на порог не пустила, справедливо опасаясь скандала. В отличие от своего мужа, она давно догадалась об истинных чувствах Ларисы к ее законной половине. Тогда не польстился, а сейчас вдруг клюнет на заморскую птичкуРусский язык помнишь? То-то же. Береженого бог бережет.
Однако Лариса нашла возможность пересечься с любимым родственником. Украдкой от жены пригласила в фешенебельный номер пятизвездочного отеля. Злополучная шкура, слегка пощипанная молью, лежала у камина (Лариса была не из тех, кто добровольно отказывался от своих фантазий). В шкуре утопало ведерко с холодным шампанским. Юрик пришел чуть-чуть поддатый. За эти годы он немного раздался и слегка постарел.
— Ну, зачем я тебе, зайка? — лениво протянул он, когда Лариса прижала его к себе. — У тебя, наверное, теперь другие мужчины водятся.
— Водятся, — поддалась она на провокацию.
— Вот и ты с ними водись, а меня не трогай. Я блюду верность.
Так она ему и поверила! От Белозубова по-прежнему за версту кобелем несло.
— А квартиру зачем продал? — Огудалова мгновенно перешла от любви к делу.
— Мариночке были деньги нужны, — безмятежно ответил Белозубов. — Для дела. У нас не очень хорошо бизнес сейчас идет. Потребовались дополнительные вложения. Знаешь, как недвижимость в Питере подскочила?!
— А где Костик? — спросила Лариса, резко сменив тему.
— В нищете прозябает, Гриша тоже куда-то пропал, — равнодушно ответил Юрик. — Сами виноваты, ленивые, пассивные, безвольные какие-то. Моя Маринка, знаешь, как крутится? Белки завидуют. Эх, Ларка, мне вообще с женой повезло. Если и изменяет, то я об этом не знаю, уют обеспечивает, деньги в дом приносит. Да и выглядит на все сто.
— Баксов или евров?
— Злая ты стала, Ларка, в своих Америках, правильно говорят, заграница портит свободного человека, — Белозубов даже не обиделся на ее сальную остроту, хлебнул шампанского, сморщился и — брык! — на шкуру, отдыхать.
Рано или поздно прорвет любой нарыв. Нарыв в душе прорвало слишком поздно. Глядя на спящего кузена, Лариса бесилась от злости.