С тех пор и до конца своих дней Блэквуд проводит зимы в Швейцарии, в северо-западной части — кантоне Юра, окрестностях лыжного курорта Гштаада и Сааненмозера. Теперь удачное расположение на границе между Бернским Оберлэндом и регионом Во, множество непредсказуемых и странных перепадов высот привлекают сюда спортсменов экстра-класса, там чувствуют себя как дома любители головокружительных спусков. Элджернон любил лыжи, дававшие особенную свободу слияния с ветром и чистой белизной. А «поэзии катания на лыжах» посвятил лирический рассказ, где сравнивал плавное стремительное движение лыжника вниз по склону с полетом птицы, «что ложится крылом на восходящий поток воздуха. Тогда, кажется, сама земля тебя подбрасывает в воздух, ловит на плавном склоне и бережно несет вниз»[6]. Для Блэквуда, который постоянно искал способа слияния с надличным и внеличным, лыжи были не просто зимним видом спорта, а средством соединиться с духом Альп.
Сборник рассказов о детективе-парапсихологе Джоне Сайленсе, гипнотизере и телепате, вошедших в первый том сочинений Э. Блэквуда на русском языке издательства «Энигма», был первой книгой, писавшейся именно как цельное произведение, пусть и составленное из отдельных новелл. Выдвинутая Нэшем идея объединить их одним персонажем, понравилась Блэквуду. Поначалу детектив носил имя Доктор Стефан, но оно было заменено по предложению издателя и, надо сказать, как нельзя лучше подошло этому немногословному, с тонкими чертами лица и негромким голосом человеку, который сразу внушал тем, кто прибегал к его защите, доверие. Оккультный детектив импонировал не только мистически настроенным теософам, но и поклонникам Шерлока Холмса, а внушаемое доверие распространялось на автора, к которому начали поступать письма с просьбами приехать защитить от проявления потусторонних сил, духов и привидений. Большинство таких писем Блэквуд оставлял без ответа, но по некоторым действительно выезжал, желая проверить заинтересовавший его случай. Да, книга поистине заворожила многих и обеспечила Блэквуду имя, оставаясь по сей день самой известной из всего созданного писателем.
Вскоре проявился еще один талант Блэквуда, та грань, что открывала ему навстречу сердца не только взрослых, но и детей. Своих детей у него не было, но сколько добрых знакомых Элджернона с легкой душой оставляли на него детвору — мальчиков и девочек было не оторвать от дядюшки Пола. Почему Пола? Так вышло, что имя литературного персонажа из его романа «Воспитание дядюшки Пола», который создавался как раз в 1909 г. в Швейцарии, сделалось «детским» прозвищем Блэквуда. «Всехний» дядюшка был неистощим на выдумки и, главное, умел говорить с детьми, до которых вечно занятым взрослым зачастую нет никакого дела, на их языке. Этот полуавтобиографический роман посвящен «всем детям от восьми до восьмидесяти, что подвели меня к “щёлке” и с тех пор неустанно путешествуют вместе со мной в Страну между прошлым и будущим», — писал автор в эпиграфе. Одна из самых ярких сцен в романе — встреча героями утра в Стране между прошлым и будущим, когда навстречу солнцу поднимаются цветные ветра, яркими вымпелами вьющиеся над кронами деревьев. Способность растворить различные ощущения друг в друге и слить их воедино и составляет воспитание дядюшки Пола. Нестандартность детского видения, любознательность, так ярко переданная в образе Алисы современником и соотечественником Льюисом Кэрроллом, у Блэквуда присуща многим детям и подросткам, начиная с Никси, выведенной в «Воспитании дядюшки Пола». Проникнуть через «щель» в ту Страну, где пребывают все мечты, где время вечно обновляется, где можно вновь подхватить оброненное слово, развить упущенные возможности и где томятся призраки сломанных вещей в ожидании тех, кто сможет их поправить и починить, можно, только в достаточной мере «утончившись», то есть сумев сбросить груз повседневности. «У каждого есть места потоньше, вполне можно протиснуться», — говорит Никси. Как лучшие произведения для детей, книга эта мудра и читается на нескольких уровнях, в том числе и мистическом. Поскольку она обращена к невинности, самым элементарным строительным блокам существования, Блэквуд считает, что из них можно построить альтернативный привычному взгляд и разглядеть истинные Реальности в основе самого нашего существования.
Путешествие весной и летом 1910 г. укрепило его в этом убеждении. В мае того года к Земле после 76-летнего перерыва подлетела комета Галлея и многими овладел страх, замечательно переданный Артуром Конан Дойлом в романе «Отравленный пояс», где после прохождения планетой облака ядовитого газа гибнут почти все люди на Земле. Смерть Георга VII 6 мая усугубила дурные предчувствия. Однако 18 мая Земля прошла через хвост кометы Галлея без пагубных последствий. Блэквуд наблюдал комету в предрассветные часы с палубы парохода, плывущего по Средиземному морю в Черное, через Константинополь в Батум. Там он сплавлялся по стремительной порожистой реке Чорох, напомнившей ему Дунай, затем двинулся в глубь Малого Кавказа, поднявшись на одну из его вершин. Поездом добрался до Тифлиса, сущего Вавилона по смешению языков и пестроты типов, а в конце июня предпринял путешествие до Владикавказа на телеге. Так перемещаться понравилось ему больше, чем на поезде: вокруг раскрывались благоухающие цветами долины, поражающие воображение панорамы, над которыми царил пик Казбека. Более недели бродил он по долинам вокруг Владикавказа и именно там, на более суровых северных склонах, определил место для Врат в чудесный Сад в романе «Кентавр». Обратный путь до Тифлиса на автобусе занял каких-то двенадцать часов, что показалось непростительной спешкой, вернув Блэквуда к современным ритмам.
По возвращении в Европу, переполненный впечатлениями, он начал писать роман о существе, выжившем в современном мире с самых древних времен, но работу пришлось отложить, чтобы мысли устоялись. К середине февраля 1911 г. он завершает давно писавшийся роман о человеке, помнящем все свои реинкарнации «Джулиус Ле Валлон» (Julius Le Vallon), и только тогда вплотную садится за «Кентавра», который завершается звуками флейты Пана. Одновременно он пишет несколько рассказов и повестей, составивших опубликованный в следующем году сборник рассказов о природе «Флейта Пана».
При том ужас, который охватывает подчас его героев, — не панический. Пан для Блэквуда — вовсе не языческое божество, а олицетворенный способ общения с Природой, Землей как всеобъемлющим живым существом, откуда проистекают понятия всеобщности, обозначаемые греческой приставкой «пан». Собственно, согласно одной из легенд, Пан своей живостью в младенчестве доставил всем великую радость, оттого его так и нарекли. А как мы знаем, древнегреческие мифы, аккумулировавшие в себе мудрость человечества доантичной эпохи в живых красках и образах, поддаются самым различным трактовкам, став своего рода набором концептов гуманизма в западноевропейской традиции, вычленившего человека из природы и наделившего ее своими качествами. В этом мощь и слабость гуманизма, поскольку природные силы неисчерпаемы в единстве взаимосвязей, но, приспособленные к нуждам человека, они могут искажаться в силу искажения ценностей в обществе: чрезмерная эксплуатация ресурсов искажает гармонию и порождает цепную реакцию разрушения построенного людьми. Блэквуд больно переживал распад связей с природой и мечтал о ее восстановлении. Именно эта тяга к гармонии лежит в основе романа. И кентавром в таком понимании является каждый человек, несущий в себе миллиардолетнее наследие эволюции, от которого современные люди по неразумию отказываются, будучи не в состоянии ощутить напрямую связи с породившей их планетой.
Сборник «Флейта Пана» открывала повесть «Человек, которого любили деревья», включенная в настоящий том. Герой ее, мистер Биттаси, полностью настроившись на гармонию с лесом, сливается с ним и исчезает из мира людей, жене остается только пустая оболочка. А для миссис Биттаси мир леса совершенно чужд. Тут Блэквуд являет картину невозможности сочетания представлений современного человека в его себялюбии с природным бескорыстием и существованием вне системы ценностей западной цивилизации, что не может не пугать верных ее чад. Эту повесть Блэквуд писал в особняке своих новых знакомых, барона Кнупа и его жены Майи, которой посвящен «Кентавр» и еще несколько произведений писателя. Повстречались они, скорее всего, на пароходе по пути на Кавказ.
Отец русского барона Йохана Кнупа (1846–1918) Людвиг разбогател на текстильном производстве в Нарве, за что и получил свой титул. Братья Кнупы были баснословно богаты, к тому же они были меломаны и коллекционеры. Причем коллекционировали не что-нибудь, а скрипки Страдивари, собрав в итоге двадцать девять инструментов великолепного звучания. А Майя (настоящее ее имя было Мэйбл Стюарт-Кинг, но так никто ее не звал) стала женой барона, вероятнее всего, именно оттого, что играла на скрипке Страдивари — своем единственном достоянии, поскольку рано ушла из дому в поисках своей крёстной, немецкой принцессы. Все странно было в отношениях этой пары, являвшей собой полную противоположность: мрачный, нелюдимый барон был вдвое старше живой, непосредственной жены, всегда становившейся душой любой компании. А скрипку Йохан Кнуп у жены отобрал, присоединив к своей коллекции и не разрешив больше на ней играть. Эта история послужила Блэквуду толчком к написанию рассказа «Пустой рукав». Кнуп много ездил по делам фирмы, поэтому у него были дома в Лондоне и Париже, а в Египте он открыл санаторий в Хелване неподалеку от Каира. Им был основан и отель «Эль-Хаят», впоследствии ставший знаменитым. Зиму Кнупы проводили в Египте. Там, в обществе Майи или неподалеку от нее, провел несколько зим и Блэквуд.
Бесконечность Египта во времени и пространстве лучше всего ощущалась Блэквудом в пустыне, заворожившей его своим величием больше пирамид и Сфинкса. Он провел две ночи в ущелье Вади-Хоф, оставаясь палящим днем в спальном мешке, а ночью впитывая в себя ощущение пустыни. Навеянный этими переживаниями рассказ «Песок», где попытка вызвать древнего духа Египта имеет катастрофические последствия для самонадеянных современных магов, также проникнута физическим ощущением толщи веков, испытанным Блэквудом в Вади-Хофе.