а радужная пленка, а на дне колыхалась муть.
– Сергию первому!
Неферит осторожно зачерпнула из котла серебряным стаканчиком, и протянула Лобанову. Сергий принял посуду и поднес ко рту.
– Остограммься, босс! – ощерился Эдик.
Сергий усмехнулся и выпил.
– Как на вкус? – спросил Искандер.
– Не разобрал, – пожал плечами Сергий. – Минералка как минералка… Нарзан без газа.
Вторым причастился Искандер. Выпил Гефестай. Хлебнул Эдик.
– Что-то я ничего не чувствую, – сказал Чанба с подозрением.
Картинно вытянув руки к Регебалу, он проговорил замогильным голосом:
– Спа-ать! Спа-а-ать!
Регебал – брык! – и откинулся к стене. Захрапел.
– Ух ты! – растерялся Эдик. – Действует!
– Дождешься… – пробормотал Регебал, и гомерический хохот сотряс святилище Тота.
Средством обнесли девушек Кадешим. Дошла очередь до Кадмара. Выпив, он поморщился. А потом побледнел вдруг и грохнулся на пол.
– Что с тобой?! – кинулась к нему Мельха. – Воды!
– Яду мне, а не воды! – промычал Кадмар, завозив лицом по плитам пола. Обхватив руками голову, он завыл.
– Кадмар! – сказал Сергий, склоняясь к галлу. – Ты чего? Привиделось что?
– Если бы! – с отчаяньем проговорил Кадмар.
Он поднял искаженное лицо и сел, закачавшись из стороны в сторону. Все молчали в полной растерянности. И в этом молчании Кадмар заговорил, глухим, напряженным голосом:
– Я с самой Александрии служил Зухосу! Он подчинил меня еще в Серапейоне, когда мы с Уахенебом подслушивали его разговор с Пандионом. Уахенеб ушел вперед, а я замешкался, и тут выходит он… Зухос поднял руку, и сказал… Я не помню, что он сказал, но я все ему тогда выложил – и сколько нас, и откуда мы, и зачем. И он приказал мне следить за вами, и докладывать – лично или через доверенных людей. И я докладывал! Это я тебя сдал в Мемфисе, когда Зухос схватил тебя и схоронил в пирамиде. Я! И в Гермополе… И в Фивах, когда вас схватили, это тоже была моя работа!
Кадмар вцепился руками в пышную шевелюру, и застонал. После недолгого молчания Сергий сказал негромко:
– Схватили нас, в том числе и тебя, Кадмар…
– Что это меняет? – тоскливо вздохнул галл.
– Ну, кое-что меняет. Во-первых, Кадмар, на твоем месте мог оказаться любой, кроме меня, но то, что я могу воспротивиться Зухосу, не моя заслуга. Просто я таким родился! Во-вторых, ты не все докладывал Зухосу. Ты не говорил ему главного! Он до последних дней не знал, что идет по ложному пути, а мы подбираемся к Хи-ку-Дхаути.
– А теперь, – тихо дополнила Неферит, – ты принял зелье, и оно освободило тебя от заклятья… Больше Зухос не властен над тобою!
– Но я был, – взвыл Кадмар, – был предателем!
– Не по своей же воле! – воскликнул Эдик, потрясенный рассказом. – Вот если б ты сам, добровольно пошел Зухосу служить, тогда другое дело. А так…
– Короче, Кадмар, – улыбнулся Сергий, и хлопнул галла по плечу, – не хнычь. Все путем! Нам всем было трудно, но тебе пришлось туже всех. И хватит об этом. Тема закрыта!
– К-как? – растерялся Кадмар. – Ты не убьешь меня?
– Как-нибудь потом, – ухмыльнулся Сергий, – выберу время…
– Пошли, «косматая Галлия»! – заорал Эдик. – Накидаем Зухосу пачек!
Кадмар заоглядывался, улыбаясь жалко и растерянно. Приподнявшись он ударил в грудь кулаками, хотел что-то сказать, но задохнулся. Регебал сказал, посмеиваясь:
– Клянусь Замолксисом, «Крокодил» тебе здорово мозги загадил. Спасибо Неферит – промыла!
Контуберний грохнул в семь глоток. Девушки Кадешим, не сведущие в науке и не слыхавшие об открытии Герофила,[53] вежливо похихикали.
– Собираемся и уходим! – скомандовал Сергий.
– А можно, мы это оставим себе? – робко спросила Саджах, трогая бусы из крупных розовых жемчужин.
– Можно, – великодушно сказал Сергий.
– Неферит! – подал голос Эдик. – А когда оно подействует?
– Потерпи, – строго ответила Неферит. – Средство уже действует (при этих словах Кадмар тяжко вздохнул).
Внезапно Сергий ощутил сильный толчок – будто кувалдой по пяткам ударили. Зашатались гигантские колонны, заскрипели массивные архитравы, качаясь под потолком. Вниз посыпались камешки и пыль. Низкий гул прошелся по залам храма.
– Землетрясение! – крикнул Эдик.
– Это нас наказывает бог! – горестно воскликнула Саджах, порываясь снять с себя драгоценности.
– Не трогай! – свирепо сказал Сергий. – Бегом отсюда! Неферит, где средство?
Девушка на бегу показала золотой кувшинчик.
– Береги!
– Берегу!
Все кинулись вон из храма. И вовремя. Едва Лобанов выскочил в лесок, земля задвигалась под ногами. Зашатались деревья, некоторые с треском повалились, оголяя щупальца корней. Ближний холм качался так, что с вершины его сползла земля. Храм Тота тяжко качался из стороны в сторону, издавая глухой рокот и гул – огромные каменные глыбы бодались друг с другом, выбивая облачка пыли и швыряясь размолотыми камешками. Может быть, храм и устоял бы – центр тяжести у египетских зданий располагался низко. Покачалось бы капище, да и замерло в равновесии. Но тут снова пошел сейсм, уже не вертикальные волны ударили, а горизонтальные, и так шатнули храм, что тот накренился всею своей колоссальной массой, подрожал в мертвой точке, и медленно, неотвратимо рухнул.
Никто из людей не смог устоять на месте, попадали все. Сергий ляпнулся на задницу, быстро перекатился, встал на четвереньки, попытался встать и снова упал.
– Уходим! – закричал он, но мало кто услышал его приказ – хтонический зык Земли заглушал все на свете.
Поднимаясь и снова падая, друзья и подруги побежали к туннелю. Скалы, окружавшие Хи-ку-Дхаути, начали раскалываться, расслаиваться, и грохочущий камнепад обрушился на лес, погребая деревья.
– Как дворец Кащея Бессмертного в хэппи-энде! – скороговоркой выдал Эдик.
Сергий ничего не ответил ему. Первым ворвавшись в туннель, он помчался, спотыкаясь, к огромной глыбе, что затыкала туннель подобно пробке. «Не дай бог, заклинит!» – мелькнуло у него.
– Гефестай!
Сыну Ярная не надо было долго объяснять суть дела. Он яростно навалился на глыбу и повлек ее на себя, выкатывая из проема. Туннель сотрясался, по гладкому потолку шли трещины, дымясь горячей пылью.
– Девушки! – заорал Сергий. – Выскакиваем! Живо!
Девушки не стали спорить. Попискивая и вжимая головы в плечи, они стайкой вылетели в Ленточный каньон. Сергий по статусу вышел последним.
Досталось и каньону – дорогу загораживали рухнувшие глыбы, щебень и камни рушились пыльными потоками.
– Бегом! Бегом! – завопил Сергий, и кинулся догонять своих, прикрывая голову.
Когда он поравнялся с Эдиком, тот прокричал:
– Я такое в кино видел! В «Золоте Маккены»!
– Чеши вперед, Маккена!
«Маккена» почесал. Слава богам, никого не задело и не ранило, отделались синяками и ссадинами. Первым мчался Гефестай. Вынесшись из устья каньона, он резко затормозил, и выхватил меч-кепеш.
Подбежав к нему, Сергий понял друга – перед контубернием и девушками Кадешим стояли, пригнувшись, выставив палки и копья, десяток нубийцев. Глаза их были округлены от ужаса, и черные зрачки страшно вращались, выпячивая белки.
– Тахарка?! – воскликнул, выходя вперед, Искандер. – Это ты?
Крепкий нубиец, стоявший впереди, сильно удивился и выпрямился, опуская копье.
– Кандер?! – изумился он. – Ты живой?!
– Поживее других! – рассмеялся Тиндарид. – Ты это куда собрался?
– Мы уходим, – ответил другой нубиец, худощавый и высокий, с ритуальной татуировкой на щеках и лбу, – люди Ахавера хотят убить нас! Мы хотим убить их, но нас мало…
– Ахавер? – удивился Сергий. – Ага… Так это он все замутил?
– Ахавер говорил: «Убивайте римлян!» – быстро заговорил Тахарка, – и мере послушались его, и стали убивать, когда задрожала земля и стена упала…
– Вот же чмо приблудное! – яростно выразился Эдик.
– Вот, всегда говорил, – вздохнул Сергий: – «Не спеши творить добро!»
Со стороны шене донеслись воинственные крики.
– Мере идут? – недобро прищурился Лобанов.
– Они нашли вино… – словно оправдывая бывших узников, пробормотал Тахарка.
Из-за скал выбежала толпа возбужденных оборванцев. Живописное зрелище! Некоторые так и бежали, как жили и работали – в грязных набедренных повязках. Другие приоделись в римские туники и даже нацепили доспехи – лорика сегментата. А кое-кто бежал голяком, но в шлемах.
– Так, – быстро сказал Сергий, выхватывая кепеш, – вы с нами или против нас?
– С вами! – выпалил Тахарка, пуча глаза.
– Вперед! Мечи к бою!
Мере, завидев врага, подняли крик. Когда же они разглядели девушек, то взревели. Впереди бежал Ахавер, махая гладиусом. Бежал не по прямой, а по замысловатой синусоиде, удерживаемый в вертикальном положении давлением винных паров.
– Перекрываем устье! – скомандовал Сергий.
Все, в том числе и нубийцы, отступили на десяток шагов, закрывая устье каньона. Ахаверцы, сочтя это за отступление, воодушевились.
– Бей! Бей! – вопили мере. – Девки! Бей! Га-га-га!
– Дурдом! – пробормотал Эдик.
Искандер, вооружившись двумя мечами, выдвинулся чуток вперед, Приятель Тахарки, Эзана, наложив стрелу на лук, встал сбоку от него.
Мере налетели толпой, гоня перед собой волну вони и перегара. Грязные тела, безумные красные глаза, раззявленные беззубые рты, изрыгающие лексический мрак, – все это не будило в Сергии чувства жалости и сострадания. Хотелось просто убрать эти человеческие нечистоты, закопать, чтобы не воняло, и долго-долго отмываться после победы.
Лобанову достался Ахавер. Рубил мере гладием без особого умения, но остервенело, не заботясь о защите. Роксолан не стал с ним чикаться – отрубил руку с мечом.
– Хлеб сожрал? – крикнул он. – Закуси!
И проткнул Ахавера древним кепешем. Тут же выдернул, и рубанул направо, выпуская внутренности голому долгаю в блестящем шлеме и со стоячим членом.